История нашего полуострова богата славными именами. Многие народы оставили свой след в культуре, топонимике, архитектуре Крыма. В 1820 году в Тавриде побывал юный Александр Пушкин. Он, как и многие был очарован природой Южного края. Крым навсегда остался теплым, светлым уголком в душе и творчестве великого Поэта. Не случайно в доме, где он останавливался, сегодня открыт музей А.С.Пушкина, посвященный его путешествию. Свет его имени отодвинул в тень имена славных владельцев дома, каждый из которых был по-своему яркой личностью в истории нашего Отечества.
Основателем имения «Гурзуф», первой европейской дачи Южного берега Крыма стал французский герцог Арман Эммануэль дю Плесси Ришелье (1766 – 1823), видный государственный деятель Франции и России.
Арман Эммануэль дю Плесси Ришелье
Принадлежал он к знатной фамилии, одним из представителей которой был знаменитый кардинал Ришелье. С началом революции 1789г. и приходом к власти Наполеона, герцог покинул Францию, служил в Русской Армии, участвовал в штурме Измаила, успешно продвигался по службе. Не случайно Александр 1, зная о прекрасном образовании, организаторских способностях герцога, именно ему поручил руководство Новыми землями России. В 1803г. Ришелье был назван градоначальником Одессы, а затем генерал-губернатором Новороссии, в состав которой чуть позже вошел Крым. В 1808г. Ришелье приобрел земли в Гурзуфе и к 1811г. построил здесь дом для летнего отдыха – небольшую дачу из четырех комнат с мансардой. Дом был на высоком цоколе, примыкающем задней стенкой к склону горы. Не имея возможности из-за служебных обязанностей пользоваться дачей, он превратил ее в своеобразную гостиницу, разрешив останавливаться тут знатным путешественникам [1, с.151]. В 1814г., после восстановления во Франции королевской власти, Ришелье вернулся на родину.
За 15 лет службы в России герцог Ришелье сумел сделать очень многое для развития ее Южных земель. Он содействовал превращению Одессы в крупный торговый порт и административный центр края, добившись у императора права «порто-франко». Увлекаясь разведением экзотических деревьев и кустарников, способствовал озеленению города. Именно по инициативе Ришелье в Крыму в районе деревушки Никита были выделены земли для организации знаменитого сегодня на весь мир Никитского ботанического сада.
В 1822 г. Ришелье не стало. Умер он во Франции, где в последние годы занимал важные посты в правительстве. Память его была увековечена в Одессе сооружением прекрасного памятника работы петербургского скульптора академика И.П.Мартоса, который был установлен на Приморском бульваре в 1828г.
Согласно завещанию Ришелье, имение в Гурзуфе, владельцем которого он оставался до самой смерти, перешло его адъютанту Ивану Алексеевичу Стемпковскому (1789 – 1832), который многие годы был его другом и помощником. Стемпковский И.А. увлекался археологией, собрал богатейшую коллекцию монет Пантикапеи, Херсонеса, Ольвии, боспорских царей, приобретенную позже для Императорского Эрмитажа, был автором ряда сочинений об истории Южных земель России. В 1823г. Стемпковский подал графу Воронцову записку, результатом которой было устройство двух археологических музеев – в Одессе (1825) и Керчи (1826). С 1829 по 1832 гг. Стемпковский служил Керченским градоначальником, много сделавшим для сохранением исторических памятников Тавриды и развития города. При нем и при его участии разработан первый генеральный план застройки Керчи, который продолжал осуществляться многие годы после его смерти. Владел домом и имением в Гурзуфе Стемпковский не долго. Не имея денег на содержание дома, он, вступив в права наследования, выставил дом на продажу.
Из истории владельцев дома Ришелье.
И.А.Стемпковский
История дома Ришелье в Гурзуфе вполне может служить наглядным доказательством переплетения и смешения на Крымской земле различных культур и народов. Хозяевами дома были француз Ришелье, поляк Стемпковский, грек Фундуклей, русский аристократ, выросший и воспитанный в Англии Воронцов, и выходец из русских крестьян Губонин. Каждый из владельцев был личностью неординарной, достойной памяти потомков.
Иван Алексеевич Стемпковский родился 14 июня 1788 г. в селе Никольском в семье мелкопоместного дворянина Саратовской губернии. Прадед Ивана Алексеевича Якоб был польский шляхтич. Первоначальное образование получил в Саратове и в 1804г. поступил прапорщиком в Ладожский пехотный полк. Там на одном из смотров полка герцог Ришелье и обратил внимание на молодого офицера. С 1808 г. Стемпковский состоял адъютантом, а затем и домашним секретарем у герцога Ришелье генерал-губернатора Новороссийского Края. Тогда и зародился у молодого офицера интерес к историческим находкам часто встречавшимся на южных землях, начала складываться коллекция древних монет.
После отъезда Ришелье из России, Стемпковский следует за ним. В 1814-1815 годах он участвовал в заграничных походах русских войск, в сражениях в Германии и Франции и по 1819 год оставался в чине полковника в составе русского корпуса князя М. С. Воронцова в Париже. Все свободное от службы время Иван (Жан) Стемпковский посвящал пополнению образования, занимался в Академии Надписей и Словесности изучением произведений древних авторов. Там же он подружился с секретарем Парижской Академии Рауль — Рошеттом. В 1821 году И. Стемпковский был принят членом–корреспондентом Академии надписей и изящных искусств. Этот удивительный человек в 29 лет стал полковником, а в 42 года штатским генералом- действительным статским советником. Его авторству принадлежат более 30 научных трудов. Однако, большинство работ И.А. Стемпковского было опубликовано не в России, а во Франции. Уже первые зарубежные публикации И.А.Стемпковского вызвали поддержку и одобрение у зарубежных коллег и резкие рецензии со стороны российской научной школы.
В 1822 году И.А.Стемпковский возвращается на родину с несколькими томами исторических заметок, сделанных в Парижских архивах. Согласно завещанию Ришелье, он получает в дар его дачу в Одессе на Водяной балке, которую он сразу передал городу, и имение в Гурзуфе. По поводу имения Стемпковский пишет Рошешуару: «Мне было слишком тяжело жить в Гурзуфе и я продал его графу Воронцову.» Сам же Стемпковский остается жить в Одессе, где продолжает занятия исторической наукой и изучение древностей, заведует комиссией по сооружению памятника герцогу Ришелье.
После смерти Ришелье И.А.Стемпковский еще один раз побывал в Париже и посетил могилу Ришелье в Сорбонне. В это время он опубликовал в журнале «Азиатик» статью «О трудах дюка Ришелье по части управления полуденной Россией».
Во время одной из служебных командировок на Волгу Стемпковскому удается обнаружить следы затерянного города Танаис, описанного древним автором Страбоном, увидеть остатки греческой посуды и монеты Боспорского царства.
В мае 1823 года, вскоре после назначения М.С.Воронцова генерал-губернатором Новороссийского края, И.А.Стемпковский представляет на его рассмотрение проект о сохранении памятников, в котором впервые называет задачи впоследствии ставшие программой классической археологии Южных земель. Это составление свода записок древних авторов по истории и географии Причерноморья, фиксация всех без исключения находок, проведение научных раскопок, консервация, реставрация , принятие мер к охране древних памятников, составление планов и чертежей и картографирование археологических остатков.
Важнейшей целью И.А.Стемпковский считал создание научного общества и археологических музеев на юге России. Он стал инициатором открытия музеев древностей в Одессе (1825), а затем и в Керчи (1826). Совместно с коллегами- археологами любителями директором Одесского и Керченского музеев древностей И.П.Бларамбергом, французским роялистом-эмигрантом Полем Дюбрюксом Стемпковский вводит в научный оборот ряд редких найденных в Причерноморье монет, предлагает оригинальную методику раскопок курганов. Работы новоявленных провинциальных археологов не находят поддержки у представителей российской академической науки и постоянно подвергаются резкой критике. Все это привело к тому, что члены Одесского археологического кружка предпочитали отправлять свои работы не в Петербург, а в Париж, где ученые более благожелательно относились к представителям русской провинциальной науки. Так, в монографии действительного члена Парижской Академии надписей Дезире Рауль Рошетта «Греческие древности Боспора Киммерийского» (Париж, 1822) широко использованы материалы, собранные И. А. Стемпковским и И. П. Бларамбергом. Книга была встречена резкой, во многом необъективной и пристрастной рецензией хранителя Эрмитажа
Уже в 1824 г. И. А. Стемпковский встал на защиту своих единомышленников, пытаясь доказать важность и значимость международных контактов для отечественной науки. В открытом письме редактору «Вестника Европы» по случаю выхода книги Д. Рауль Рошетта он писал: «Смело могу уверить, что важнейшие из надписей и медалей, изданных Рошеттом, давно известны были многим у нас в России; но публика ничего о них не знала, и сокровища сии, незначащие ничего, доколе сокрыты в пыли кабинетов, были потеряны для ученого света… «.
В 1826 году полковник Стемпковский по состоянию здоровья был уволен в отставку. В начале 1826 г. ему была предложена должность Керчь — Еникальского градоначальника и в марте 1828 года И.А.Стемпковский поселился в Керчи.
