Этногенез Льва Гумилёва

"Европа надоела до чертиков" Лев Николаевич Гумилёв — историк-этнолог, поэт, переводчик с персидского языка, основоположник пассионарной теории этногенеза — прожил длинную жизнь и, несмотря на лишения и несправедливость, сумел реализовать свой потенциал талантливого, творческого и неординарного человека. Он родился 1 октября 1912 в Царском Селе. В детстве воспитывался у бабушки в имении Слепнёво Бежецкого уезда Тверской губернии. Его отцом был Николай Гумилев, а матерью – Анна Ахматова. О каждом из его родителей написаны целые библиотеки… Уже в школе он оказался «белой вороной» и был обвинен в «академическом кулачестве» за то, что он по своим знаниям и успехам выбивался из общего ряда. И в будущем деятельность ученого из-за своей новизны и оригинальности не раз поставит его в такое же положение. Жизненный путь был тернистым. В университет Льва не приняли из-за «социального происхождения». Ему пришлось освоить много профессий – он был чернорабочим в трамвайном управлении Ленинграда, рабочим в геологических экспедициях, малярийным разведчиком, научным сотрудником, библиотекарем, шахтером, археологом, техником-геологом, музейным работником… Куда бы его не привела судьба, он всегда находил предмет творческого интереса. В экспедициях он занимается изучением таджикского и персидского языка, овладевает секретами арабской вязи-письма. Позже самостоятельно выучит и персидскую грамоту. В 1934 году Гумилев становится студентом исторического факультета ЛГУ. Долго учиться не пришлось: в 1935 году последовал арест, но вскоре его выпустили «за отсутствием состава преступления». В 1937 году он был восстановлен в ЛГУ, а в 1938 снова арестован, получив приговор – пять лет в Норильлаге, которые провел там «от звонка до звонка». Здесь Лев Николаевич Гумилев пришел к своей идее пассионарности. Живя в бараке с татарами и казахами, выучил оба их языка. В 1944 году он ушел на фронт и прошел всю оставшуюся войну рядовым, на переднем крае, дойдя до Берлина. В 1945 году вернулся в Ленинград, восстановился в ЛГУ, через год экстерном сдал экзамены – и студенческие и кандидатские, поступив в аспирантуру. В 1948 году защитил кандидатскую диссертацию (история), а в 1949 снова был арестован и без предъявления обвинения получил приговор – 10 лет лагерей. Только в 1956 году Гумилева освободили и реабилитировали «за отсутствием состава преступления»…

Далее был снова Ленинград, защита одной за другой двух докторских диссертаций, по истории и географии, причем диссертация по географии «Этногенез и биосфера Земли» была утверждена не сразу по причине того, что работа «превосходит требования, предъявляемые к докторской диссертации»… Лев Николаевич Гумилёв ушел из жизни 15 июня 1992 года. Осталось более двухсот его работ, среди них собственные стихи и переводы поэтов Востока.
calend.ru

Краткая библиографическая справка
(1(14). 10.1912, Петербург -16. 06. 1992, Петербург) — этнограф, историк и философ. Сын поэтов Н. С. Гумилева и А. А. Ахматовой. Проф. географического ф-та Ленинградского ун-та, академик Академии естественных наук. Научную деятельность начал как историк древн. народов Евразии: хуннов, хазар, тюрок, монголов, китайцев, тибетцев и др. Эти изыскания послужили базой для разработанной Г. глобальной концепции мировой истории как истории взаимодействия народов (этносов), их формирования, подъема и упадка. Концепцию Г. отличает стремление связать социальное и природное в единый ряд развития. Данная задача осуществляется благодаря тому, что исходная для Г. категория этноса рассматривается им двояко — как социокультурная общность и как форма внутренней дифференциации вида homo sapiens в зависимости от географических условий жизни и хозяйственной деятельности. Отсюда этногенез определяется как локальный вариант внутривидового формообразования, обусловленного сочетанием исторического и хороломического (ландшафтного) факторов. Как элементы природы, этносы, по Г., входят в состав динамических систем, включающих в себя наряду с людьми домашних животных и культурные растения, искусственные и естественные ландшафты, богатства недр, создаваемые трудом человека предметы его культурного мира. По аналогии с биоценозами Г. назвал эти системы этноценозами. Поскольку этносы выступают и как природные образования, их временные рамки не совпадают с ритмом смены общественно-экономических формаций. Есть народы, к-рые пережили ряд формаций, и есть такие, чья история была значительно короче того времени, в течение к-рого существовала та или иная формация. Этнос как форма локального существования вида homo sapiens, по Г., есть коллектив индивидов, противопоставляющих себя др. коллективам по принципу «мы» — «они». Основания для такого рода объединений и противопоставлений могут быть разными: общность языка, религии, культуры, государственной принадлежности и т. п. «Этничность» есть универсальный признак человека: нет и никогда не было людей, к-рые не принадлежали бы к к.-л. этносу; при этом этническая принадлежность ощущается как естественный факт. Структура этносов мозаична, практически все они включают в себя различные племена, социально-правовые корпорации, субэтнические группы (напр., поморы, казаки, старообрядцы у русских; хайлендеры и лоулендеры у шотландцев и т. п.). Одновременно этносы включены в более широкие системы-суперэтносы («Запад», «Мир ислама» и т. п.). Единство этноса в наибольшей степени выражается в общности фундаментальных стереотипов поведения. Сознание указанного единства символизирует этническое самоназвание (этноним), правда, с течением времени этнонимы могут переходить от одного народа к др., маскируя, т. обр., реальные «разрывы» этнической истории. Наиболее оригинальная часть теории Г. — выявление механизмов этногенеза. Этносы рождаются там, где налицо неповторимое сочетание элементов ландшафта. Характер этой территории («месторазвития») оказывает определяющее воздействие на духовный склад и обычаи народа. Для этногенеза необходимо не только разнообразие условий (напр, горы + степь, леса + луга + озера и т. п.), но и разнообразие исходных «человеческих» компонентов. Поэтому возникновение новых народов является результатом тесного контакта различных этнических групп. Так, русские произошли от славян и угрофиннов с нек-рой примесью тюрок, предками англичан были англы, саксы, кельты, нор манны и т. д. Формирование этноса требует включени| нек-рого дополнительного «фактора икс», до сих пор еше не раскрытого учеными. В качестве такого фактора Г. вводит в употребление новый параметр этнической истории — пассионарность. Это особый эффект избытка биохиической энергии, проявляющийся в повышенной тяге людей к действию. Носителей данного качества Г. назвал пассионариями. Стремясь изменить мир, они организуют далекие походы, покоряют др. народы или, наоборот, самоотверженно противостоят захватчикам, создают и проповедуют новые религии и научные теории. Именно пассионарии, по Г., и выступают в качестве фермента этногенеза, а также его движущей силы. Формирование нового этноса, связанное с ломкой старых моделей поведения и созданием новых, требует мощнейшего выброса человеческой энергии. Поэтому оно осуществляется пра очень высокой концентрации пассионариев в данной человеческой популяции. При этом процессы этногенеза! распределены во времени и пространстве крайне неравномерно. В истории можно выделить несколько взрывов этногенеза, когда в различных точках планеты почти одновременно рождалось множество новых народов, а в промежутках между этими взрывами этногенез повсюду как бы затухает. Поскольку места возникновения новых этносов располагаются в регионах, вытянутых либо по параллелям, либо по меридианам, либо под углом к ним, но всегда в виде сплошной полосы, Г. делает вывод, что вспышки этногенеза надо объяснять мутацией, происходящей под влиянием каких-то природных факторов, действующих определенное время на определенный участок земной поверхности. Принимая во внимание, что такого рода мутации должны вызывать резкое повышение уровня пассионарности в человеческих популяциях, Г. назвал их пассионарными толчками. Пассионарный толчок образует начальную точку этногенеза. Дальше развитие этноса переходит в фазу подъема, когда создается спаянная пассионарной энергией новая целостность, к-рая, расширяясь, подчиняет соседние народы. Но наивысший подъем пассионарности (в т. наз. акматической фазе) ведет к тому, что «спокойное» развитие об-ва оказывается невозможным. Одержимые жаждой самоутверждения, пассионарии сталкиваются друг с другом, конфликты, обостряясь, выливаются в вооруженное противоборство. В результате происходит огромное рассеяние энергии и вместе с тем взаимное истребление пассионариев, ведущее в конечном счете к «сбросу» излишней пассионарности и восстановлению в об-ве видимого равновесия. Это создает почву для расцвета культуры, накопления материальных благ, создания больших государств. Но этнос уже живет «по инерции». Постепенно ведущее место в нем занимают люди с пониженной пассионарно-стью, стремящиеся избавиться не только от беспокойных пассионариев, но и от трудолюбивых, гармоничных людей. Этнос вступает в фазу обскурации, в к-рой процессы распада становятся необратимыми, везде господствуют эгоистичные и вялые люди, способные лишь потреблять накопленные блага. Последние стадии жизни умирающего этноса — мемориальная, когда этнос окончательно утрачивает способность к творчеству, сохраняя память о своей исторической традиции, и время равновесия с природой (гомеостаз), когда утрачивается и память, а энергии этноса хватает лишь на то, чтобы поддерживать налаженное предками хозяйство. Новый цикл может начаться только очередным пассионарным толчком, но он не реанимирует старый этнос, а создает новый, давая начало следующему витку истории. Общий срок жизни этноса при условии, что она не будет оборвана насильственно, составляет, по Г., не более 1200–1500 лет. Интерпретируя разработанную им концепцию этногенеза на фактах отечественной истории, Г. высказал мысль, что в ней действуют два разных этноса. Первый из них — восточнославянский, образовавшийся в начале нашей эры и создавший обширное государство с центром в Киеве. Свой исторический путь он закончил в самом конце XV в., когда была уничтожена независимость последнего осколка Киевской Руси — Новгорода. Второй — собственно русские, чья этническая история, начавшаяся в XIII–XIV вв., разворачивается далее как история Московского царства, а затем Российской империи. В XV1I–XVIII вв. русские проходят через фазу развития повышенной пассионарности (акматическую) и начиная примерно с 1800 г. вступают в полосу надлома, продолжающуюся, по-видимому, и поныне. Г. выделил XIII–XV вв. как время интерференции, «наложения» друг на друга завершающей стадии этнокультурной истории Киевской Руси и начального этноса истории России. Благодаря этой интерференции и преемственности православной традиции эти две истории воспринимаются нами как единая. Рус. этнос, согласно Г., примерно на 500 лет моложе западноевропейских народов. Поэтому, как бы мы ни старались воспроизвести европейские формы жизни, мы не сможем добиться благосостояния и нравов, характерных для Запада, к-рый находится ныне в инерционной фазе и принадлежит к иному суперэтносу. Можно, конечно, попытаться войти в его состав, но платой за это будет полный отказ от отечественных традиций и последующая ассимиляция. Продолжая традицию Данилевского, Г. понимал Россию как особый культурно-исторический мир, судьбы к-рого связаны не с Западом, а с судьбой др., входящих в нее и участвовавших в ее историческом формировании народов. В этом смысле философия истории Г. является прямым продолжением традиций евразийства. Евразия, по Г., представляет собой определенную целостность, здесь на просторах огромного континента сложилась целая система сравнительно гармоничных отношений народов и этнических групп, живущих нередко на одной территории, и тем не менее не мешающих друг другу в силу того, что они занимают разные экологически-ландшафтные ниши. Это позволяет, с т. зр. Г., говорить о наличии особого многонационального суперэтноса — евразийского, к к-рому принадлежат и русские. Обосновывая единство судеб евразийских народов, Г. не останавливался перед пересмотром устоявшихся исторических стереотипов. Он отмечал, напр., что монгольское завоевание нельзя свести к грабежу и погрому, что в результате его между Русью и Ордой установились сложные отношения противоречивого и полезного для обеих сторон симбиоза. Личная судьба Г., включая возможность пропагандировать свои взгляды, была очень непростой. Он неоднократно подвергался репрессиям и в общей сложности провел в лагерях ок. 14 лет. Еще несколько лет, к-рые можно было посвятить творчеству, отняла война. Идеи Г. считались еретическими, его труды замалчивались, а попытки их популяризации со стороны отдельных ученых пресекались. Лишь в последние годы своей жизни Г. получил возможность издавать книги, выступать перед широкой аудиторией, усилился интерес к его взглядам как в научной среде, так и среди общественности.С о ч.: Хунну. М., 1960; Поиски вымышленного царства. М., 1970; Древняя Русь и Великая степь. М., 1989; М., 1992; Этногенез и биосфера Земли. Л… 1989; География этноса в исторический период. Л., 1990; От Руси к России: Очерки этнической истории. М., 1992; Ритмы Евразии. Эпохи и цивилизации. М., 1993; Этносфера: История людей и история природы. М., 1993; Черная легенда. Друзья и недруги Великой степи. М., 1994.А. Л. Андреев иРусская философия: энциклопедия. М., 2007