Одной из заслуг нового градоначальника стала разработка генерального плана застройки города. Появлению многих улиц Керчь обязана именно ему. При добыче камня для строительства домов было обнаружено известнейщее ныне погребение в кургане Куль-Оба. В 1830 И.А. Стемпковский ведет раскопки найденного кургана, коллекция скифского золота из которого поступила в Эрмитаж. Стараниями просвещенного градоначальника Керчь стала получать из государственного казначейства по 50 тыс. рублей ежегодно. По его ходатайству было открыто уездное училище для юношества, молитвенный дом для русских жителей в Керчи, начата подписка на сооружение храма во имя Святой Троицы, сооружена католическая церковь. Стемпковский положил основание Керченскому городскому саду, посадив в нем первые деревья собственными руками. Планировал сделать еще многое для благоустройства города, но не успел. Появление в 1830 году в Керчи холеры подорвало и без того слабое здоровье её губернатора. По распоряжению начальства город был взят в карантин и Стемпковский, невзирая на погоду, постоянно находился на линии оцепления, наблюдая, чтобы требования жителей по возможности выполнялись.
Стемпковский, состоял в должности керченского градоначальника с 1829 по 1832 г. Умер 6 декабря 1832 года от чахотки, которой страдал много лет. Потомства И.А.Стемпковский не оставил, да и женат никогда не был.
Популярность Стемпковского среди жителей города была столь высока, что благодарные жители устраивали балы по поводу возвращения градоначальника в Керчь, а после его смерти похоронили в центре города, на вершине горы Митридат, возведя в 1834 году над его могилой часовню, и назвали его именем одну из улиц города. К сожалению, часовня до наших дней не сохранилась- она была разрушена во время Второй мировой войны при штурме города.
Согласно духовному завещанию в дар городу Керчь отошла библиотека Стемпковского, включающая драгоценные творения древних авторов. Свою знаменитую коллекцию древностей Стемпковский завещал другу и коллеге французскому консулу в Риге Мефреди, дабы тот передал её в свою пользу королевскому музею в Париже. По поводу этой коллекции разгорелись нешуточные страсти и даже было заведено особое дело, озаглавленное «О медалях, оставшихся после Стемпковского». (Боровков).
Министр внутренних дел 9 февраля 1833 года направил графу Воронцову запрос о судьбе коллекции, с указанием, что император возражает против вывоза коллекции, как национального достояния, за пределы России. В ответ на запрос Воронцов сделал выписку из духовного завещания Стемпковского, откуда следовало, что коллекцию можно выкупить в пользу Российского государства. Была создана комиссия по оценке собрания на основании европейских каталогов. Узнав о завещании Стемпковского, в переписку включилось министерство иностранных дел Франции с требованием о выполнении воли завещателя. В течение полугода шел очень активный обмен письмами. В августе 1833 года Воронцов переслал в Петербург опись монет, а сами монеты были переданы Министру императорского двора. На описи были помещены две оценки- 34 468 франков , 93121 в рублях. Вопрос о покупке коллекции был решен, и собрание Стемпковского осталось в России, положив начало Боспорской нумизматике в собрании Эрмитажа. Коллекция состояла в основном из античных монет: фанагорийских- 33, пантикапейских -185, боспорских царей- 494, Херсонеса-109, Ольвии -252, Тираса-18, а также различных греческих и римских. Всего до 2000.
Иван Алексеевич Стемпковский
Идея об учреждении исторического общества на юге воплотилась в жизнь уже после смерти И.А.Стемпковского, в 1839 году, когда было основано Одесское общество истории и древностей, которое просуществовало до 1922 года, сделав немало открытий в истории южных земель.. Программа, выработанная на начальном этапе развития науки не профессиональным ученым, а дилетантом, остается актуальной и по сей день.
Следующим владельцем имения Ришелье становится новый губернатор Новороссии с 1823г. – граф М.С.Воронцов (1782 – 1865).
Михаил Семенович Воронцов
Заслуги Воронцова по развитию полуострова общеизвестны. Это и прокладка дорог по всему Крыму, особенно в Южнобережной зоне, строительство торгово-пассажирского порта, придание Ялте статуса города, организация училища виноградарства и виноделия в Магараче, строительство замечательного дворца в Алупке, который с момента его создания стал памятником дворцово-парковой архитектуры и многое другое. Все это время с 1824 по 1834(35) гг. Воронцов оставался владельцем имения в Гурзуфе, где в урочище Ай-Даниль заложил первые промышленные виноградники, построил подвалы и бочарную мастерскую. Сам дом нового владельца разочаровал – он был мал и неблагоустроен. Чтобы увеличить количество жилых помещений, при Воронцове фундаментный цокольный этаж откапывают, отодвигают от склона горы. Фасадом становится восточная сторона дома с верандой [1, c.156]. Но, несмотря на реконструкцию, жить в Гурзуфе его новый хозяин не пожелал. В 1834(35) г. Воронцов продает имение своему чиновнику по особым поручениям Ивану Ивановичу Фундуклею.
Иван Иванович Фундуклей
Имя И.И.Фундуклея больше известно жителям г.Киева, где с 1839г. Фундуклей служил Гражданским губернатором. В благодарность за его деяния киевляне назвали именем Фундуклея одну из улиц, больницу и гимназию, в устройстве которых градоначальник принимал непосредственное участие. Приобретя в конце 1834г. у графа Воронцова имение в Гурзуфе, он за несколько лет преобразил его до неузнаваемости, разбил новые виноградники, построил винподвал, сделав имение одним из лучших на ЮБК.
В 1861г. в доме был произведен капитальный ремонт, в ходе которого была сделана новая крыша и уничтожена мансарда-кабинет. Деревянные колонны веранды были заменены чугунными, украшающими дом и сегодня. В эти же годы, середины XIXв., вокруг дома был разбит парк с цветниками и фонтанами. Перед фасадом установлены 12 мраморных ваз и фонтаны – Чаша и «Нимфа». В книге «Память о Пушкине в Гурзуфе» А.Л.Бертье-Делагард рассказывает о желании Александра III приобрести Гурзуф для свадебного подарка Великой княгине Марии Александровне в 1874г. Находчивый владелец предложил имение в подарок царской семье, но от подарка император отказался [1, с.70]. Фундуклей владел имением до самой смерти, совершенствуя и украшая парк и окрестности.
Он взяток не брал
В истории Российского государства всегда было немало оригинальных и интересных людей, но человек, который не брал бы взяток, сидя в высоком кресле — это редкое чудо! Таким чудом в середине Х1Х века и был И.И.Фундуклей, хорошо известный жителям города Киева.
Фундуклей Иван Иванович родился 13 ноября 1804 г. в Нежине. Его отец имел немалые земельные владения, овчарное и сахарное производство, стеклянный завод в Киевской губернии, но сына воспитывал в строгости и заставил пройти все ступеньки служебной карьеры, научив зарабатывать и ценить заработанное. С юности И.И.Фундуклей служил в канцелярии Комитета министров в Петербурге, затем в императорской канцелярии приема прошений. О том, как «устроена» коррупция, знал не понаслышке. С 1831 г. бал чиновником по особым поручениям при новороссийском генерал-губернаторе М. Воронцове, в 1838-м волынским вице-губернатором.
В апреле 1839 года по рекомендации Киевского, Подольского и Волынского генерал-губернатора Д.Бибикова, чиновник с отличными рекомендациями — И.И.Фундуклей, становится гражданским губернатором Киева.
Киев в те годы, как и все города России, задыхался от нехватки средств на благоустройство, дороги, муниципальные и социальные программы. Процветала коррупция на всех уровнях, ни один вопрос не решался без взятки. При назначении нового губернатора был принят во внимание и тот факт, что, унаследовав капиталы отца, Фундуклей стал одним из самых богатых людей Российского государства. Император рассудил, что при таком богатстве взятки ему не нужны: «Этому точно деньги не надобны — своих девать некуда!»
Невысокий, круглолицый, тучный, 35 лет от роду человек, не произвел впечатления на жителей Киева. Но быстро заставил говорить о себе. Приняв дела, он заселился в губернаторский дом, сделал там, как и его предшественники, капитальный ремонт и заменил мебель, выписав новую из Парижа. Каково же было удивление горожан, когда они узнали, что все это было сделано из личных средств нового губернатора.
Отметив новоселье и познакомившись с чиновниками канцелярии, новый губернатор завел и новые порядки. Теперь день чиновников начинался не в канцелярии, а в доме губернатора, где каждому гостю предлагался завтрак, за которым обсуждались текущие дела и в неформальной обстановке выносились решения, которые потом оформлялись документально. Для множества чиновников такое положение дел стало крахом. Как правило, на каждой инстанции проситель вынужден был платить за решение его вопроса. Полученные суммы распределялись по инстанциям, процветала коррупция на всех уровнях. Эта система давно стала привычной нормой и статьей постоянного дохода. Чиновник, получая взятку, делился ею со своим начальством, и так до самого губернатора, который и решал дела в пользу заплатившего больше. И.И.Фундуклей эту систему поломал – он не брал взяток! Поняв, что взятки чиновникам не срабатывают, просители ринулись с подношениями в канцелярию губернатора, чтобы их дела решались в первую очередь. Понимая, что бороться с системой невозможно, Фундуклей постарался свести взяточничество к минимуму. Из своих средств он начал выплачивать начальнику канцелярии дополнительную зарплату в конверте. Сумма неофициальной зарплаты в десять раз превышала официальную, но и требования к соблюдению законного порядка были очень строгими. Подобные «неофициальные» доплаты Фундуклей не считал чем-то незаконным, но это действительно позволило ему свести взяточничество в своей канцелярии к минимуму.
Естественно, что человек умеющий считать деньги, нашел способы и получать их на нужды города. Собрав зажиточных горожан Киева, новый губернатор доходчиво объяснил, что если помещики не захотят доплачивать на нужды полиции, то она получит эти деньги от воров. Так появился неофициальный фонд поддержки полиции. Полиция в Киеве заработала так, что ворам мошенникам пришлось менять место жительства. В Киеве теперь ловили и сажали, откупиться от тюрьмы, как это было раньше, стало весьма проблематично.
Следующим оригинальным ходом губернатора стало предложение зажиточным купцам вкладывать деньги в благотворительность и программы благоустройства города. Благотворителей представляли к наградам, значимость которых напрямую зависела от внесенной суммы. Это давало им дополнительные преимущества в ведении дел. Так, например, человека, получившего орден, нельзя было подвергать телесным наказаниям. А награжденному государем, легче было вести бизнес — меньше придирались, давались большие льготы. Купечество оценило предложение по достоинству и начало наперебой предлагать свои услуги и средства.
За несколько лет Киев буквально расцвел. Были вымощены камнем 4 площади и около трети всех улиц, были установлены 200 фонарей. Появились почтамт, первый стационарный мост через Днепр, было произведено укрепление склонов, на одном из которых был заложен первый городской бесплатный парк. В 1845 году открылся первый детский приют на 50 воспитанников.
Узнав о том, что один из чиновников на крупную взятку начал строить себе дом в центре Киева, губернатор, дождавшись окончания строительства, конфисковал этот дом в пользу города. В нем была открыта первая в Российской империи женская гимназия, получившая имя И.И.Фундуклея.
И.И. Фундуклей и сам вкладывал немалые средства в развитие Киева. Он подарил городу два собственных дома, построил на Европейской площади фонтан, который местные жители окрестили Иваном, по имени дарителя. Участвовал в финансировании реставрационных работ в Софийском соборе, занимался историей города, сохранением его памятников. После большого наводнения во время разлива Днепра, Фундуклей несколько месяцев поддерживал пострадавших деньгами, помог со строительством нового жилья.
За достигнутые успехи губернатору был пожалован чин тайного советника. Фундуклей принял Киев в довольно запущенном состоянии, а спустя всего 13 лет оставил его похорошевшим, практически свободным от криминального элемента и взяточничества.
В 1852 году императорским указом И.И.Фундуклей был переведен на службу в Варшаву, оставив в сердцах горожан благодарную память: его именем была названа подаренная им женская гимназия, в 1869 году Фундуклеевской стала одна из центральных улиц города, а в 1872 И.И. Фундуклей стал почетным гражданином Киева.
Умер И.И. Фундуклей в Москве в 1880 г.
Мало что изменилось в жизни нашего государства за прошедшие почти двести лет — так же бюджету не хватает денег на благоустройство городов, на муниципальные, социальные и благотворительные программы. Поэтому хочется вспомнить человека, который сумел, хоть на короткий срок, навести порядок в отдельно взятом городе, умел жить по совести и организовать частный капитал на добрые дела в пользу людей.
Петр Ионович Губонин
В 1881г. у его наследниц имение в Гурзуфе приобрел Петр Ионович Губонин. На гербе этого человека император Александр III собственноручно начертал для нового дворянского рода красноречивый девиз: «Не себе, а Родине!» [2,с.141]. Предпринимательский талант Петра Губонина и сегодня поражает масштабами своего приложения в самых различных сферах экономики. Начав трудовую деятельность «каменных дел мастером» [2, с.140], через несколько лет он становится владельцем артели, налаживает производство строительных материалов, позже вступает в ряды железнодорожных подрядчиков и концессионеров. Его имя называли в числе крупнейших подрядчиков строительства Лозово-Севастопольской железной дороги в 1874г. В начале 60-х годов XIX века Губонин вкладывает деньги в развитие нефтедобычи и нефтепереработки на Крымском полуострове, заказывает разведку перспективности развития промышленной разработки месторождения каменного угля, вкладывает деньги в развитие отечественной металлургической и машиностроительной промышленности.
Неординарным направлением в деятельности Губонина стало развитие русского курортного дела. После приобретения имения в Гурзуфе, новый владелец свою недюжинную энергию направил на устройство курорта в Гурзуфе. За несколько лет возводят семь гостиниц, проводят водопровод и канализацию, устраивают великолепный парк. Подлинным украшением парка становится ансамбль фонтанов, два из которых сохранились и сегодня. Во второй половине XIX века в российском обществе имя Губонина неизменно упоминалось в связи со многими благотворительными акциями. И в Гурзуфе его попечением была открыта аптека и фельдшерский пункт для местного населения, почта, телеграф, сберегательная касса, библиотека, замощены камнем центр и набережная поселка. При его участии построена мечеть в Гурзуфе, а на берегу возведен храм Успенья Пресвятой Богородицы.
Скончался Петр Губонин 30 сентября 1894 года в Москве, но по его завещанию похоронен был в Гурзуфе. К огромному сожалению могила его не сохранилась. Небольшой дом Ришелье в Гурзуфе – первая каменная европейская дача Южного берега – объединил целое созвездие имен, о каждом из которых благодарную память мы должны сберечь. Именно поэтому сегодня, собирая материалы о нашем великом поэте А.С.Пушкине и о его связи с Тавридой, сотрудники музея не забывают и владельцев имения Гурзуф, сохранивших это дивное место Крыма.
krim.biz.ua
ru.wikipedia.org
Христианин, отягощённый богатством
Русский капитализм XIX века. В наше время необычайно полезно осваивать тот, первый опыт. И при его изучении резко бросается в глаза разница между тогдашними китами предпринимательства, мощными промышленниками, поднимавшими страну на высокий уровень развития, и нынешними олигархами. Не случайно и то, что слово «предприниматель» в наши дни употребляется гораздо реже, чем слово «бизнесмен». Чуткий наш слух без труда улавливает разницу. Предприниматель все свои таланты пускает прежде всего на благо страны, а уж потом заботится о собственном кошельке. Нередко среди русских предпринимателей прошлого встречались трепетные христиане, которые даже свое процветание почитали обузой. А бизнесмен в нашем правильном понимании — шкурник, стремящийся только к собственному безмерному обогащению, лишь прикрывающийся словами о том, что он хочет блага экономике своего государства.
Среди портретов русских предпринимателей того, первого нашего капитализма, особым светом сияет лик выдающегося, великого промышленника Петра Ионовича Губонина. Православного христианина.
Гурзуф — бесспорно один из лучших российских курортов. Его благословил Пушкин. Здесь любили бывать Чехов и Шаляпин. Не случайно именно это место Крыма было выбрано для создания самого большого международного пионерского лагеря «Артек». Здесь же был расположен главный санаторий Министерства обороны СССР. Теперь он принадлежит Министерству обороны Украины.
Всякий, кто попадает сюда, испытывает чувство восхищения. Какие корпуса! Какой парк! Этот парк — малое воспроизведение Никитского ботанического. Гигантские самшиты, благоуханные эвкалипты, вечнозеленые стройные кипарисы, средиземноморские сосны-великаны, пушистые пальмы и многие другие живописные растения. Здесь хочется бродить до бесконечности. Дышать и смотреть. Поднимаясь по одной из лестниц, вы встаете перед скульптурным шедевром — фонтаном «Ночь». Останавливаетесь перед ним в восторге, долго разглядываете. Наконец, подходите к табличке и читаете: «Фонтан «Богиня Ночь» — произведение известного профессора архитектуры Бергера, является мировым шедевром. Основатель и хозяин курорта Гурзуф П. И. Губонин приобрел его для украшения парка на всемирной выставке-продаже фонтанов в Вене. Отлит из тугоплавкой стали и установлен здесь в 1889 году. Сюжет фонтана, созданного в стиле барокко, взят из греческой мифологии. Прекрасная женщина, парящая в воздухе, богиня ночи Нюкта, рядом двое мальчиков, старший из которых бог сновидений Морфей, а младший — сын богини любви Венеры Эрот. Сладкие сны приносит Морфей, а Эрот пронзает своей стрелой беспечных отдыхающих. Смену дня и ночи, день за днем, месяц за месяцем символизируют полосы со знаками зодиака на земной сфере. Атланты держат небо на своих плечах, а помогают им кариатиды. В руках у них — рыбы, которые пускают вверх воду, чтобы потушить факел. Эти потоки воды символизируют темные, злые силы, стремящиеся уничтожить свет и жизнь на земле, но свет, любовь и жизнь победить нельзя».
И мало кому из тех, кто прочтет эти строки, придет в голову задуматься: «А кто такой этот Губонин? Чем он заработал свое состояние?» Чаще всего подумают: «У, нахапал денежек! Хорошо хоть такую красоту тут устроил, и то спасибо!» Так думали при советской власти, когда отрицательное отношение к богатеям прошлого воспитывалось с младых ногтей. Так думают и теперь, когда воочию видят, как нынешние олигархи растаскивают народное достояние и купаются в роскоши, покупают себе команды английской футбольной лиги и тому подобные «побрякушки».