Биография

Лев Гумилёв с родителями — Н. С. Гумилёвым и А. А. Ахматовой.

С 1917 до 1929 года жил в Бежецке. Учился в школе № 1 г. Бежецка с 1926 года по 1929 год. С 1930 года в Ленинграде. В 1930—1934 годах работал в экспедициях в Саянах, на Памире и в Крыму. С 1934 года начал учиться на историческом факультете Ленинградского университета. В 1935 году был исключён из университета и арестован, но через некоторое время освобождён. В 1937 году был восстановлен в ЛГУ. В марте 1938 года был снова арестован, будучи студентом ЛГУ, и осуждён на пять лет. Он проходил по одному делу с двумя другими студентами ЛГУ — Николаем Ереховичем и Теодором Шумовским. Срок отбывал в Норильлаге. 21 сентября 1939 года Гумилёв попадает в 4-е лаготделение Норильлага. За весь срок заключения он успел поработать землекопом, горняком меднорудной шахты, книгохранителем библиотеки на руднике 3/6, техником, геологом (в геотехнической, а затем в геофизической группе горного управления), а к концу срока стал даже лаборантом-химиком^[4]. По отбытии срока был оставлен работать в Норильске без права выезда, просился на фронт^[5].

Осенью 1944 года добровольно вступил в Красную армию (призван 13.10.1944 Туруханским РВК Красноярского края), воевал орудийным номером зенитной батареи в 1386-м зенитно-артиллерийском полку 31-й зенитно-артиллерийской дивизии РВГК на 1-м Белорусском фронте, участвовал в Восточно-Померанской и Висло-Одерской наступательных операциях, в штурме Берлина^[5]. Из-за неблагожелательного отношения начальства, несмотря на боевые эпизоды, дававшие основания к награждению, был награждён только медалями «За победу над Германией» и «За взятие Берлина»^[5]. Из воспоминаний Льва Гумилёва: К сожалению, я попал не в самую лучшую из батарей. Командир этой батареи старший лейтенант Фильштейн невзлюбил меня и поэтому лишал всех наград и поощрений. И даже когда под городом Тойпицем я поднял батарею по тревоге, чтобы отразить немецкую контратаку, был сделан вид, что я тут ни при чём и контратаки никакой не было, и за это я не получил ни малейшей награды^[6].

На фронте писал стихи на военную тему^[7]. 25 сентября 1945 года был демобилизован, восстановлен в ЛГУ, который окончил в начале 1946 года и поступил в аспирантуру Ленинградского отделения Института востоковедения АН СССР, откуда после постановления ЦК ВКП (б) «О журналах „Звезда“ и „Ленинград“» от 14.08.1946, содержавшем критику Анны Ахматовой^[6], был исключён с формулировкой «в связи с несоответствием филологической подготовки избранной специальности».

28 декабря 1948 года защитил в ЛГУ диссертацию на степень кандидата исторических наук по теме «Подробная политическая история первого тюркского каганата», принят научным сотрудником в Музей этнографии народов СССР. 7 ноября 1949 года был вновь арестован, осуждён Особым совещанием на 10 лет, которые отбывал сначала в лагере особого назначения в Шерубай-Нура около Караганды, затем в лагере у Междуреченска в Кемеровской области, в Саянах. В июне 1953 года вместе с другими заключёнными Камышлага был переброшен в Омск на строительство нефтекомбината. 11 мая 1956 года реабилитирован по причине отсутствия состава преступления. Покинул Омск 14 мая 1956 года.

C 1956 года работал библиотекарем в Эрмитаже. В 1961 году защитил докторскую диссертацию по истории («Древние тюрки VI—VIII вв.»), а в 1974 году — докторскую диссертацию по географии («Этногенез и биосфера Земли»). 21 мая 1976 года ему было отказано в присуждении второй степени доктора географических наук.
В 1967 году женился на художнице Наталье Викторовне Симоновской (09.02.1920 — 04.09.2004).
15 мая 1990 года на заседании Секции синергетики географических систем РГО, посвящённом 25-летию пассионарной теории этногенеза, Л. Г. Колотило выступил с предложением о выдвижении Л. Н. Гумилёва в действительные члены АН СССР минуя избрание членом-корреспондентом АН СССР. В этот же день данное предложение огласили участники круглого стола на Ленинградском телевидении в программе «Зеркало», где участвовали Л. Н. Гумилёв, А. М. Панченко, К. П. Иванов и Л. Г. Колотило. В конечном итоге академиком АН СССР Л. Н. Гумилёв избран не был^[8]. В 1991 году избран академиком Российской академии естественных наук (РАЕН). До выхода на пенсию в 1986 году работал в Научно-исследовательском институте географии при Ленинградском государственном университете.
Умер 15 июня 1992 года в Санкт-Петербурге. Отпет в церкви Воскресения Христова у Варшавского вокзала. Похоронен на Никольском кладбище Александро-Невской лавры^[9] .

Гумилёв и историческая наука
Пассионарная теория этногенеза

Лев Гумилёв предложил комплекс оригинальных методов изучения этногенеза, заключающихся в параллельном изучении исторических сведений о климате, геологии и географии вмещающего ландшафта и археологических и культурных источников. Основу его исследования составила оригинальная пассионарная теория этногенеза, с помощью которой он пытался объяснить закономерности исторического процесса^[10]. Как и Карамзин, Соловьёв, Ключевский, Гумилёв представил свою парадигму истории своей страны.

Один из теоретиков евразийства П. Н. Савицкий состоял с Л. Н. Гумилёвым в многолетней переписке. Гумилёв и Савицкий имели некоторое сходство во взглядах — например, масштабы монголо-татарского ига оба считали сильно преувеличенными. В своей переписке они сошлись во мнении, что для русско-монгольских отношений был характерен скорее симбиоз, а серьёзные столкновения были связаны, в основном, с ордынскими мусульманами, более радикальными, чем остальные монголы^[11]. Китай у Гумилёва предстаёт не мирным оплотом цивилизации, борющимся с захватчиками, а хищным агрессором^[12]. То же самое он говорит о Европе: критика европоцентризма занимает в его трудах большое место. Древних (до XIV века) и современных русских он считает разными этносами, причём первых отличает и от предшествующего этноса — славян^[13].
Теория Гумилёва не является общепризнанной, и ряд авторов подвергает её жёсткой критике. Одной из основных претензий является её несоответствие критериям научности эмпирической теории. Некоторые авторы причисляют теорию Гумилева к псевдоисториографическому жанру фолк-хистори^[14]^[15]. Как пишет Яков Лурье, проверка историографического построения Гумилёва «на материале источников по истории древней Руси обнаруживает, что перед нами — не попытка обобщить реальный эмпирический материал, а плод предвзятых идей и авторской фантазии»^[16]. Сергей Иванов оценивает научный вклад Гумилёва «как близкий к нулю» и ставит его в один ряд с Анатолием Фоменко^[17]. Журнал «Скепсис» открыто называет Гумилёва лжеучёным^[18].
Представление о том, что деятельность Льва Гумилёва следует отнести к лженаучной, получило определённое распространение в среде учёных-историков. Так, российский и американский историк, политолог и публицист Александр Львович Янов в своей статье «Учение Льва Гумилёва», опубликованной в журнале «Свободная мысль» в 1992 году^[14], называя Гумилёва «одним из самых талантливых и, без сомнения, самым эрудированным представителем молчаливого большинства советской интеллигенции», в то же время высказал мнение о том, что отсутствие объективного и верифицируемого критерия новизны этноса не только делает гипотезу Гумилева несовместимой с требованиями естествознания, но и вообще выводит её за пределы науки. По его утверждению, это было вызвано занятой Гумилёвым позицией изображения лояльности Советской власти, которая в условиях посттоталитарного общества делает сохранение человеческого достоинства весьма сомнительным. В результате, по мнению Янова, Гумилёв и ему подобные «до такой степени привыкли к эзоповскому языку, что он постепенно стал для них родным». Также, по его мнению, сыграла свою пагубную роль оторванность советского общества от «мировой культуры», в результате чего, будучи «погребённым под глыбами вездесущей цензуры», Гумилёв не имел возможности ознакомиться с достижениями находящейся на магистральном пути науки современной ему западной исторической мысли, а также ситуация, в которой «идеи рождались, старились и умирали, так и не успев реализоваться, …гипотезы провозглашались, но навсегда оставались непроверенными».
На схожей точке зрения по вопросу отнесения теории Гумилёва к лженауке стояли советский литературовед и историк Яков Соломонович Лурье^[19], а также российский археолог, культур-антрополог, филолог, историк науки и норманист Лев Самуилович Клейн^[20]. Рецензия Ю. М. Бородая на книгу Гумилёва «Этногенез и биосфера Земли»^[21], опубликованная в журнале «Природа», вызвала резкую реакцию в Академии Наук СССР, в итоге за «идеологический промах» заместитель главного редактора журнала В. А. Гончаров был уволен, а члены редколлегии А. К. Скворцов, А. Л. Вызов и А. В. Яблоков получили выговоры^[22].
В то же время некоторые оппоненты Гумилёва, например, главный научный сотрудник Института этнологии и антропологии РАН, доктор исторических наук Виктор Шнирельман и заведующий отделом стран СНГ Института востоковедения РАН, главный редактор журнала «Вестник Евразии» Сергей Панарин не подвергают сомнению тот факт, что Гумилёв в своей теории оставался в рамках исторической науки^[23], однако в своих работах Шнирельман также называет идеи Гумилёва псевдонаучными и паранаучными^[24]. Андрей Петров характеризует труды Гумилёва как неординарное культурное явление, занимающее особое место как в истории науки, так и в истории квазинауки. По его мнению, в своих работах Гумилёв использовал методики, характерные для лженаучных сочинений — вольная интерпретация источников, выдумки, натяжки, игнорирование данных, противоречащих его построениям^[25].
Критике научного сообщества подвергались и теории «химер» и «антисистем» Гумилёва^[26]^[24]^[27]. Некоторые аналитики полагают, что Лев Гумилёв несёт ответственность за придание доктрине русских националистов ореола научности^[28], а Виктор Шнирельман и Александр Янов прямо обвинили Гумилёва в антисемитизме^[14]^[29]. В частности, Виктор Шнирельман писал:

Хотя примеры «химерных образований» рассыпаны по всему тексту… он выбрал лишь один сюжет, связанный с так называемым «хазарским эпизодом». Однако в силу явной антисемитской направленности публикацию его пришлось отложить, и автор посвятил этому сюжету добрую половину своей выпущенной позднее специальной монографии по истории Древней Руси^[30].