И потому неизмеримо важно воскрешать в нашем сознании такие благородные имена, как имя Петра Губонина.
Он родился в 1825 году в семье крепостных крестьян, и кто бы мог тогда подумать, что пройдет шестьдесят лет, и его будут величать «ваше превосходительство»! Его родина — деревня Борисово Коломенского уезда Московской губернии. С малых лет он удивлял всех своими способностями быстро обучаться любому ремеслу. К семнадцати годам он уже был умелым каменщиком и сумел выпросить у своего помещика Бибикова разрешение наняться на работу в Москву. За шесть лет работы в Москве Петр Губонин заработал достаточно денег, чтобы выкупиться из крепостной зависимости. Но вольную получил только в 1858 году. К этому времени он был уже настолько богат, что купил себе каменоломню под Москвой.
Вот такое начало. А мы лишь усвоили аксиому, что все великие состояния нажиты нечестным путем. Признали это де-юре и де-факто, и потому готовы мириться с тем, что почти все нынешние крупные состояния и впрямь нажиты нечестно, жульнически, воровски. Нам сейчас трудно и поверить, что миллионер мог выйти из среды крепостных крестьян и начальный (или, как сейчас говорят, стартовый) свой капитал сколотить своими собственными руками, трудом и талантом.
Первое губонинское предприятие занималось отделкой набережных Москвы-реки, мостов, городских зданий. Вскоре Петр Ионович добился исключительного права на поставку камня для окончания строительства Исаакиевского собора в Петербурге.
26 января 1857 года Александр II подписал Указ о создании разветвленной сети железных дорог. Шестидесятые годы XIX века — расцвет железнодорожного строительства в России. (Достаточно простейшего сравнения: в 1853 году в эксплуатацию было сдано 48 верст железных дорог, а через пятнадцать лет, в 1868—1828 верст!).
Губонин получил несколько подрядов на поставку камня и возведение железнодорожных мостов. Уже с 1858 года он числился в купечестве. Отныне Петр Ионович становился железнодорожным подрядчиком и концессионером. Он предпринял осуществление первого проекта строительства своей железной дороги. В 1868 году она была построена — от Орла до Витебска. Длина — 448 верст, — это четвертая часть всех дорог, построенных в России в том году!
В учетной книге Московской купеческой управы появилась запись: «Губонин Петр Ионович — почетный гражданин и кавалер. Занимается казенными подрядами по устройству железных в России дорог». В 1871 году Губонин построил Балтийскую железную дорогу, в 1872 — Грязе-Царицынскую, в 1874 — Лозово-Севастопольскую, а в 1878 — Уральскую горнозаводскую от Перми до Екатеринбурга.
Но занимался он не только строительством железных дорог. В сферу его кипучей деятельности входило развитие нефтяной промышленности. Сюда он, можно сказать, тоже «приехал» по железной дороге. Поездам необходимы были смазочные и осветительные материалы, и Губонин приступил к разработке доселе неразвитых нефтяных промыслов, в частности — на Керченском полуострове Крыма. В итоге к концу своей жизни он был широко известен и как железнодорожный, и как нефтяной король России.
К чему бы ни притрагивался Петр Ионович, всюду начинало процветать новое дело. Он стал основоположником общественного городского рельсового транспорта России. Еще в 1862 году вместе с предпринимателем Башмаковым Губонин основал «Первое товарищество конно-железной дороги». Первая «конка» пролегла по Невскому проспекту в Петербурге — от Знаменской площади до Адмиралтейской. Вторая — от Николаевского моста до Васильевского острова. Через десять лет губонинская «конка» пришла в Москву. Она пролегла по Тверской — от Брестского вокзала (ныне — Белорусский) до Красной площади. Став массовым видом городского транспорта, «конка» процветала вплоть до появления электрического трамвая.
С железной дорогой связана и металлургическая сфера деятельности выдающегося промышленника. В 1873 году Губонин получил высочайшее разрешение на учреждение «Общества Брянского рельсопрокатного и железоделательного и механического завода». Основной капитал — 400 тысяч рублей. По тем временам — деньги немалые. Первоначально на заводах Губонина выпускались рельсы и рельсовые скрепления. Затем было налажено производство стали. Постепенно предприятие стало заниматься крупным механическим производством — Губонин наладил выпуск железнодорожных вагонов, мостовых конструкций, сортового железа и других металлических изделий. К концу века предприятия Губонина в Брянском уезде и под Екатеринославлем имели несколько доменных печей, производивших по шесть тысяч пудов в сутки.
В 1871 году Петр Ионович стал одним из учредителей «Общества Коломенского машиностроительного и Кулебабского горного и сталелитейного завода». Через два года это Общество получило в Вене почетный диплом за представленный паровоз русской конструкции! А через восемь лет после основания Общества был выпущен десятитысячный железнодорожный вагон. В 1882 году на Всероссийской выставке в Москве губонинское Общество получило высшую награду «за выставленный паровоз и пароходную машину, за машиностроение вообще, производимое из русских материалов, а также за высокое качество стали и изделий из нее».
Еще через десять лет на коломенском заводе Губонина был выпущен и первый трамвай, которому суждено было прийти на смену губонинской же «конке». Предприятия Губонина, в основном направленные на производство всего, что связано с железными дорогами и транспортом вообще, кроме того, выпускали и другую продукцию — торфяные прессы, локомобили, веялки, молотилки и прочее.
В банковской сфере Губонин тоже обозначился — он состоял в учредителях Волжско-Камского банка, Северного общества страхования и других финансовых структурах.
Когда в середине столетия Петр Ионович женился, ему нечего было надеть к свадьбе, пришлось одалживать — у кого пиджак, у кого жилетку, у кого свежие брюки. Прошло всего двадцать лет, и о Петре Ионовиче говорили: «Первопрестольный град Москва стоит на трех китах: административном в лице генерал-губернатора князя В. Долгорукова, артистическом — виртуозного пианиста Н. Рубинштейна, и денежном — действительного тайного советника П. Губонина».
Этот выходец из крепостных обладал высоким эстетическим чувством, умел ценить произведения искусства не хуже, а порой и лучше многих представителей аристократии. Покупал и собирал только самое изысканное, а вот «черный квадрат» не повесил бы в своем кабинете.
С начала шестидесятых годов в Крыму стала отдыхать царская семья. Постепенно следом за коронованными особами сюда потянулись и другие представители высших кругов государства. Но курортное дело в Крыму еще только ждало своих деятелей. Уроженец коломенского уезда, Губонин очень полюбил Крым и в восьмидесятые годы деятельно взялся за его благоустройство. Он стал первооснователем еще одной отрасли — крымского курортостроения. Именно с Губонина, с его Гурзуфа, стало возводиться то, что мы теперь именуем обобщенно — Южный берег Крыма, подразумевая под этим понятием все восхитительное собрание здравниц от Севастополя до Феодосии.
В 1874 году Губонин построил железную дорогу в Крыму — от станции Лозовая до Севастополя. Заработанные на этом строительстве деньги он решил вложить в покупку большого участка крымской земли. В 1881 году покупка состоялась, Петр Ионович купил в Гурзуфе землю у наследников сенатора Фундуклея и князя Барятинского. В то время здесь располагался только парк, знаменитый еще со времен дюка Ришелье, бывшего владельцем здешнего имения. Стараниями Губонина захудалая татарская деревенька, затерянная у подножия Медведь-горы, превратилась в роскошный курорт. Губонин проложил здесь водопровод, устроил русло для реки Авунды, которая в период половодья из сонного ручья превращается в бурный и неукротимый поток. В кратчайшие сроки были построены церковь Успения Пресвятой Богородицы, курзал и семь удобных гостиниц, отличающихся великолепной архитектурой и внутренним благоустройством. Парк обновился и украсился изысканными статуями и фонтанами. Наконец, в 1889 году из Вены, где проходила Всемирная выставка, Петр Ионович привез одно из главных украшений — фонтан «Ночь». Всего фонтанов в великолепном архитектурном ансамбле Губонина было пять — «Ночь», «Рахиль», «Нимфа», «Муза» и «Любовь». Сейчас их осталось два. «Любовь», «Нимфу» и «Музу» увезли гитлеровцы. Они намеревались выкрасть и «Ночь», но наши войска столь стремительно наступали, что высококультурные европейские воры не успели совершить эту кражу.
На скале островка Адалар Губонин построил ресторан, считавшийся лучшим на крымском побережье. Здесь особенно любил бывать и петь Федор Иванович Шаляпин. А в урочище Суук-Су (Холодная вода), знаменитом своими минеральными водами, Петр Ионович устроил курортный комплекс с грязелечебницей.
Так Гурзуф, старательно обихоженный железнодорожным промышленником Губониным, стал образцом, с которого брали пример другие курортоустроители.