Александр Янов также считал, что «учение Гумилёва может стать идеальным фундаментом российской „коричневой“ идеологии» и что Гумилёву не чужды антисемитские взгляды^[14]. Аналогичное мнение высказала и Генриетта Мондри в рецензии на книгу Вадима Россмана «Russian intellectual antisemitism in the post-Communist era». Она пишет, что теория Гумилёва об «этногенезе», в которой содержится мнение о славянской и семитской этнической несовместимости, образует прочную основу для современного русского национализма^[31].

Могила Л. Н. Гумилёва на Никольском кладбище Санкт-Петербурга

Один из корпусов Евразийского национального университета им. Л.Гумилёва в г. Астане

Основные работы

Волшебные папиросы: (Зимняя сказка): Пьеса в стихах // Сов. литература.— 1990.— N 1.— С. 61-72. Написал в Норильском лагере в 1942 году.
Осенняя сказка. «Посещение Асмодея». Написал в Норильском лагере в 1942 году.
Хунну.— М.: Изд. восточной литературы, 1960.
Древние тюрки.— М.: Наука, 1967.— 560с.— М.: Айрис-пресс, 2008.— 560 с.— (Библиотека истории и культуры).— ISBN 978-5-8112-3199-7
В поисках вымышленного царства.— М.: Товарищество «Клышников — Комаров и К», 1992.— ISBN 5-87495-006-0
Древняя Русь и Великая Степь.— М.: Мысль, 1992.— М.: Астрель, АСТ, 2004.—ISBN 5-17-026279-5, ISBN 5-271-09769-2
Древний Тибет.— М.: Ди-дик, 1996.— ISBN 5-87583-022-0
Открытие Хазарии.— М.: Ди-дик, 1996.—ISBN 5-87583-023-9
История народа хунну.— М.: Институт Ди-дик, 1997.— М.: АСТ, Люкс, 2004.— ISBN 5-17-026629-4, ISBN 5-9660-0501-X
Этногенез и биосфера Земли.— АСТ, Астрель, 2005. ISBN 5-17-031811-1, ISBN 5-271-12025-2
Конец и вновь начало.— М.: АСТ, АСТ Москва, Хранитель, 2007.— ISBN 978-5-17-044877-7, ISBN 978-5-9713-5990-6, ISBN 978-5-9762-3829-9
Тысячелетие вокруг Каспия.— М.: АСТ, АСТ Москва, Харвест, 2008.— ISBN 978-5-17-051463-2, ISBN 978-5-9713-9145-6, ISBN 978-985-16-6196-7
Чёрная легенда.— М.: Айрис-пресс, 2008.— (Библиотека истории и культуры).— ISBN 978-5-8112-3377-9
Хунну. Троецарствие в Китае. Хунны в Китае.— М.: Айрис-пресс, 2008. — 624 с. — (Библиотека истории и культуры). ISBN 978-5-8112-3115-7
От Руси до России.— М.: Айрис-пресс, 2008.— 320 c.: ил. — (Библиотека истории и культуры).

Интервью

«Искать то, что верно» // Советская литература, 1990.— № 1.— С. 72—76.
«Скажу вам по секрету, что если Россия будет спасена, то только как евразийская держава» // Социум, 1992.— № 5.
Интервью Ленинградскому ТВ. 1991.
«Я не был одинок…» // «Ленинградская правда», 30.12.1990; «Неделя», 1991.— № 6.

Память о Льве Николаевиче Гумилёве

По инициативе президента Республики Казахстан Нурсултана Назарбаева в 1996 году в столице Казахстана Астане именем Гумилёва был назван один из вузов страны,Евразийский Национальный университет имени Л. Н. Гумилёва^[32]. В 2002 году в стенах университета был создан музей-кабинет Л. Н. Гумилёва.Имя Л. Н. Гумилёва носит средняя школа № 5 г. Бежецка Тверской области.В августе 2005 года в Казани «в связи с днями Санкт-Петербурга и празднованием тысячелетия города Казань» Льву Гумилёву был поставлен памятник, на постаменте которого выбиты слова: «Русскому человеку, всю жизнь защищавшему татар от клеветы».Бюст в Музее ИЭИ УНЦ РАН^[33]

Примечания

↑ Гумилёв Лев Николаевич // Большая энциклопедия Кирилла и Мефодия.
↑ Родословная // gumilevica.kulichki.net
↑ О происхождении Гумилёва // Литературная газета. — № 28. — 13.07.2001.
↑ Полушин Д. ФЕНОМЕН ЛЬВА ГУМИЛЕВА, или Как открытия рождаются под нарами// Красноярский рабочий, 04.09.2001.
↑ ¹ ² ³ Новикова О. Г. «Я — русский солдат». Рядовой Л. Н. Гумилёв на фронте Великой Отечественной войны.
↑ ¹ ² Дёмин В. Н. Лев Гумилёв.— М.: Молодая гвардия, 2008.— (Жизнь замечательных людей).
↑ Слава вам, победители, освободители, защитники! // Советская Россия. — № 18 (13235). — 21 февраля 2009
↑ Станет ли Гумилёв академиком? Интервью Л. Г. Колотило // Вечерний Ленинград, 25 мая 1990.
↑ Могила Л. Н. Гумилёва в Александро-Невской Лавре
↑ Гумилёв Л. Н. Этногнез и биосфера Земли.
↑ Гумилёв Л. Н. Чёрная легенда.— М.: Айрис-пресс, 2004. В приложении — статьяП. Н. Савицкого «Степь и оседлость»
↑ Гумилёв Л. Н. История народа хунну.— М.: Институт Ди-дик. 1997.
↑ Гумилёв Л. Н. Древняя Русь и Великая Степь.— М.: Мишель и Ко, 1993.
↑ ¹ ² ³ ⁴ Янов А. Л. Учение Льва Гумилёва// // Свободная мысль. — 1992. — № 17. — С. 104—116.
↑ Современные воззрения исторической науки на взаимоотношения кочевников и оседлых народов, во многом противоречащие построениям Гумилёва, описаны, например, в труде:
- Крадин Н. Н. Империя Хунну.— М.: Логос, 2002
↑ Лурье Я. С. Древняя Русь в сочинениях Льва Гумилёва // Нева. — 1994. — № 10. — С. 167 – 177.
↑ Иванов С. А. Лев Гумилёв как феномен пассионарности // Неприкосновенный запас. — 1998. — № 1.
↑ Лжеучёный Гумилёв. Научно-просветительский журнал «Скепсис».Архивировано из первоисточника 23 июня 2012.Проверено 24 марта 2012.
↑ Лурье Я. С. Древняя Русь в сочинениях Льва Гумилёва. Научно-просветительский журнал «Скепсис». Опубликовано в журнале «Звезда», 1994, № 10. — С. 167—177. (1994). Архивировано из первоисточника 24 августа 2011. Проверено 24 марта 2012.
↑ Клейн Л. С. Горькие мысли «привередливого рецензента» об учении Л. Н. Гумилёва
↑ Бородай Ю. М. В поисках этногенного фактора // «Природа», 1981.— № 4
↑ Андреев А. Ф. Журналу «Природа» — 100 лет // УФН, 2012.— Т. 182.—№ 1.
↑ Шнирельман В. А., Панарин С. А. Лев Николаевич Гумилёв: основатель этнологии? // Вестник Евразии. — 2000. — № 3 (10). — С. 32—33.
↑ ¹ ² Шнирельман В. А. Лев Гумилёв: от «пассионарного напряжения» до «несовместимости культур» // Этнографическое обозрение, 2006, № 3.— С. 8—21.
↑ Петров А. Е. Перевернутая история: лженаучные модели прошлого. // «Новая и новейшая история», 2004.— № 3.Архивировано из первоисточника 4 апреля 2013.Проверено 2 апреля 2013.
↑ Бромлей Ю. В. По поводу одного «автонекролога»
«…В том же ряду стоит идея Л. Н. Гумилёва, согласно которой при взаимодействии несхожих этносов возникают химерные суперэтносы. При этом заключение межэтнических браков (экзогамия) „оказывается реальным деструктивным фактором при контактах на суперэтническом уровне“»
↑ Тишков В. А. Реквием по этносу
↑ См. напр.: Moskovich W. Terminology of Modern Russian: Ultranationalism and Antisemitism // Language and Society in Post-communist Europe / Ed. by J. A. Dunn (London: Macmillan, 1999).— P. 94—95.
↑ Шнирельман В. А. Евразийцы и евреи //Вестник Евразии. — 2000. — № 1.
↑ Шнирельман В. А. Древняя Русь и Великая Степь.— М.: Товарищество Клышников, Комаров и К., 1992.— с. 61.
↑ Mondry H. Vadim Rossman, Russian intellectual antisemitism in the post-Communist era (2002) (англ.) // Editors: Dr. John McNair, Dr. Lyndall Morgan // Australian Slavonic and East European Studies. — 2004. — В. 1–2. — Т. 18. — С. 206-209. —ISSN 08188149.
↑ Сапаралы Б. Т. Раббымыз бiр — күншығыс, күнбатыста. = Восток и Запад — один мир. — Алматы: Қағанат, 2008. — Т. II. — С. 624. — 632 с. — ISBN 9965-430-76-4
↑ Муртазина О. [В Уфе появились памятники этнологам Льву Гумилеву и Раилю Кузееву // ИА «Башинформ», 28.09.2012.

Литература

Каримуллин А. Г., Новикова О. Г. Лев Николаевич Гумилев. Библиографический указатель.— Казань: Респ. науч. б-ка им. Ленина, 1990.
Дегтярёв Г. М., Колотило Л. Г. Этногенез — явление космическое. К 25-летию пассионарной теории этногенеза // Ленинградский университет. — 11 мая 1990.
Иванов-Ростовцев А. Г., Колотило Л. Г. Все мы сопричастны Вселенной… // Санкт-Петербургский университет. — 2 октября 1991.
Демин В. Н. Лев Гумилев. — М. «Молодая гвардия», 2007. — 308, [2] с. — (ЖЗЛ; Вып. 1055). — 5000 экз. — ISBN 978-5-235-02992-7
Беляков С. Гумилёв сын Гумилёва.— М.: Астрель, 2012.— 800 c.— 3000 экз.— ISBN 978-5-271-44967-3

Ссылки

Центр Льва Гумилева: Библография, аналитика
Жизнь и творческое наследие Л. Н. Гумилева
Полная библиография Л. Н. Гумилева
Гумилёв, Лев Николаевич (1912—1992) в Биобиблиографическом словаре репрессированных востоковедов «Люди и судьбы»
Гумилёв Л. Н. // Новейший философский словарь
Гумилёв, Лев Николаевич — Биография. Библиография. Высказывания
Гумилёв Л. Н. Может ли произведение изящной словесности быть историческим источником? // Рус. литература. — 1972. — N 1. — С. 73-82.
Ты сын и ужас мой. Анна Ахматова и Лев Гумилев. Телевизионный цикл (2005)
Беляков С. С. «Европа надоела до чертиков»: Л. Н. Гумилев в Германии 1945 года // XX-й «круглый стол» Россия и мир глазами друг друга. Из истории взаимовосприятия.

Критика работ Гумилёва

Грэхем Л. Естествознание, философия и науки о человеческом поведении в Советском Союзе / Пер. с англ.— М.: Политиздат, 1991. — 480 с.
Лурье Я. С. Древняя Русь в сочинениях Льва Гумилёва
Клейн Л. С. Горькие мысли «привередливого рецензента» об учении Л. Н. Гумилёва // Нева, 1992.— № 4.— с. 228—246
Рыбаков Б. А. О преодолении самообмана
Янов А. Л. Учение Льва Гумилёва
Кузьмин А. Г. Пропеллер пассионарности
Бромлей Ю. В. «По поводу одного „автонекролога“»
Кедров Б. М., Григулевич И. Р., Крывелёв И. А. По поводу статьи Ю. М. Бородая «Этнические контакты и окружающая среда»
Потапов Л. Д. Новый виток в развитии исторической науки или«виртуальная реальность»?. // «Самиздат» (1999).
Rossman V. Еv. Gumilev, Eurasianism and Khazaria // East European Jewish Affairs.— Volume 32.— Issue 1.— Summer 2002. — pages 30-51.

Неуютная жизнь и великая степь

Исторический роман Льва Гумилева

«Европа надоела до чертиков»
Сергей Беляков. Гумилёв, сын Гумилёва. — Москва, 2012.

Критик Сергей Беляков, автор книги «Гумилев, сын Гумилева» рассказал о своем исследовании.

История – это выгодный бизнес. Новые исторические теории и их развенчания появляются с завидной регулярностью. Одни потребители охотно заглатывают наживку сенсации, другие ее отторгают. В результате горячие умы варятся в котле дискуссий, а подстрекатели скандалов стригут купоны. Книга Сергея Белякова не относится к категории «утка». Но она точно станет «красной тряпкой» для всех гумилевоманов, посягнув на их «святая святых» – идею «евразийства».

На снимке: сын Анны Андреевны Ахматовой и Николая Степановича Гумилева историк Лев Николаевич Гумилев с женой Натальей Викторовной на вечере памяти поэтессы в народном музее А.А. Ахматовой, 1989 год.

— Лев Николаевич Гумилев – фигура очень яркая. У любителей и знатоков истории его судьба и учение вызывают как негативные, так и позитивные эмоции. Так или иначе, имя Гумилева у всех на слуху. Не слишком ли самонадеян ваш поступок? Написать книгу о Льве Гумилеве — это все равно, что написать книгу, ну, скажем, о Наполеоне Бонапарте. Реакция, скорее всего, будет негативная, просто в силу того, что «какой-то» молодой исследователь взялся за то, за что опасаются браться маститые ученые. Представьте себе такую картину – на столе стоит торт. Голодные люди ходят вокруг и облизываются, но все боятся отрезать себе кусок. И вдруг самый молодой, этакий выскочка, «цапает» себе центральную, самую большую розу из крема. Как на это реагировать?

Сергей Беляков: Значит так: я – самый маститый ученый в гумилевоведении. Если вы мне покажете какого-нибудь другого подобного специалиста по Гумилеву, я буду очень рад. Нет, есть, конечно, ученики Гумилева, которые отлично знают и жизненный путь Льва Николаевича, и его теорию этногенеза. Но никто из них не написал полную биографию этого ученого. Возможно, счастье работать долгие годы с Гумилевым заменило им счастье запечатлеть его жизненный и научный путь на бумаге. Конечно, они будут недовольны этой книгой, потому что она разрушает тот «прекрасный» образ Гумилева, который возник и стойко держится в сознании поклонников. В книге много критики его «тюркофильства», которое обычно называют «евразийством». На мой взгляд, эта его любовь к народам Центральной Азии привела к многочисленным ошибкам, передержкам, которые в значительной степени и подорвали его репутацию как ученого. Именно по этой причине многие серьезные ученые смотрят на него скептически. Один мой знакомый, математик, кстати, сказал, что для многих образованных читателей Гумилев – мягкий вариант Фоменко (имеется в виду автор скандально-известной «Новой хронологии», математик Анатолий Фоменко В.Г.). Не случайно Лев Данилкин в своей рецензии посетовал, что я не сопоставил Гумилева и Фоменко. Хотя, что у них общего? Ничего. Но в сознании российских интеллектуалов эти имена связаны. И это говорит, к сожалению, о многом. В результате к фантазиям Фоменко приравниваются серьезные работы Гумилева. Но в отличие от Фоменко, Гумилев, прежде всего, историк. И историком всегда оставался. Это очень важно. А что касается ученых-гумилевоведов маститых и не маститых… Я уже двадцать лет читаю одно и то же: попытки выделить новый пассионарный толчок, определить «источник» пассионарности… Но все это, как правило, делается на уровне любительском. Чтобы связать теорию этногенеза с естественными науками, нужны не любительские исследования, а нужна настоящая, серьезная работа научных институтов. Такая работа никогда не проводилась. В ней необходима помощь историков. А среди историков сторонников теории Гумилева, кроме себя самого, я не знаю.

— Вы сейчас сказали, что тюркофильство Гумилева отвратило от него много интеллектуалов. А чем это тюркофильство так уж плохо?

С.Б.: Ничем. Просто, Лев Николаевич очень хотел поставить на новое место во всемирной истории народы Центральной Азии и много сил приложил, чтобы опровергнуть «черную легенду» о Татаро-Монгольском иге. Но есть исторические источники, на которых мы базируемся: летописи, археологические данные. Гумилев утверждал, что никакого ига не было. Был всего-навсего поход, такой кавалерийский рейд. Он считал, что воевали монголы не с половцами, а с русскими просто как с союзниками половцев. И поход Батыя не привел к страшным историческим последствиям, потому что главной угрозой России был католический Запад. Он доказывал, что крестоносцы поработили бы Русь, если бы Александр Невский не заключил договор с Батыем и с его сыном Сартаком, ознаменовав начало симбиоза Руси и Орды. На самом деле, угроза с Запада была не так уж значительна. Давайте вспомним, много ли русских городов взяли ливонские рыцари? Из крупных – только Псков. Но его отбили через несколько месяцев. Ну, Литва захватила половину Руси. Но Литва не была частью западного мира. Она оставалась еще языческой. И среди населения Литвы было много православных христиан. А монголы взяли и разрушили все города, которые смогли разрушить – от стольного Владимира до стольного Киева. Эти разорения были чудовищные. Многие города так и не возродились. Уничтожена была старая Рязань. А это был большой город по европейским масштабам. Чернигов очень сильно пострадал. Страшно пострадал Киев. Посол Папы Римского, который через несколько лет после нашествия ордынцев посетил Киев, видел в этом городе следы чудовищного разрушения и говорил, что жителей очень мало и монголы их держат в самом жутком рабстве. И этот кошмар, который описывается в летописях и подтверждается археологическими данными, Гумилев представлял так: ну, подумаешь, была небольшая война. Зато потом монголы нас защищали. На самом деле, не защищали они нас. Русские всегда своими силами отбивались от Запада, не прибегая к помощи монголов. А вот русских воинов они использовали в своих походах на Кавказ, например. Но никогда монгольские багатуры не «ложились костьми» под стенами Новгорода, чтобы оказать отпор шведам или ливонским рыцарям. В тот период, который Гумилев называет «Золотым Веком» русско-татарского симбиоза, это вторая половина XIII века – начало XIV до прихода к власти хана Узбека, было осуществлено 14 опустошительных походов на Русь.

А по Гумилеву оказывается, что даже Куликовская битва произошла не с Востоком, а с Западом, так как Мамай был наемником генуэзцев. Как пишет наш известный историк Яков Соломонович Лурье: «Источники богатого подробностями повествования Гумилева о событиях вокруг Куликовской битвы остаются неизвестными».

Конечно, всеми этими измышлениями Гумилев и подорвал свой авторитет. К сожалению, видя ошибочность и ненаучность одних его книг, невольно начинаешь не доверять и другим его работам. Между тем, его теория этногенеза – замечательна. Хоть и выглядит очень экстравагантно.

— То есть вы не поддерживаете тюркофильство Гумилева?

С.Б.: Нет, не поддерживаю. В его теории этногенеза место тюркофильству могло найтись в одном случае. У Гумилева есть такое понятие – «суперэтнос». Суперэтнос – это скопление близких друг другу этносов, которые отличаются взаимной положительной комплиментарностью и отрицательной по отношению к другим. Он приводил примеры. Допустим, англичане и французы. Веками они терпеть друг друга не могли и постоянно дрались. Но во время восстания сипаев в Индии они вместе отбивались от индусов и мусульман.

— Это легко объясняется! И французы, и англичане были «белыми» людьми в «черном» мире. Можно ли назвать это комплиментарностью?

С.Б.: Так это и есть суперэтническое единство. Гумилев полагал, что суперэтнос, который он называл то российским, то «евразийским», составляют не только русские, украинцы и белорусы, но также казанские татары и многие народы Центральной Азии. При этом он выделял отдельный мусульманский суперэтнос. Но почему эти татары, которые приняли ислам раньше, чем крестилась Русь, относятся к российскому миру, а не к мусульманскому, – об этом Гумилев не написал. И сама эта восточная граница российского суперэтноса – она очень размыта. Можно ли причислить к нему народы Центральной Азии – большой вопрос. Гумилев пытался доказать, что можно. И, на мой взгляд, ему это не удалось. В целом доказать положительную комплиментарность русских и тюрков ему не удалось. Зато положительная комплиментарность самого Гумилева к народам Центральной Азии – несомненна.