Почему же имя этого великого человека было предано забвению? Почему при советской власти его вычеркнули из анналов истории? Разве не выгодно было большевистским идеологам в целях своей пропаганды использовать имя человека, вышедшего из крепостного крестьянства и ставшего одним из главных промышленников России? Увы, нет. Потому что это был настоящий, мощный русский характер. Глубоко верующий человек, истинный православный христианин, Петр Ионович свято соблюдал обычаи Церкви и огромное количество своих средств расходовал на строительство храмов. В Москве Губонин был старостой храма святой Параскевы, что на Пятницкой улице. Глядя на великолепие петербургского Исаакия, вспомните Губонина. Восхищаясь храмом Христа Спасителя в Москве, вспомните, что тот, первый, храм тоже возводился с участием Губонина, Петр Ионович возвел вокруг храма гранитные лестницы и террасы, спускающиеся к Москве-реке, сама набережная возле храма Христа Спасителя была построена Губониным. В Петербурге Петр Ионович являлся старостой Петропавловского и Казанского соборов. Он богато украсил их внутри, обновил иконостасы и церковную утварь. Близ Севастополя, в древнем Херсонесе, Губонин возвел величественный храм над купелью Святого Владимира, где русский народ впервые принял таинство Святого Крещения. Да и храм в Гурзуфе, выполненный в византийском вкусе, был подлинным шедевром зодчества. Его возвел один из лучших московских архитекторов того времени М. Н. Чичагов.
Своим процветанием верующий человек Губонин даже некоторым образом тяготился. Он говорил так: «За грехи мои Господь отягчил меня богатством». Можно ли вообразить себе, что подобную фразу произнесет Абрамович или Ходорковский?. .
Девизом Губонина было: «Не себе, а Родине!» А когда Петру Ионовичу было пожаловано дворянство, это стало начертано на гербе Губониных.
На свои средства Петр Ионович учреждал технические училища, а для лучших учеников назначал стипендии. Особенно заботился о толковых мальчиках из бедных семей, поддерживая их материально. Он был попечителем обществ помощи бедным, постоянным жертвователем Общества попечения о раненых и больных воинах. Трудно перечислить все благодеяния, которые он оказывал неимущим. А сколько денег он перечислял на нужды русской науки. Вот что отличает православного предпринимателя от безбожника-олигарха!
Ненавистники России колотились от ярости при имени Губонина. Патриоты им искренне восхищались. Вот два крайне противоположных суждения о Петре Ионовиче. Первое принадлежит ядовитому перу несчастного В. Михневича, всю жизнь страдавшего от зловонных нечистот, распиравших его душу. Эти нечистоты он вылил в своей книге «Наши знакомые», вышедшей в Петербурге в 1884 году. Вот что там писано про Губонина: «Один из богатырей железнодорожного эпоса. Предтеча Разуваевых и Колупаевых и, подобно им, начал карьеру в черном теле и «вышел в люди» чуть ли не из-за стойки питейного заведения… В последнее время г. Губонин разлакомился было на постройку железных дорог в Болгарии и, желая при этом оттереть иностранных конкурентов, старался огорошить «братушек» патриотизмом и дипломатическим отождествлением своего личного карманного гешефта с интересами России и славянства, но, кажется, «полифтика» эта не выгорела».
А вот мнение русского гражданина К. Скальковского: «Глядя на Губонина, с его красивой, чисто русской наружностью, красивыми оборотами русской речи «себе на уме» и мягкими манерами, мне становилось ясно, как бояре или дьяки московской России ХV? и ХV?? столетий без малейшего образования, кроме грамотности, заимствованной у пономаря или из чтения рукописных переводов нескольких книг византийских церковных писателей, решали с успехом важнейшие государственные дела, искусно вели дипломатические переговоры и лицом в грязь не ударяли даже при утонченном дворе Людовика Х?V».
При советской власти имя Губонина было предано забвению еще и потому, что Петр Ионович был убежденным монархистом и любимцем русских царей. Ему благоприятствовал, его награждал Александр II. Александр III произвел его в чин статского советника, затем пожаловал ему чин действительного статского советника — генеральский гражданский чин, обеспечивающий право на потомственное дворянство. На это событие тогда откликнулся стихотворец Петр Мартьянов:
Черноземная сила, мужик с головой.
В генералы — с лопатой пришел и с киркой.
В 1885 году Александр III произвел Губонина в чин тайного советника с правом на обращение «ваше превосходительство». Немного не дожив до своего семидесятилетия, Петр Ионович отошел к Господу 30 сентября 1894 года. Скончался он в Москве, но, согласно завещанию, был похоронен в Гурзуфе. В газетах и журналах писали: «Петр Ионович Губонин был настоящий русский человек, сохранивший в себе лучшие качества нашего народа».
Отдыхая в Гурзуфе, я решил посетить могилу этого замечательного человека. Но когда я стал обращаться к жителям Гурзуфа, то словно бы стукнулся лбом о стену. Никто знать не знал не только о могиле, но и о самом основателе курорта, в котором они живут. На мои вопросы, знают ли они, кто такой Губонин, все как один отвечали: «Без понятия». Это значит, что в здешних школах и учителя ничего не говорили и не говорят своим ученикам о Петре Ионовиче. Экскурсоводы знали о Губонине, но понятия не имели о том, где искать его могилу. В конце концов меня направили в урочище Суук-Су, где проживал единственный человек «с понятием», историк — Владимир Тихонович Свистов. Все получилось как в кино. Около дворца, построенного инженером Березиным на средства Губонина, толпились люди. Я подошел, разговорился.
— Только Владимир Тихонович и знает, где могила Губонина, — сказали мне. — Да вот беда — как раз сейчас в зале библиотеки проходит прощание с ним. Он умер, и сегодня похороны.
Мои поиски зашли в тупик.
Горько. Это слово мы кричим на свадьбах, но гораздо чаще произносим в обыденной жизни. Горько, что мы живем среди людей «без понятия». Скоро и в Москве на вопрос: «Кто такой Юрий Долгорукий?» станут пожимать плечами и, дико озираясь, мычать: «Без понятия». Вот если бы в Гурзуфе похоронили какого-нибудь бездарного шута типа Петросяна, шоумена Листьева или дешевого певца типа Киркорова, то наверняка сюда было бы паломничество, и каждый житель Гурзуфа мог бы безошибочно указать место захоронения. А о человеке, принесшем колоссальную пользу России, не знают неблагодарные потомки ничего, не говоря уж о том, что не ведают, где его могила! Горько и страшно!
Некоторый свет на историю с могилой Губонина пролил директор дома-музея Чехова в Гурзуфе Владимир Иванович Костюченко. Оказалось, что могилы давно уже нет. Документальных свидетельств не осталось, но существует устное предание о том, что сразу после революции националистически настроенные крымские татары раскопали могилу и выбросили прах великого промышленника в море. Впоследствии было сказано, что прах был перезахоронен на местном кладбище, но без какого-либо обозначения, а потому место захоронения неизвестно. Темная история. Ведь гурзуфские татары были благодарны Губонину. Он обеспечил их хорошим заработком: они работали в его гостиницах, поставляли блюда татарской кухни в рестораны и получали за это немалые деньги. Зачем им нужно было осквернять прах? Да и не соответствует это законам мусульманства, по которым тело, покоящееся в земле, священно, его нельзя беспокоить, кому бы сей прах ни принадлежал. Возможно, что изуверы, уничтожавшие прах Губонина, только выдавали себя за крымчаков. Но как бы то ни было, могилы Губонина сейчас нет. Нет и построенного Петром Ионовичем великолепного Успенского храма. Его полностью уничтожили в годы борьбы с Православием. Возможно, это были те же люди, которые осквернили могилу.
Две других версии исчезновения праха Губонина я узнал от заведующей библиотекой санатория «Гурзуфский» Лилии Васильевны Иванищевой. В 1933 году прекрасный храм Успения Пресвятой Богородицы стали разбирать. На его месте нужно было построить новый лечебный корпус, другого места не отыскалось! Рабочие, разбиравшие храм, вытащили прах Губонина из могилы и выбросили кости на улицу. По другой, более утешительной, версии, прах Петра Ионовича все же успели спасти наследники. Он был перевезен и перезахоронен в столице Болгарии Софии на Русском кладбище.
— Хотелось бы верить, что это так. Но скорее всего, это не так, — печально вздохнула Лилия Васильевна.
Когда мы с женой и сыном приехали в санаторий, нам прислали приглашение на врачебное обследование. По непонятным причинам, ни мне, ни жене, ни сынишке не хотелось идти. Мы так и не собрались к врачам. И оказалось, что это очень хорошо: ведь корпус «Ликувальный» (то есть «Лечебный») находится на месте уничтоженного храма и оскверненной могилы. На пользу ли пойдет лечение в таком врачебном учреждении?
В Гурзуфе много памятников — и Пушкину, и Маяковскому, и Горькому, и Чехову, и Шаляпину, и Лесе Украинке, и Адаму Мицкевичу. Но нет памятника Губонину. Пушкин — солнце нашей поэзии, но он был в Гурзуфе проездом. Горький и Чехов лишь отдыхали здесь. Шаляпин отдыхал и пел в ресторане, построенном Губониным. Мицкевич, хотя и написал восторженные сонеты, посвященные красотам Крыма, но числился среди ненавистников России. Маяковский всю жизнь призывал взрывать храмы. Наверняка, и находясь в Гурзуфе, кривился в сторону Успенского храма. Всем этим людям нашлось место в нашей памяти, а Губонину — нет.
Если бы не надежда на то, что когда-нибудь мы перестанем жить «без понятия», как тяжело было бы продолжать существование! Но мы все равно верим, что свет, любовь и жизнь победить нельзя. А вот беспамятство мы обязаны побеждать! Пора вспомнить и славное имя Петра Ионовича Губонина.