— Мне кажется, пример комплиментарности англичан и французов неудачен. Эта народы одной и той же культуры.

С.Б.: Не вижу противоречия, культура и объединяет суперэтносы.

— Но смотрите, я, обычный урожденный москвич, вынужден признать, что мне симпатичнее почему-то выходцы из Средней Азии, чем представители Северного Кавказа. Хотя ни первые, ни вторые, по сути, пока не сделали мне ничего ни плохого, ни хорошего.

С.Б.: Это не случайно. Есть более близкие и менее близкие народы. У русских и жителей Средней Азии еще в царское время складывались непростые отношения. Известно, что русские чиновники заставляли аборигенов кланяться офицерам, или представители имперской власти требовали повесить портрет императора в мечети. Но, тем не менее, покорение Средней Азии не стоило такой крови, сколько было пролито при покорении Северного Кавказа. С кавказскими народами война оказалась более тяжелой…

— А почему? Мы что, на метафизическом уровне ближе к таджикам, чем к кавказцам? Может, это имел в виду Гумилев?

С.Б.: Теория Гумилева чужда метафизике.

— Ну, таджики – индоевропейцы. Это вроде понятно. А как быть с узбеками? К ним, как мне кажется, русский человек относится лучше, чем к кавказцам.

С.Б.: Индоевропейцы здесь ни при чем. Это никакой роли не играет. Вообще, в гумилевской «теории этноса» язык и раса не особенно важны. Этносы и суперэтносы отличаются друг от друга, прежде всего, этническими традициями. Когда человек появляется на свет, его начинают воспитывать мама с папой, сверстники, воспитатели детского сада и так далее. И он постепенно усваивает окружающие его традиции, мифы, образ жизни, образ мысли. Собственно, этническая принадлежность определяется воспитанием в процессе социализации человека. Гумилеву пытались «приписать» биологизм. Но какой тут биологизм? Чистая социализация. Религия и воспитание являются важными факторами появления этноса.

— Непонятно тогда, какая религия связывает русских и узбеков, точнее, делает немного более комплиментарными, чем другие народы?

С.Б. А я и не уверен, что русских и узбеков что-то связывает.

— Ладно. Оставим этот вопрос будущим исследователям. Я хотел бы немного поговорить о национализме. Очевидно, что сегодня в России межнациональное напряжение достигло высочайшего напряжения. Может быть, самые вероятные перемены и события будут связаны с межнациональными конфликтами. Не дай Бог. Сейчас я вижу четкое разделение националистов на западных и патриархальных. Западные негативно относятся к азиатам и, в общем, лояльны к евреям, точнее к израильтянам как к борцам с исламистами, сражающимися на «самой передовой». А патриархальные русские националисты, наоборот, лояльно относятся к мусульманам и ненавидят евреев и Запад. Причем и первые, и вторые — стопроцентные националисты. Мне кажется, патриархальные, имперские националисты должны взять учение Гумилева в качестве знамени.

С.Б. Уже взяли. Хотя в большинстве случаев они очень слабо знают теорию Гумилева, а то и вообще не знают. Они знают только одно – «Гумилев-евразиец». Это – то, что надо. Евразийство – это братство с народами Центральной Азии против проклятых европейцев. Но вы знаете, угроза розни и резни ведь исходит не от малочисленных и малопопулярных националистических организаций: они большим влиянием не пользуются. Ни «имперцы», ни национал-демократы. Более того, евразийская идея не утвердилась в умах большинства образованных россиян. Хотя вроде бы все условия для ее продвижения есть. Межнациональные конфликты происходят не из-за националистов. Антагонизм возникает тогда, когда приходят люди чужого этноса и начинают жить и вести себя по правилам, к которым они привыкли. А как они еще могут себя вести? Они остаются самими собой. Их обычаи оказываются несовместимыми с традициями другого народа. Например, недавняя «праздничная» стрельба в Москве. Не только у кавказских народов, у сербов тоже есть обычай стрелять на свадьбах… Но у русских такого обычая нет, их такое поведение кавказских «братьев» просто пугает. Вот здесь мы и приходим к идеям Гумилева. Он вывел две причины межэтнических контактов и конфликтов. Первая причина – несовпадение стереотипов поведения. Я ее уже обозначил. Вторая причина более загадочна и менее исследована. Это именно то, о чем вы только что сказали: «Мне не нравятся кавказцы, а среднеазиты «вроде ничего»… Это явление Гумилев как раз называл комплиментарностью положительной и отрицательной. У нее есть какое-то физическое объяснение, но пока оно не найдено. Лев Николаевич любил выдвигать смелые гипотезы. В качестве подтверждения идеи комплиментарности он предложил гипотезу о существовании этнических полей, как разновидности полей биологических. Был такой биолог Александр Гурвич, он впервые и написал о биологическом поле, но его никто, кажется, кроме биолога Бориса Кузина (хорошего знакомого Гумилева) не поддерживал. И в науке эта идея развития не получила. Но для нас это и не важно. Пусть биологи разбираются с биологией. А историк Гумилев сумел зафиксировать такое явление, как комплиментарность. В истории комплиментарность проявляется. Кроме того, Лев Николаевич нашел подтверждение своей теории, наблюдая лагерную жизнь. В местах заключения особенно хорошо видно, как люди объединяются в альянсы именно по принципу комплиментарности.

— Вот какая интересная вещь получается: лично Гумилев был по каким-то неясным причинам комплиментарен культуре и жителям Центральной Азии. А его мать была комплиментарна Европе и евреям. Известно, что отношения Льва Гумилева и Анны Ахматовой были, мягко говоря, не радужны. Неужели автор термина «комплиментарность» просто, так сказать, бунтовал, не принимая взглядов и убеждений матери, просто шел наперекор среде, в которой воспитывался?

С.Б.: Полагаю, что нет. Маленький Лева мать очень любил и скучал, когда она к нему долго не приезжала. Обида, конечно, копилась. Но я не думаю, что неприязнь Гумилева к Западу можно объяснить конфликтом с Ахматовой. Мать он уважал, несмотря на страшный, очень страшный конфликт, который я описал в своей книге. Я думаю, что тут все проще. У Гумилева была врожденная отрицательная комплиментарность к Европе. В сорок пятом году он, боец Первого Белорусского фронта, писал: «Европа надоела до чертиков». Немцы ему тоже не понравились. Он даже написал очерк для армейской газеты «Размышление о «Закате Европы». Работу, разумеется, не приняли, она сложна для газеты, но текст сохранился в архивах КГБ (его изъяли у Гумилева при аресте в ноябре 1949 года). Так вот, в этом очерке Гумилев запечатлел свою неприязнь к немецкому миру. Причем в повседневной жизни он сталкивался и с европейцами и с азиатами непосредственно. А евразийцы, тот же Савицкий и его окружение, жили в среде исключительно европейской. Их тюркофильство было кабинетным. У Гумилева была иррациональная любовь к одним и иррациональная нелюбовь к другим. Искать биофизическую основу этого отношения можно, но сложно. Это уже не дело историка.

— Но если понятие «комплиментарность» иррациональное, в чем же тогда научная ценность учения Гумилева?

С.Б.: Иррациональное не значит – мистическое. Лев Николаевич предположил, что найти биологические основы теории можно. Но если они пока не найдены, это все равно не отменяет ценность самих наблюдений Гумилева. Смотрите сами: пассионарная теория этногенеза отвечает на три важнейших вопроса: Что такое этнос? Как он развивается? Какие законы определяют взаимоотношения этносов?

— Чем бы сейчас занимался Лев Николаевич Гумилев? Каких бы убеждений придерживался?

С.Б.: Политические убеждения, наверное, оставались прежними — имперско-евразийскими. А занимался бы он наукой. Лев Гумилев считал себя счастливым человеком. Несмотря на такую ужасную жизнь, он написал все книги, которые хотел написать. Написал все, что думал и увидел свои книги напечатанными.

Владимир Гуга, «Свободная пресса»

Писатель Эдуард Лимонов:
Есть книги легендообразующие и легендоразрушающие. Книга Сергея Белякова «Гумилёв, сын Гумилёва» — легендоразрушающая. Автор проделал тяжелейшую работу. Он кропотливо и честно описал несчастья, неурядицы, аресты, лагерные годы и вражду нелюбимого сына Анны Ахматовой с матерью, и саму историю нелюбимого сына века. И очень старался быть справедливым и к герою, и к его мамочке, и к веку. Отношения матери и сына — самое удивительное, что открывает книга.
Конечно, я знал, что Ахматова большую часть жизни не жила с сыном под одной крышей. Но здесь я обнаружил множество отрывков из писем Льва Гумилёва к матери и писем к нему. Множество описаний склок между сыном, матерью и третьими и четвертыми и пятыми лицами. Есть сногсшибательные факты, которых лучше бы не знать. Чище бы на душе было.
Возвратился Гумилёв-младший из последней отсидки в мае 1956 года в Ленинград. В советское время его нужно было куда-то немедленно прописать, Ахматова не очень хочет, но прописывает, и сразу же начинает его выталкивать. У меня у самого была в этом году такая же история, жена и теща заставили меня выписаться. Но это все-таки жена и теща, чужие в сущности люди, а тут мать.
Или вот, тогда же в самом конце 50-х, — в последние годы, мать и сын вместе работают над переводами. Ахматова делится с сыном деньгами, но денег дает мало, диспропорционально мало по отношению к проделанной им работе. «Ахматова считала, что довольно сильно потратилась, отправляя посылки ему в лагерь и теперь он должен их отработать». Ну и мамочка! Потратилась она! — хочется воскликнуть. В сентябре 1961 года Ахматова в очередной раз не поделилась с сыном полученными 25 тысячами и 30 сентября 1961 года случилась ссора, после которой мать и сын расстались. Лев Гумилёв настрадался, вероятнее всего, только потому, что был сыном таких родителей.
Арестовывали его несколько раз, а сидел он два раза. Первый раз с 1938-года по 1943-й. Самое важное событие его жизни случилось с ним в камере питерской тюрьмы «Кресты» в марте 1939 года. Он открыл «пассионарность». В мифологической версии этого события Лев Гумилёв «выскочил из-под нар» (не подумайте плохого, там зэки «Крестов» в те времена подремывали, нарушая запрет на дневной сон). Выскочил с криком «Эврика!». (Когда герой книги «Гумилёв, сын Гумилёва» попал за решетку, читать стало интереснее, да простят мне мой цинизм.) Свой первый срок Гумилёв отсидел в Норильске, строил город и комбинат, проводил геологоразведочные работы. Так что Потанин и Прохоров должны его наследникам. С лагерного Севера он убежал на фронт. В октябре 1944 года Туруханский райвоенкомат призвал его в армию. По легенде жизни Гумилёва — он добился призыва в армию с опасной бритвой в руке, запугал военкома тем, что вскроет себе вены.
Он добивал Германию, и ему нравилось, в письме подруге писал: «Воюю я пока удачно, наступал, брал города, пил спирт, ел кур и уток, особенно мне нравилось варенье: немцы, пытаясь задержать меня, стреляли в меня из пушек, но не попали. Воевать мне понравилось, в тылу гораздо скучнее». Вот тут зенитчик и артиллерист Лева Гумилёв ближе всего к своему отцу. Николаю Степановичу Гумилёву также нравилось воевать.
«Я участвовал в трех наступлениях: а) освободил Западную Польшу, в) завоевал Померанию, с) взял Берлин, вернее, его окрестности», — писал Лев Гумилёв в письме от 23 мая 1945 года. Для армейской газеты он написал летом 1945 года очерк «Замечание о закате Европы». В очерке он констатирует, что «немцы — последние пассионарии Европы», что у них «кровь остыла в жилах», и отсюда можно размышлять о том, что народы с остывшей кровью ожидает неминуемая апатия. Это уже не Гумилёв, это я размышляю.
В ноябре 1949 года Гумилёв вновь арестован. Он уже кандидат наук к тому времени. В декабре 1948 года он защищает кандидатскую диссертацию по теме «История первого тюркского каганата», а через год арестован. Во второй арест Гумилёва-младшего отвезли в Москву и посадили в Лефортово, куда через пятьдесят два года попаду и я. В сентябре 1950-го его отвезли судить на Лубянку. Там на особом совещании при МГБ был вынесен приговор: «За принадлежность к антисоветской группе, террористические намерения и антисоветскую агитацию» — десять лет лагерей. Прокурор сказал ему: «Вы опасны, потому что вы грамотны».
Наказание он отбывал в каторжных лагерях под Карагандой. Затем был переведен в Кемеровскую область. Потом переведен в Омск. У него открылась язва, несколько раз проявлялась сердечная недостаточность. Внешне он очень состарился за эти годы. Но уже умер Сталин, и в лагерях начались послабления. Лагерные власти разрешили ему писать книгу о гуннах. И к марту 1954 года был готов черновой вариант текста «История хунну».