Александр СЕГЕНЬ, «Бельские просторы», № 07’04
hrono.ru
Пётр Ионович Губонин — основатель курорта Гурзуф
В год смерти Ришелье, в 1822 году, дом в Гурзуфе по завещанию герцога перешел к его адъютанту Стемпковскому, который через год продал его новому новороссийскому и бессарабскому генерал-губернатору графу М.С. Воронцову.
Через 10 лет Воронцов продал гурзуфское имение сенатору Фундуклею. После смерти сенатора владельцами имения стали его наследники — барон Врангель и генерал Краснокутский. У них Гурзуф выкупает Петр Ионович Губонин, известный московский промышленник.
Купив в 1881 году за 250 тыс. руб. имение в живописной татарской деревушке, предприимчивый и энергичный Петр Ионович превратил его в первоклассный курорт полуострова. Он построил в Гурзуфе гостиницы, почтово-телеграфную станцию, ресторан, торговые лавки, аптеку, православный храм. Новый курорт, построенный Губониным, стал вскоре серьезным конкурентом Ялте, и слава о нем шагнула за пределы Крыма. Богатая публика, в том числе московская, стала выбирать Гурзуф местом отдыха.
Проекты губонинских гостиниц, или, как тогда называли, доходных домов, были разработаны ялтинским архитектором Платоном Константиновичем Теребеневым, занимавшим в те годы должность архитектора Ливадийско-Массандровского Удельного Управления.
При единстве образно-художественного решения, ни в одном из зданий нет точных повторов. Все фасады гостиниц различны, а чередование разных по объему навесных деревянных террас и балконов, окрашенных от светло-желтых тонов до коричневато-красных, придают всем домам яркий, праздничный, жизнерадостный вид.
Комнаты гостиниц, высокие и светлые, обставленные с роскошью и со всеми удобствами, были приспособлены для отдыха в любое время года. Все они отапливались, для чего были устроены печи с топкой из коридора или обыкновенные голландские, обтянутые листовым железом. Комнаты, не имеющие печей, были снабжены каминами.
Номера в гостиницах имели от 1 до 4 комнат. Просторные балконы были защищены от ветра и солнца парусиновыми драпировками. Полы были деревянные, а в больших номерах паркетные, стены обклеивались обоями, которые часто меняли.
В каждой гостинице были номера дорогие и попроще, отличались они и по цене. Это давало возможность отдыхать в Гурзуфе и людям с ограниченными денежными средствами. Последняя, шестая, гостиница была открыта в начале сезона 1889 года, по обстановке и удобствам она не уступала другим.
При гостиницах имелись ванны и души с пресной и морской, теплой и холодной водой, ими можно было пользоваться в любое время года.
Все гостиницы соединялись телефонами между собой, с домом хозяина имения, с конторами и домом местного доктора, под надзором которого находилась аптека.
Аптека в Гурзуфе была открыта в сентябре 1888 года. Губонин, получивший разрешение на ее открытие, передал аптеку в аренду провизору, устроив всю обстановку за свой счет. Он поставил провизору условие: отпускать лекарства нуждающемуся гурзуфскому населению по назначению врача за уменьшенную плату, сравнительно с существующей аптекарской таксой. В случае заболевания отдыхающих в губонинских гостиницах инфекционными болезнями их изолировали в особой даче (больнице), удаленной от остального жилья. Медицинский персонал в Гурзуфе состоял из доктора, женщины-врача, и пребывающей на сезонное время фельдшерицы-массажистки. В случае надобности для ухода за больными можно было выписывать сестер милосердия из Ялтинской общины. Всего в гостиницах было более 200 номеров.
Простой перечень удобств дает представление об этом первоклассном курорте, который находился к тому же в живописнейшей местности на самом берегу моря.
Бархатный сезон начинался в августе и заканчивался в октябре. В этот период плата за номер составляла от 1 до 10 руб. в сутки, с ноября по август плата была ниже. Полный пансион стоил 60 руб. в месяц.
Любимым развлечением публики была верховая езда — модное и дорогое в то время удовольствие. Провожатыми были молодые местные жители, одетые в красные татарские костюмы, которые придавали им характерный живописный вид.
Прогулки на лошади по узким тропам среди дикой природы давали возможность добраться до самых труднодоступных мест и доставляли отдыхающим бездну удовольствия. Плата за верховую лошадь за весь день под мужским седлом стоила 3 руб., под женским — 4 руб.
Население поселка в конце XIX века составляло более одной тысячи человек, и многие местные жители, традиционно занимаясь садоводством, виноделием, табаководством, с открытием в Гурзуфе курорта стали сдавать квартиры отдыхающим, заниматься мелкой торговлей. Татарские женщины славились искусством приготовления очень прочного и красивого полотна и полотенец с вышитыми и затканными цветными узорами. Ткали они на простых верстаках с помощью передвижных гребней. Их узорчатые полотенца ценились недешево, но покупались отдыхающими весьма охотно.
Большим спросом пользовались и приготовленные татарскими женщинами разнообразные и очень вкусные греческие, турецкие и татарские сладости. Все это можно было купить на лотках мелкой торговли или заказать в ресторане.
Своеобразной достопримечательностью нового курорта стал и ресторан, единственный в своем роде, построенный Губониным в отдельном каменном здании. Большой двухсветный зал ресторана имел по лицевому фасаду три отдельных входа, во всю длину здания устроена была галерея с летними столиками. Около ресторана играл духовой оркестр, а по воскресеньям в большом зале устраивались танцы.
По вечерам ресторан освещался двумя электрическими фонарями, каждый по силе света равнялся тысяче нормальных свечей.
Провизия для кухни ресторана доставлялась из Ялты, Симферополя и Керчи. Стоило все недешево, но чего здесь только не было! Различные сорта морской рыбы, которая привозилась с завода, устроенного за гурзуфской деревней. Лакомством для гурманов были султанка, кефаль, камбала, мелкая рыбешка хамса или анчоусы, жаренные на сливочном масле. Часто можно было отведать свежего осетра или белугу, недорогую зернистую икру из Керчи. А черноморские мелкие устрицы, которые ловили преимущественно в холодное время года, были недороги и являлись очень вкусным и здоровым блюдом.
Осенью отдыхающие лакомились вкусным мясом перепелов. В это время начинался перелет этой птицы, и она в больших количествах появлялась на южных склонах главной гряды Крымских гор, где ее ловили без особого труда.
Вся провизия в гурзуфском ресторане сохранялась свежей, так как для производства льда имелось два аппарата.
При ресторане устроены были московская булочная и пекарня, которые снабжали население поселка и его окрестности различными булочками и хлебом.
Предусмотрено было все: свежая зелень и овощи выращивались на собственном огороде, расположенном выше почтовой дороги, там же были разбиты баштаны, на которых в изобилии росли арбузы, различных сортов и прекрасного качества дыни.
У местных жителей и в лавочках около гостиниц можно было приобрести крымские фрукты. Во время летнего и осеннего сезонов в Гурзуфе работали галантерейный и персидские магазины, а парикмахерская была открыта круглый год.
Особый шарм гурзуфскому курорту придавал маленький ресторанчик «Венеция», который появился в 1913 году на Адаларах, на ближайшей к берегу скале.
Ресторан имел свою пристань, к которой причаливали лодки. Определенной таксы для лодочников не было, вне сезона их услуги пенились дешевле, но в экзотическом ресторанчике цены были астрономические. Невероятно высокие цены все-таки не останавливали богатую публику — и не только из Гурзуфа, но и из Ялты.
Большинство гостиниц и ресторанов находилось в северовосточной части роскошного гурзуфского парка с фонтанами. Об устройстве парка заботился в свое время и прежний владелец Гурзуфа сенатор Фундуклей, который выписывал из разных мест редкие экземпляры растений, и уже в 60-е годы XIX века парк считался одним из самых лучших на Южном берегу Крыма.
В середине 50-х годов виноградники в нижнем парке были уничтожены, а на их месте посажены масличные и лавровые рощи. Весь нижний парк и часть верхнего в сезонное время хорошо освещались электричеством, но особенно оригинален был разноцветный фонарь перед домом владельца имения, то есть перед особняком, построенным Ришелье. Он бросал фантастический свет на окружающий парк, и освещенный парк с верхних этажей гостиниц представлял собой волшебную панораму и производил изумительное впечатление. Украшением гурзуфского парка были и фонтаны.
Лучший из них и сейчас находится перед большой гостиницей и являет собою величественную аллегорическую группу, изображающую победу просвещения над мраком и темными силами. Стоящая на глобусе богиня света и просвещения возвещает миру свет и любовь, символами которых являются зажженный факел и амуры. Глобус поддерживается титанами, богами тьмы, которые стараются струей воды, выходящей из пасти чудовищ, потушить горящий свет, но вода не достает факела. Группа эта, отлитая по модели берлинского профессора Бергера, была приобретена на выставке в Вене. Фонтан называется «Ночь».
Недалеко от этого фонтана, ближе к реке, другая изящная фонтанная группа «Дети во время дождя», выполненная по модели скульптора-академика Каменского. Еще один фонтан, «Гречанка», приобретен был с московской выставки. Это высокая колонна, верх которой украшен художественно исполненной женской фигурой, наклонившей кувшин, из которого струится вода.
Интересен и фонтан «Рахиль», напоминающий о Библии, по которой красавица Рахиль стала матерью Иосифа, известного героя библейского сюжета.
Фонтаны «Ночь», «Нимфа», «Рахиль» украшают старинный парк и сегодня. А вот церкви, построенной Петром Ионовичем, давно уже нет.
В 1887 году он начал строить православный храм. Церковь в византийском стиле во имя Успения Богородицы, по признанию тех, кто ее видел, стала одной из достопримечательностей Южного берега Крыма. При храме П.И. Губонин открыл прекрасную церковно-приходскую школу, в которой в начале 1890 года обучалось 40 человек. Учебники и пособия распространялись среди учащихся бесплатно.
Владелец Гурзуфа Петр Ионович Губонин и его жена Марина Севастьяновна были погребены в мраморном склепе Успенской церкви. Когда уже при советской власти в 1932 году рушили церковь, местные жители, любившие и почитавшие Губонина, не дали осквернить его могилу — она была перенесена на местное кладбище. Через два года после этого не стало и знаменитой гурзуфской мечети, построенной в основном на пожертвования П.И. Губонина.
Глубоко верующий человек, Петр Ионович внес существенный вклад в сооружение Владимировского собора — усыпальницы адмиралов и памятника обороны Севастополя 1854-1855 годов. На пожертвования Губонина была завершена внутренняя отделка Владимирского собора в Херсонесе. Принимал он участие и в постройке знаменитого храма Христа Спасителя в Москве.
Всех добрых дел Петра Ионовича не перечтешь, да он никогда и не ждал благодарности. Он всегда помнил, откуда он вышел «в люди», поэтому всегда заботился о тех, кто нуждался в помощи. Когда Губонин в первый раз в жизни поехал лечиться за границу, его спрашивали, что больше всего поразило его в западных краях. «Как богато живут там мужики», — отвечал он.
Его щедрая благотворительность стала возможной благодаря его многомиллионному состоянию, которое он нажил прежде всего на крупных подрядах по строительству железных дорог.
Он был сыном крепостного крестьянина, каменщика из деревни Борисовки Коломенского уезда Московской губернии. Смолоду у него было около Подольска небольшое заведение для тески камней и точил. Занимаясь подрядами на каменных работах, он свел знакомство с путейным миром и познакомился со строительным делом, что пригодилось ему в дальнейшем.
В 60-е годы XIX века, когда началось строительство железных дорог, имя Губонина было уже известно. В 70-х годах оно гремело особенно в Москве. Некоторые утверждали, что первопрестольная в семидесятых стояла на трех китах: административном — князе В.А Долгорукове, военном генерал-губернаторе; денежном — П.И. Губонине и артистическом — Николае Рубинштейне. Все трое были одинаково известны и полезны.
Губонин был приятной русской наружности, с мягкими манерами и красивыми оборотами речи. У него был толковый и прямой ум, который без всякой подготовки и учения схватывал все — от сложных технических вопросов до замысловатых финансовых комбинаций. Выйдя из крепостных крестьян, он прошел через купечество и вышел во дворянство.
Имея чин тайного советника, он получил потомственное дворянство особым высочайшим указом. «В воздаяние пожертвований с 1870 по 1872 год и обеспечение бывшей в сем году политехнической выставки в Москве и во внимание к стремлению своими трудами и достоянием содействовать общественной пользе».
О той выставке теперь мало кто помнит, а в то время ей придавали особое значение. По сути, эта была выставка достижений народного хозяйства. В ней участвовало свыше 10 тыс. русских экспонатов и около 2 тыс. иностранных. Все лучшее тогда представлено было на выставке в многочисленных отделах: техническом, сельскохозяйственном, лесном, медицинском и т.д.
Особенно интересным получился железнодорожный отдел, почетным президентом которого был П.И. Губонин.
На средства главным образом Петра Ионовича в отделе был построен настоящий вокзал со сквером. На рельсах установили специальный вагон для перевозки живой рыбы. Чтобы доказать возможность перевозки рыбы с Волги в таком вагоне, было задумано тут же ее продавать. Кроме этого, в железнодорожном отделе были представлены паровозы, вагоны, землянка на 10 человек с орудиями труда, показаны мосты, к строительству которых также имел отношение Губонин.
И это не все. Чтобы привлечь внимание зрителей, в отделе установили императорскую палатку, эстраду для музыкантов, фонтан!
За лето выставку посетили 750 тысяч человек. На основе ее экспонатов были созданы два крупнейших музея — Политехнический и Исторический. Император Александр II относился к Петру Ионовичу с уважением, и они нередко беседовали на разные темы.
В одну из встреч П.И. Губонин поднес царю серебряную чернильницу с изображением группы народов России с надписью: «От бывшего крестьянина, ныне твоею милостью действительного статского советника Петра Губонина». Подарок этот позднее украшал царский стол: видимо, пришелся по вкусу.
В чине тайного советника Губонин ходил в картузе и сапогах бутылками и надевал звезду на долгополый сюртук.
Губонин был крупный миллионер, начавший свою деятельность сперва десятником при постройке Московско-Рязанской железной дороги, а потом подрядчиком, забравшим и земляные работы по поставке камня, и наконец, сделался владельцем крымской жемчужины — Гурзуфа.
— Это моя любовница, — говорил он про Гурзуф и распивал чаек под пушкинским кипарисом, под которым лично для себя беседку выстроил.
После его смерти наследники под этим кипарисом расплескивали, угощая друзей, «пену сладких вин» гурзуфских виноградников, пока не расплескали и самый Гурзуф, и отцовские миллионы».
Сыновья П.И. Губонина, Сергей и Петр, были не в отца, люди не коммерческие, но, по-видимому, добрые. Это подтверждает и дальнейший рассказ Гиляровского, услышанный им от одного старого бухгалтера, который не погиб благодаря младшему Губонину.
В то время процветало ростовщичество. Бедный бухгалтер, пытаясь выручить родственника, одолжил деньги у ростовщика Кашина, получив вексель на 800 руб. Родственник внезапно умер, и по векселю платить приходится ему… А с чего платить, когда получал он только 100 руб. Подошел срок, пришел он к ростовщику просить отсрочки, но тот оказался нем к его просьбам и слезам. Пошел бедный бухгалтер на второй этаж гостиницы с горя выпить и встретил там младшего Губонина, у отца которого, Петра Ионовича, когда-то проверял бухгалтерию. Рассказал ему все про вексель. Петр Губонин тут же вынул из кармана деньги и отдал бухгалтеру, чтобы тот поменял на вексель. Сам же векселя не взял, говоря, что будут деньги, отдадите, нет, так и не надо. Через несколько лет бухгалтер смог вернуть долг, в то время как наследники Петра Ионовича совсем разорились.
Добротой и хлебосольством отличался и сам Петр Ионович. «Пойдемте, молодцы, пить чай в трактир», — говорил он своим инженерам, приглашая их на роскошные завтраки и обеды в ресторан.
Инженерами у него работали такие в будущем известные промышленные деятели, как князь Тенишев, барон Штейнгель, Голубев и др.
В последние годы жизни здоровье Петра Ионовича пошатнулось, он страдал сахарной болезнью и выдержал трудную операцию. Со здоровьем, как это часто бывает, пошатнулись и дела. Добродушный и доверчивый, он так же быстро потерял часть своего состояния, как и нажил его.
Умер Петр Ионович 30 сентября 1894 года, сидя в кресле в своем замоскворецком доме. Отпевание его состоялось в Параскиево-Пятницкой церкви, где он состоял старостой 27 лет и которая была построена на его средства с большим вкусом и замечательной роскошью. На одном из многочисленных венков было написано: «Незабвенному глубокоуважаемому Петру Ионовичу Губонину от признательных и благодарных гостей Гурзуфа». Согласно воле покойного тело его было перевезено в Крым.
Так закончился на крымской земле земной путь московского промышленника, основателя нового курорта в Гурзуфе Петра Ионовича Губонина.
После смерти П.И. Губонина курорт перешел во владение его сына — Сергея. Имение, которое покупал Петр Ионович у наследников Фундуклея за 25 тыс. руб., теперь оценивалось в 3,5 млн. руб. Большой доход давали и губонинские вина, по признанию современников, одни из лучших на Южном берегу Крыма.
На рубеже веков имение Губонина было приобретено организовавшимся акционерным обществом курорта Гурзуф, в которое входили Голицын, Долгоруков и др. Во главе общества был князь А.А. Оболенский.
В 1904 году Гурзуф перешел к наследникам К.И. Волкова, затем — петербургского товарищества.
После революции и Гражданской войны хозяином почти всего парка и гостиниц стала Военно-курортная станция, сейчас санаторий Министерства обороны.
В 1967 году поклониться могиле своего знаменитого предка пришел другой замечательный представитель семейства Губониных — Михаил Ефимович.
Талантливый художник-график, сын известного российского предпринимателя-меховщика Е.С. Губонина и родственник П.И. Губонина, он является автором красивых оберток знакомых многим с детства конфет и шоколадок: «Красная шапочка», «Вишня в шоколаде», «Садко» и многих других, которые выпускала и выпускает московская кондитерская фабрика «Красный Октябрь».
Работал Михаил Ефимович в храмах, выполняя работы по резке дерева. Очень любил он рисовать ангелов. Эта работа приносила ему радость и обеспечивала материально.