Я УБЕЖДЕН, ЧТО «ПОДЛИННОЙ» ИСТОРИИ НИКОГДА НЕ ПОЯВИТСЯ.

К этому времени голода в лагерях уже не было. Принимались посылки с воли. Гумилёв заказывал друзьям научные книги. Из лагеря он вышел через два месяца после доклада Хрущёва на XX съезде КПСС, вышел в мае 1956 года. Ему 44 года. С виду он усталый старик. Но творческие силы в нем еще совсем не растрачены. Начинается история Гумилёва-ученого. Но вот полноценным ли ученым был Лев Гумилёв?
Оказывается, из иностранных языков в полном объеме он владел только французским. По-немецки и английски читал плохо. И не знал восточных языков, что для востоковеда — ну, немыслимо. Самое главное, он не знал китайского, а в истории гуннов и тюрков, в которой Гумилёв специализировался, — основные источники китайские. Еще арабские, но арабского Гумилёв тоже не знал. Интересом к Востоку и его народам юный Гумилёв, вероятнее всего, заразился в Прибайкалье, в 1931 году. Прибайкальская геологоразведочная экспедиция работала в районе Хамар-Дабана. Это приграничье Великой степи, горы Хамар-Дабан отделяют Сибирь от степей Центральной Азии. Анна Ахматова писала тогда: «Лева так безумно, так страстно хочет уехать в Монголию». Но в Монголию и даже в Забайкалье Лев Гумилёв так никогда и не попал. Монголов он, таким образом, изучал как древних греков, по переводным книгам. Недостаточно экипированный для того, чтобы стать ученым, Гумилев компенсирует свой недостаток знакомства с первоисточниками — оригинальностью идей и пылкостью воображения.
С 1959 года Гумилев печатает по 5–6 научных статей в год. В 1960 году выходит его первая книга «Хунну». В следующем, 1961 году, появляется разгромная рецензия на нее в «Вестнике Древней Истории». Суть такова: история хуннов (гуннов) известна по китайским хроникам. Следовательно, чтобы ее изучить, необходимо знать китайский, а Гумилёв китайского не знал, он пользовался переводами. Впоследствии, ученый мир востоковедов обозвал «Хунну» исторической повестью. В ученые его не пропускают. «Пусть ругают, только бы не молчали», — так отреагировал на критику сам Гумилев. В 1961-м Гумилёв защитил докторскую диссертацию по теме «Древние тюрки». Это история тюркских государств — каганатов. Опять-таки основанная на китайских источниках. Фактическим соавтором «Древних тюрок» был кореец Михаил Хван, переводчик с китайского и японского, товарищ Гумилёва по лагерю. Гумилев проэксплуатировал Хвана довольно бесцеремонно.
Книгой «Древние тюрки» вышли в 1967 году и стали бестселлером. В «Древних тюрках» Гумилёв использует метод исторической реконструкции, то есть наугад, руководствуясь интуицией, воссоздает мир тюркских каганатов таким, каким ему этот мир представляется. Впоследствии он будет применять этот метод во всех своих книгах. То есть они все-таки исторические «романы», а не история. Итак, «Хунну» — 1960-й, «Древние тюрки» — 1967-й, «Поиски вымышленного царства» — 1970-й, «Хунны в Китае» — 1974-й. Эти четыре книги почему-то называются «степная трилогия Гумилёва». Гумилев прочно завоевывает не востоковедение, но читателя. У востоковедов-ученых он вызывает раздражение. Читателю же беллетризированная история нравится. Издатели это понимают.
В 1965 году издательство «Наука» заказывает Гумилёву научно-популярную книгу о Хазарии. Гумилёв согласился. Смелый поступок. Потому что как можно написать книгу о государстве, от которого сохранились немногие артефакты и только ДВА — два, два! — документа, написанных на древнееврейском. От хазарского языка сохранилось, говорят, единственное слово — название города «Саркел». О хазарах писали в основном арабские авторы, но арабского Гумилёв не знал. В 1966-м книга Гумилёва о Хазарии поступила в продажу. Одним словом — реконструкция.
В Лефортовскую тюрьму еще в 2001 году мне передали книгу Гумилёва «Древняя Русь и Великая степь». Я ее штудировал потом и в Саратовском централе, и в лагере в заволжских степях. Я сразу же обратил внимание на то, что в книге Гумилёв приводит множество дат и подробностей из жизни великого монгола Чингиз-Хана. В главах, посвященных истории жизни Темучина — Чингиз-хана, Гумилёв ссылается на «Сокровенное сказание монголов» (или «Тайную историю монголов»). Между тем у монголов даже не было своей письменности. Они стали пользоваться уйгурской письменностью для официальных документов довольно поздно.
Выйдя из тюрьмы, я заинтересовался «Сокровенным сказанием» и выяснил, что издание этого текста было осуществлено китайским историком Чжан Му (1805–1849). Сегодня мировое сообщество ученых согласно с тем, что Чжан Му собственноручно изготовил это сочинение и издал его под видом древнего текста. Подобные подделки были не редкостью в XIX веке. Эпосы изготовлялись во многих странах. Я убежден, что наше «Слово о полку Игореве» — гениальная подделка. Я также убежден, что «подлинной» истории никогда не появится.

История — это всегда литература.

Так что книгу Белякова стоит прочитать. Она, легендоразрушающая, развеивает многие благостные мифы. Анна Андреевна Ахматова умерла 5 марта 1966 года. Ее сына Льва Гумилёва похоронили через 26 лет, 20 июня 1992 года.

russlife.ru

12 пассионарных фраз Льва Гумилева

Оптимальна дружба с природой, а не победа над ней.
Пассионарность – это энергия, такая же, как и та, которую впитывают растения.
Никто не может обнаружить след птицы в воздухе, змеи на камне и мужчины в женщине.
Именно память делит время на прошлое, настоящее и будущее, из которых реально только прошлое.
Русских (как, впрочем, и остальное население России) следует считать не европейцами или азиатами, а евразийцами.
Любое творение рук человека – это, в известной мере, кристаллизованная пассионарность его создателей.
Нынешняя интеллигенция – это такая духовная секта. Что характерно: ничего не знают, ничего не умеют, но обо всем судят и совершенно не приемлют инакомыслия.
Этнос – это способ вести себя, приемлимый для ваших соседей. Каждый человек должен себя как-то вести, то есть он принадлежит к какому-то этносу.
Борис Годунов был настоящим реформатором и по-своему справедливым, хотя и крутым человеком: он хотел, чтобы всем было одинаково плохо.
Этнос – это люди, имеющие единый стереотип поведения и внутреннюю структуру, противопоставляющие себя всем остальным как «мы» и «не мы».
Духовное одиночество – это подобие ада; прорыв к читателю, то есть к его пониманию, – путь через чистилище. Удовлетворение сделанным – награда за труд большая, чем зарплата и гонорары.
Циклоны, землетрясения, цунами приносят бедствия, которые нельзя полностью предотвратить, но уберечься от них можно. Вот почему нам и нужны метеорология, сейсмография, геология и гидрология. Этнология подобна им. Она не может изменить закономерностей этногенеза, но может предостеречь людей, не ведающих, что творят.

Calendarium.ua

1 октября 1912 года в Царском Селе, в семье двух великих русских поэтов – Николая Гумилева и Анны Ахматовой – родился будущий ученый, историк-этнолог, поэт, переводчик с персидского и автор пассионарной теории этногенеза Лев Гумилев. Его научные труды о формировании и развитии народностей были революционны и до сих пор вызывают бурную полемику в научных кругах, что отчасти предопределило непростую судьбу великого ученого. 1 октября 2012 года исполнилось сто лет выдающемуся историку и географу современности, автору теории «пассионарности»и одному из ревностных защитников «евразийства» Льву Николаевичу Гумилеву. Сын великих поэтов Николая Гумилева и Анны Ахматовой, он получил блестящее образование, не взирая на начавшуюся мясорубку Гражданской войны. Отец был расстрелян большевиками в 1921 году, мать – всю жизнь претерпевала за свое происхождение и творчество.

А сын страдал «за родителей» всю свою жизнь, когда его просто так приговорили к смертной казни, замененной на длительный срок в норильских лагерях. Именно там, он и создал свою «пассионарную теорию этногенеза» — рассматривающую исторический процесс как взаимодействие развивающихся этносов с вмещающим их ландшафтом и другими этносами и вывел понятие «пассионарности» — избытка некой особой человеческой энергии порождающей жертвенность, внутренн>ее стремление к деятельности, направленной на изменение своей жизни, окружающей обстановки. Многие историки современности считают идеи Гумилева наиболее новаторскими в исторической науке последних ста лет. Разумеется, теорию Гумилева не приняли в официальном СССР, хотя использовали отдельные ее части при обосновании территориальных споров с Китаем. Лагерник Лев Гумилев чтобы «заслужить» отправку на фронт, открывает большое месторождение железа на Нижней Тунгуске и едет добровольцем на войну, участвовал в освобождении Польши, в Восточно-Померанской и Висло-Одерской наступательных операциях, и штурме Берлина. За три послевоенных года, он успел закончить университет и защитить диссертацию, после чего в 1949 году получил очередной срок, который отбывал до 1956 года. Любопытно, что свои открытия Гумилев писал на обрывках оберточной бумаги. В Омском лагере, в «Завещании», адресованном оперуполномоченному, он написал: «В случае моей смерти прошу рукопись не уничтожать, а отдать в Рукописный отдел Института востоковедения АН СССР в Ленинграде. При редакционной правке книга может быть напечатана; авторство мое может быть опущено: я люблю нашу науку больше, чем собственное тщеславие». Признавая важность открытий Гумилева ему дали возможность стать доктором наук, но так и не приняли в состав академии наук СССР. Окончательное признание пришло Гумилеву лишь после 1990 года.

Ян Пругло, http://maloros.org

В поисках этногенного фактора.

Рецензия на книгу Л. Н. Гумилев. Этногенез и биосфера Земли. Ю.М.Бородай, кандидат философских наук, Институт философии АН СССР. Опубликовано // Природа, 1981, № 4.

1. ЗВЕНО МЕЖДУ ПРИРОДНОЙ СРЕДОЙ И ОБЩЕСТВОМ.

2. ПАССИОНАРНОСТЬ. 3. ВОЗРАСТЫ ЭТНОСА. Л.: ЛГУ, 1979.

Монография депонирована в ВИНИТИ: Вып. 1-14 марта 1979 г., № 10001-79 Деп.; Вып. 2-25 окт. 1979 г., № 3734 Деп.; Вып. 3-25 окт. 1979 г., № 3735-79 Деп.

В своей монографии известный советский историк Л.Н. Гумилев предлагает оригинальную концепцию этногенеза, призванную объяснить механизм возникновения различных этнических групп, законо мерности их роста, взаимодействия, развития и старения. В рамках этой концепции дается решение обширного комплекса проблем, сложность которых обусловлена тем, что они не поддаются ни однозначно социологической, ни чисто географической или биологической интерпретации. Этой специфической сложностью, в значительной мере, объясняется то парадоксальное положение, в силу которого проблема этноса до сих пор недостаточно разрабатывалась как гуманитарными, так и естественными науками. А между тем на чрезвычайную важность исследования этого предмета указывал еще К. Маркс.

Общеизвестно, что, согласно Марксу, все собственно социальные явления обусловлены экономическими факторами, т.е. исторически определенным способом производства, формами собственности и т. д. Но относится ли этот закон и к категории «этнос»? Если этнос — явление социальное, то и все этнические особенности различных народов нужно, очевидно, объяснять как результат, продукт действия соответствующих социально-экономических причин. Именно такой, — упрощенной точки зрения, придерживаются многие этнографы.

Точка зрения самого Маркса гораздо сложнее. Уже в ранних своих работах Маркс пришел к выводу, что такие формы человеческой общности, как род, племя, этническая группа [+1], являются не результатом, но предпосылкой социально-исторического процесса; это явления маргинальные, пограничные, для изучения которых требуется особая комплексная методология, не сводимая к приемам и законам только гуманитарных наук. Поэтому Маркс и мечтал о будущей новой науке. «Впоследствии, — писал он, — естествознание включит в себя науку о человеке в той же мере, в какой наука о человеке включит в себя естествознание: это будет одна наука» [+2]. Прообраз такой науки Маркс видел в этнографии, которую он серьезнейшим образом изучал.

Позже, в «Критике политической экономии», формулируя общие принципы своей концепции социально-исторического процесса, Маркс писал, что в истории «…общность по племени, природная общность выступает не как результат, а как предпосылка… Естественно сложившаяся племенная общность (кровное родство, общность языка, обычаев и т.д.), или, если хотите, стадность, есть первая предпосылка присвоения людьми объективных условий как их жизни, так и той деятельности при помощи которой эти жизнь воспроизводится и облекается в предметные формы». [+3].

Таким образом, Маркс утверждал, что и само производство имеет особые условия — природные условия. «Формы этих природных условий производства, — подчеркивает Маркс, — двоякие: 1) существование человека как члена какой-нибудь общины; следовательно наличие этой общины, являющейся в своей первоначальной форме племенной организацией… Одним из природных условий производства для живого индивида является его принадлежность к какому-либо естественно сложившемуся коллективу: племени и т.п. Это, например, является уже условием для развития его языка и т. д.» [+4].

Так ставил вопрос Маркс. Он многократно указывал на чрезвычайную важность исследования таких фундаментальных явлений, как естественно-сложившиеся общности — этносы, подчеркивал их маргинальную природу, выдвигал задачу их генезиса. Но он успел лишь указать на проблему. И до недавнего времени сама проблема этногенеза считалась в науке «белым пятном».

В начале 70-х годов дискуссию на эту тему открыл на своих страницах журнал «Природа», где была опубликована статья Л. Н. Гумилева «Этногенез и этносфера», содержащая новые идеи, которые привлекли внимание научной общественности и вызвали различные отклики [+5]. Позднее в «Природе» была напечатана подборка материалов под общим названием «Еще раз об этносе», включающая статью Л. Н. Гумилева «Биосфера и импульсы сознания»[+6]. Однако все эти публикации не могли дать полной картины этногенеза, предложенной Л. Н. Гумилевым. Теперь появилась возможность ознакомиться с нею. (Депонирование рукописи было осуществлено с марта по октябрь 1979 г. — Редколлегия сайта).

Депонированная монография Л. Н. Гумилева состоит из трех выпусков: 1. Звено между природной средой и обществом; 2. Пассионарность; 3. Возрасты этноса.

Первый выпуск посвящен рассмотрению феномена «этнос» на основе системного подхода. Автор последовательно и аргументировано отвергает определения этноса по языку, расе, социальным институтам и культуре, а также показывает различие между этносом и популяцией. Единственное, что, по мнению, он вступает в противоречие с фактами, — это определение этноса как замкнутой системы дискретного типа, каковой является группа людей, связанных общей исторической судьбой, под которой понимается определенное развитие событий. По ряду признаков автор различает этносы развивающиеся и гомеостатические, причем последние отличаются от первых лишь тем, что уже прошли период своего развития, выработав свой оригинальный строй традиций и стереотип поведения. Гомеостаз, по мнению автора, является лимитом развития, а активный период этнического становления — прелюдией к гомеостазу.

В первом выпуске большое внимание уделено иерархической структуре этносов. По мнению автора, этносы всегда делятся на субэтносы — звенья и блоки этнической системы, оформляющиеся иногда по территориальным признакам, иногда по социо-культурным; целостность этноса при этом не нарушается. Вместе с тем этносы образуют своего рода галактики — суперэтносы, стоящие на порядок выше этносов. Суперэтносы, как и этносы противопоставляют себя всем прочим («мы и не мы») и, по сути, дела являются главной формой этногенеза. Загадочной остается только причина возникновения этносов.

Главное во втором выпуске — это раскрытие природы этногенного фактора, порождающего новые этносы. Этот фактор — пассионарность (от лат. passio), впервые описанный автором в 1970 г.

Пассионарность — поведенческий признак, возникающий, как и все новые признаки, вследствие мутации и передаваемый по наследству. Этот признак, по расчетам автора, основанных на анализе огромного исторического материала, устраняется естественным отбором за 1200 — 1500 лет, если процесс не прерван катастрофическим экзогенным смещением: нападением иноплеменников, эпидемией, засухой и т. п. Если же нет помех, то признак пассионарности, возникнув, формирует людей в новый этнос — инерционную систему с новым поведенческим стереотипом и иерархией ценностей. С течением времени (1200 — 1500 лет) носители этого признака исчезают и этнос переходит в гомеостаз, если только очередной пассионарный толчок не переформирует и его, и соседние этнические субстраты. Тогда начинается новый процесс этногенеза.

Иными словами, этносы возникают, проходят строго определенные стадии роста, старения и умирают, причем естественный распад этносистемы рассматривается автором как благо по сравнению с медленным умиранием от потери первоначального импульса.

В третьем выпуске приводится схема фаз этногенеза и дана подробная характеристика этих фаз, основанная на анализе материалов всемирной истории. Автор также показывает, как этносы в разных фазах взаимодействуют с земными ландшафтами. В этом разделе книги наводится мост между гуманитарными и естественными науками: всемирная этническая история рассматривается как функция природного процесса, каковым является этногенез; показано взаимодействие социальных институтов с биосферой по принципу обратной связи.

Таково вкратце содержание трех выпусков монографии. Сформулированный здесь принцип понимания этноса дает возможность представить этногенез не как разовый доисторический акт, но как повторяющийся процесс, в котором «история природы и история людей взаимно обусловливают друг друга» [+7].

Это дает возможность объяснить тот факт, что новые этносы могут возникать в любой исторический период из самых разнообразных антропологических (расовых) элементов, складывающихся при наличии этногенного фактора в спаянную определенной поведенческой доминантой целостность. Плодотворность таково подхода к проблеме заключается также и в том, что он исключает любую возможность подмены понятия «этнос» понятием «раса» и предоставляет марксистам-этнографам твердую почву для бескомпромиссной критики расистских теорий.

Крупнейшим достижением Л.Н. Гумилева является, на наш взгляд, выявление этногенного фактора — пассионарности. Теория пассионарности предстает в монографии своего рода концептуальным ключом. В самом деле, основой новой этноса становится обычно система новых поведенческих стереотипов, ценностей, нравственных установок и т.д. Предположим, что такие установки у кого-то появились. Но что заставляет массу различных людей подчиниться этим новым императивам, превратить их в традицию в этническую характеристику своего существа?

Что является этногенным фактором? — вот главный вопрос автора концепции. Если бы этнос был социальным явлением, мы могли бы искать этногенный фактор в специфических отношениях производства, в культуре, идейном творчестве… Так обычно и поступают. Но этнос не только социальный, но естественно-природный феномен, а в качестве такового он, как утверждает Маркс, сам является «природным условием» развития и производства, и культуры, и мифотворчества.

Конечно, вряд ли кто-нибудь будет оспаривать факт, что возникновение таких явлений, как христианство, ислам, буддизм с их разнородной догматикой и многочисленными сектами оказало весьма существенное влияние на процесс становления целого ряда крупных этносов (суперэтносов). Но можно ли на этом основании считать мифотворчество этногенным фактором? Например, византийцы в свое время сразу сформировались как христианский этнос, причем некоторые специфические догматические установки стали, по существу, их отличительными этническими характеристиками. Все это так. Но остается вопрос: что же все-таки в это данное время и в данном месте заставило массу людей, в общем-то, совершенно равнодушных к тонкостям теологии, отождествить себя вдруг с определенным наличным набором странных мифологем и сплавится в единую этническую целостность, противопоставляющую себя всем прочим людям?

Какова природа той энергии, которая проделала эту грандиозную работу? Так ставит вопрос Л. Н. Гумилев. Его интересует не то, что выявляется на поверхности как результат, не социальная культурная или мифологическая форма данного этнического единства, не само конкретное наполнение и содержание данной традиции, но те природные импульсы, которые только и могут превратить заданное содержание в живой естественный этнический характер. Другими словами, его интересует не цвет знамени, но природа той силы, которая заставляет вдруг массу различных людей, живущих на данной территории, сплавиться вокруг одного знамени, с тем, чтобы впредь отличать себя от всех прочих и действовать как единое целое. Это очень глубокая и оригинальная постановка вопроса.

Можно надеяться, что монография Л. Н. Гумилева сильно повысит интерес к проблеме этногенеза и даст толчок новым исследованиям.

Примечания

[+1] Все естественно возникшие общности Маркс характеризовал термином Gemeinwesen, смысл которого ближе всего передается современным термином «этнос».

[+2] Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 42, с. 124.

[+3] Там же, т. 46, ч. 1, с. 462-463.

[+4] Там же, с. 481.

[+5] См.: Природа, 1970, № 1, с. 45-56; № 2, с. 43-56; № 8, с. 74-78; 1971, № 2, с. 71-85.

[+6] См.: Природа, 1978, № 12, с. 97-113.

[+7] Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 3, с. 16

***

Пассионарная теория этногенеза

Пассионарная теория этногенеза — учение Льва Гумилева об этногенезе, энергоизбыточном напряжении этнической системы, приводящем к активной созидательной деятельности. Учитывает природно-географические факторы. Пассионарность описывается на популяционном уровне (как активность этнических коллективов) и на индивидуальном уровне (как поведенческий импульс). Этот феномен объясняется как эффект энергии живого вещества биосферы. Львом Гумилевым предложена универсальная модель этногенеза, основанная на данных не только истории, но и географии, биологии (генетики). Она изложена в фундаментальном труде «Этногенез и биосфера Земли» (1979) и в многочисленных других работах. Ученый продолжает историософическую традицию, восходящую к трудам Н.Д. Данилевского и первых евразийцев, особенно к представлениям П.Н. Савицкого о «месторазвитии»
В этногенезе ведущая роль принадлежит пассионарности, природным контактным зонам и этнической комплиментарности. Земля получает из космоса больше энергии, чем необходимо для поддержания равновесия биосферы, что ведет к эксцессам, порождающим пассионарные толчки или взрывы этногенеза. Пассионарность («страсть») — атрибуты подсознания, врожденная способность организма абсорбировать энергию внешней среды и выдавать её в виде работы. Пассионарность — эффект избытка живого вещества биосферы у человека. Энергетическая природа пассионарности посредством её носителей создает и разрушает ландшафты, народы и культуры. Проявление пассионарности — это есть способность жертвовать собой ради идеала
Несомненно, сознательная деятельность людей играет в этногенезе не меньшую роль, чем эмоциональная, но характер их различен. Человеческий разум, бескорыстное стремление к истине порождает научные открытия, создающие предпосылки для роста производительных сил и общественного прогресса. Но предметы труда человека изначально отличаются от творений природы, они могут только разрушаться. Пассионарность возникает не как цикличность, а как вспышка, которая за период 1200-1500 лет затухает, оставляя многочисленные следы жизни этноса: архитектуру, литературу и идеи (кристаллизованную пассионарность). Наряду с ландшафтом, важнейшим фактором возникновения этноса является этническая комплиментарность (положительная и отрицательная). В пассионарной теории этногенеза используется старая концепция смены поколений. В интерпретации Гумилева, когда пассионарная энергия в этносе уменьшается, ведущее положение в обществе занимают субпассионарии, игнорирующие прошлое и настоящее ради будущего. Из щелей вылезает неистребимая посредственность, проматывающая наследство предков. Наступает последняя мемориальная фаза этногенеза. Главная задача пассионарной теории этногенеза – своевременное предвиденье возможных вариантов этнических событий. Поиск оптимальных выходов из возможных, но не обязательных коллизий, остается делом политиков

Пассионарная теория этногенеза

Дергачев В.А. Геополитика. Русская геополитическая энциклопедия. 2010 — 2014

***

Николай Гумилев. Конкистадор истоков человеческой природы

Русский поэт Серебряного века Николай Степанович Гумилев (1886 – 1921) — последний из конквистадоров с душой викинга, стремившийся проникнуть в истоки человеческой природы.

В начале 1909 года Анна Горенко узнала о третьей попытки самоубийства влюблённого в неё Николая Гумилева и написала ему письмо. В мае Гумилёв приехал в Одессу, где встретился с Анной на даче в Люстдорфе (немецкой колонии в пригороде Одессы), где она ухаживала за больной матерью. Но вновь получил отказ. В ноябре состоялась очередная попытка смертельной игры с жизнью — дуэль Николая Гумилева (выстрелил вверх) и Макса Волошина (две осечки) на Черной речке под Петербургом. Бракосочетание с Анной Ахматовой состоялось в Киеве (Никольской слободе) в апреле 1910 года.

***
Кумир молодежи и «чужих небес любовник беспокойный» Николай Гумилев не мог прожить без поэтических романов. Ещё до рождения сына Льва поэт познакомился с актрисой театра Мейерхольда и красавицей Ольгой Высотской. Бурный роман закончился рождением в 1913 году еще одного сына Ореста Высотского. Оба сына Гумилёва узнали друг о друге в 1937 году, оба умерли в один год в 1992 году. Лев Гумилёв детей не имел и род Гумилёва-Ахматовой на нём закончился. У Ореста было трое детей. Сын умер в 1991 году и детей не оставил. Старшая дочь жила в Нижней Каховке.

В 1916 году в кабачке на Марсовом поле Гумилёв знакомится с Ларисой Рейснер, от красоты которой, захватывал дух у многих мужчин. Воплощение женственности стала «Валькирий революции», прототипом комиссара в юбке в «Оптимистической трагедии».

***
Николай Гумилев после начала Первой мировой войны в августе 1914 года одним из первых записался рядовым добровольцем в армию. Храбро воевал в Галиции, произведён в ефрейторы, унтер-офицеры и прапорщики. Был награжден знаком отличия военного ордена (Георгиевского креста) 4-й степени (дважды) и 3-й степени. С небольшими перерывами оставался в окопах до января 1917 года. Затем решил перевестись на Салоникский фронт и отправился через Швецию, Норвегию и Англию в русский экспедиционный корпус в Париже. Во Франции проходил службу в качестве адъютанта при комиссаре Временного правительства. Армия разлагалась. Друзья уговаривали остаться на Западе, но Гумилёв отравился в советскую Россию на встречу со смертью.

Идеалы революции были чужды русскому офицеру. Когда одни сражались за отечество, другие (Ульянов-Ленин и Григорий Зиновьев, по матери Апфельбаум) ждали в шалаше под Петроградом революционную ситуацию. Гумилёв вернулся в другую Россию.

«Да! Мир хорош, как старец у порога…»
Да! Мир хорош, как старец у порога,
Что путника ведет во имя Бога
В заране предназначенный покой,
А вечером, простой и благодушный,
Приказывает дочери послушной
Войти к нему и стать его женой.

Но кто же я, отступник богомольный,
Обретший все и вечно недовольный,
Сдружившийся с луной и тишиной?
Мне это счастье — только указанье,
Что мне не лжет мое воспоминанье
И пил я воды родины иной.
<Не позднее 24 августа 1911 года>

***
В начале 60-х годов в Московском университете ходили по рукам рукописные стихи Николая Гумилёва. Тогда и мне от знакомого аспиранта удалось переписать два стихотворения «Дорога» и «Индюк».

Дорога
Я видел пред собой дорогу
В тени раскидистых дубов,
Такую милую дорогу
Вдоль изгороди из цветов.

Смотрел я в тягостной тревоге,
Как плыл по ней вечерний дым.
И каждый камень на дороге
Казался близким и родным.

Но для чего идти мне ею?
Она меня не приведёт
Туда, где я дышать не смею,
Где милая моя живёт.

Когда она родилась, ноги
В железо заковали ей,
И стали чужды ей дороги
В тени склонившихся ветвей.

Когда она родилась, сердце
В железо заковали ей,
И та, которую люблю я,
Не будет никогда моей.

В издании 1918 года «Гиперборей» из цикла «Китай», сборник «Фарфоровый павильон».

Индюк
На утре памяти неверной,
Я вспоминаю пестрый луг,
Где царствовал высокомерный,
Мной обожаемый индюк.

Была в нем злоба и свобода,
Был клюв его как пламя ал,
И за мои четыре года
Меня он остро презирал.

Ни шоколад, ни карамели,
Ни ананасная вода
Меня утешить не умели
В сознаньи моего стыда.

И вновь пришла беда большая,
И стыд, и горе детских лет:
Ты, обожаемая, злая,
Мне гордо отвечаешь: «Нет!»

Но всё проходит в жизни зыбкой —
Пройдет любовь, пройдет тоска,
И вспомню я тебя с улыбкой,
Как вспоминаю индюка!

Декабрь, 1920. Стихотворение впервые опубликовано в посмертном сборнике 1923 года.

***
В 1964 году у однокурсника, занимающегося фарцовкой, купил самиздатовский сборник стихов Николая Гумилёва «Огненный столп» (1921). Последний пожизненный и самый совершенный сборник поэта был «издан» по всем правилам полиграфии, правда с помощью ксерокопии и переплетен в изящную твердую обложку. Стоило это издание по цене «Капитала» Маркса. Труд могильщика капитализм я тоже собирался купить, но отдал предпочтение поэзии для души.

В «Огненный столб» вошли стихи, написанные в России после возвращения из Европы (Париж, Лондон) в революционный холодный и голодный Петроград 1918 года.

***
В 1985 году на съезде Географического общества СССР в Киеве я познакомился с энергичной и красивой женщиной Верой Константиновной Лукницкой (1927 – 2007), вдовой поэта и собирателя материалов о Николае Гумилёве Павла Лукницкого (1900 – 1973).

Вера Лукницкая на основе архива Павла Лукницкого подготовила первое наиболее полное издание творческого наследия Николая Гумилева после долгого запрета. Книга была опубликована не в столичных издательствах, а в Тбилиси тиражом в 100 тыс. экземпляров. Несмотря на Перестройку, власть посчитала неуместным издавать в центральных издательствах книгу расстрелянного большевиками поэта. Несмотря на большой тираж, книга моментально была раскуплена, и пришлось приложить усилия для её приобретения.

Николай Гумилев Стихи. Поэмы. — Тбилиси: Мерани, 1989. — 496 с.

Портал «Институт геополитики»

Этногенез Льва Гумилёва

Критика работ Гумилёва

Пассионарная теория этногенеза

Пассионарная теория этногенеза

Оставьте комментарий

О русских на Буковине

Рубрики

Свежие записи

Архивы

Мета

Недавние комментарии

Этногенез Льва Гумилёва

Критика работ Гумилёва

Пассионарная теория этногенеза

Пассионарная теория этногенеза

Поделиться ссылкой:

Оставьте комментарий

О русских на Буковине

Рубрики

Свежие записи

Архивы

Мета

Недавние комментарии