Но главным делом его жизни было создание архива документов о жизни и служении Богу и России Святейшего Патриарха Тихона. В годы советской власти занятие это было небезопасным. Михаил Ефимович пережил и арест, и ссылку. Прошел всю войну, дошел до Берлина. Потом он вновь отдавал все силы созданию архива Святейшего Патриарха. Труд его оказался не напрасным, архив и сейчас служит людям.
Сохранились также праздничные гостиницы, роскошный парк с фонтанами в Гурзуфе и, конечно, железная дорога Москва-Севастополь, в строительстве которой в первой половине 70-х годов XIX века принимал участие Петр Ионович Губонин.
Миллионы людей со всех концов России едут по этой дороге на отдых в Крым, в том числе и в Гурзуф, который хранит память многих выдающихся представителей нашей культуры, живших когда-то в этом чудесном уголке.
ИСТОРИЯ ГУРЗУФА
Происхождение названия Гурзуф достоверно не установлено. Некоторые исследователи считают, что оно происходит от лат. Urzus «медведь» (рядом с городом расположена «Медведь-гора» — Аю-Даг). Другие полагают, что название Горзув, Горзувиты имеет таврские или гото-аланские корни и расшифровывают его как «гор дзакхь» — горная долина, долина среди гор. Постепенно топоним «Горзувиты» трансформировался в Курсаиты, Горзовиум, Юрзуф, Гурзуф.
Гурзуфская долина была заселена с давних времен. Во время археологических раскопок середины 1960-х годов на скале Дженевез-Кая был обнаружен культурный слой с остатками примитивной лепной керамики периода раннего энеолита (III тысячелетие до н. э.). Там же был обнаружен таврский культурный слой VII—VI век до н. э. с остатками чернолощеной лепной посуды.
Это, пожалуй, наиболее древние следы обитания человека, найденные в Гурзуфской округе. В гораздо большем объеме археологами выявлены следы пребывания здесь тавров, проживавших в Крыму с IX в. до н. э. по III в. н. э. Тавры занимали горную часть полуострова и Южный берег Крыма. До сих пор нет единого мнения о происхождении тавров. Все же наиболее вероятной версией многие считают то, что тавры — потомки коренных жителей Крыма эпохи энеолита (так называемых «кемиобинцев»). О таврах упоминают многие античные авторы — Геродот, Страбон, Плиний Старший. Загадкой остается название «тавры» созвучное греческому слову «таврос» — бык. Однако многие современные историки более склонны к мнению, что древние греческие колонисты, осваивавшие берега Крыма, Тавром называли Главную гряду Крымских гор, по аналогии с горным хребтом Тавр в Малой Азии. Отсюда и пошло античное название Крымского полуострова — Таврика или Таврида, а население, обитающее в горах, греки стали называть таврами, хотя вполне вероятно, что самоназвание этой народности было иное.
Археологический материал дает довольно узкое представление о культуре тавров. Наиболее изучены погребальные сооружения тавров — так называемые «каменные ящики», обычно расположенные на возвышенности. Захоронения совершались на боку с поджатыми ногами и перекрывались массивными каменными плитами. Главное занятие тавров — охота и рыболовство. У тавров существовал обряд человеческих жертвоприношений, при котором (по версии Геродота) — после удара дубинкой по голове жертву сбрасывали со скалы. Многие античные историки упоминают о том, что в Таврике находился храм Девы — богини, особо почитаемой таврами. Издавна ищут археологи этот храм Девы. Одно из вероятных мест, где он мог находиться — это гора Аю-Даг и прилегающая к ней с востока Партенитская долина. Очень хотелось бы связать недавнюю находку таврского святилища на перевале Гурзуфское седло (об этом будет сказано ниже) с легендарным храмом, однако пока такие предположения не подтверждаются.
В Гурзуфской долине имеются многочисленные следы пребывания тавров. На скале Дженевез-Кая, на том месте, где позднее существовала средневековая крепость, археологи под руководством О. И. Домбровского обнаружили таврский культурный слой VII–VI вв. до н. э. с остатками чернолощенной лепной посуды. Летом 1963 г. в урочище Осман у западного склона Аю-Дага было раскопано большое таврское поселение, просуществовавшее с IV в. до н. э. по IV в. н. э. Среди находок этого поселения преобладают лепные сероглиняные горшки, обломки привозных амфор и краснолаковых сосудов. Были найдены также позднеантичные монеты. Недалеко от этого таврского поселения, на холме Тоха-Дахыр еще в 90-е годы XIX в. археологом Н. И. Репниновым были обнаружены таврские «каменные ящики» с захоронениями.
Поистине археологической сенсацией можно считать находки, полученные во время археологических раскопок на перевале Гурзуфское седло (Гурбет-Дере-Богаз), проводившихся под руководством ялтинских археологов Наталии и Виктора Новиченковых с 1981 по 1993 гг. Здесь было раскопано античное таврское святилище, просуществовавшее с III в. до н. э. по III в. н. э. Рядом со святилищем обнаружены остатки более позднего средневекового христианского храма.
Святилище на перевале Гурзуфское седло было открыто совершенно случайно. В конце 70-х годов XX в. в горах на яйле прокладывали газопровод Ялта — Алушта. В 1981 г. гурзуфский краевед Иосиф Дмитриевич Дроздов сообщил в Ялтинский краеведческий музей о том, что при ведении земляных работ для строительства газопровода в районе перевала Гурзуфское седло были обнаружены бронзовые вещи античного происхождения. Осенью 1981 г. были начаты раскопки, которые принесли сенсационные результаты. Самое большое количество античных находок из обнаруженных в горной части Крыма приходится на святилище у Гурзуфского седла. Здесь был зачищен обширный слой из мощных скоплений жертвенных животных, множество разбитых при совершении обрядов амфор из Синопа, Гераклеи, с Родоса. Всего площадь раскопов составила 2000 квадратных метров. Причем насыщенность находок была такова, что о работе лопатами не могло быть и речи. Приходилось работать ножами и щетками. Обычно при археологических раскопках снимаемый слой земли разбивают в плане на квадраты размером 5×5 м для удобства переноса места подходов на топосъемку. При большой насыщенности находок квадраты делают 2×2 м или 1×1 м. В раскопе лее на Гурзуфском седле эти квадраты были 33×33 см! Одних только античных монет найдено 270 штук, причем многие из них поистине уникальны. В первые дни раскопок был найден золотой херсонесский статер 95 г. н. э. с изображением богини Девы. Всего в мире известно шесть таких монет. Позднее были найдены две серебряные тетрадрахмы с изображением понтийского царя Митридата VI Евпатора, бронзовые монеты архонта Боспора Асандра (47–17 гг. до н. э.), золотой статер Боспорской царицы Динамии (17–14 гг. дон. э.), жены Асандра и внучки Митридата VI Евпатора, статер основателя новой династии Боспорских царей Аспурга (8–38 гг. н. э.), выпущенный в 17г. н. э. Кроме этих уникальных вещей найдены монеты Боспорских царей Полемона 1(14–8 гг. до н. э.), Митридата VIII (38–44 гг. н. э.), Котиса I (44–68 гг. н. э.), то есть практически всех Боспорских правителей I в. до н. э. — 1 в. н. э. В святилище также найдены римские монеты с изображением Александра Македонского, его сподвижника фракийского царя Лисимаха, римского императора Марка Аврелия, полководцев Марка Антония, Сципиона Африканского, динарии императоров Августа и Тиберия. Кроме монет особую ценность представляют 20 серебряных и бронзовых эллинских и римских статуэток с изображением Юпитера, Аполлона, Зевса, Посейдона, Деметры. Широко представлено вооружение — ножи, дротики, детали кольчуг. А найденный здесь римский щит «скутум» до сих пор был известен лишь по рисункам. Обнаружено очень много кухонной утвари, инструментов, стеклянных изделий. Причем, найденные на Гурзуфском седле изделия из бронзы, стекла, серебра практически не нуждались в реставрации, настолько хорошо они сохранились благодаря уникальности здешних почв. Всего в святилище на Гурзуфском седле найдено более тысячи предметов. Поистине, это настоящая «Крымская Троя».
Однако возникает целый ряд новых вопросов. Во-первых, почему именно здесь, в этом труднодоступном месте горного Крыма, достаточно длительное время существовало античное языческое святилище. Ведь перевал Гурзуфское седло — самый высокий перевал Крымских гор (1.388 м). Да и климатические условия здесь гораздо суровее, чем на Южнобережье. Здесь полгода лежит довольно-таки мощный снеговой покров, часты туманы и ветры. Да и немаловажен тот факт, что поблизости от святилища нет источников питьевой воды. На первый взгляд, непонятно, почему так высоко в горах, а не на побережье, обосновалось это святилище. Некоторые археологи считают, что путь по яйле от Феодосии до Херсонеса был короче и ровней, чем по побережью, и именно на этом пути на перекрестке с дорогой, идущей из Гурзуфской долины в Качинскую, и было основано святилище. Однако кто мог в те времена добираться этим путем из Феодосии в Херсонес (или наоборот)? Вряд ли римляне или греки решились бы проложить этот торговый путь по территории, занимаемой воинственными таврами, которые нередко промышляли разбоем и пиратством. Да и не намного этот путь легче (если не тяжелее), чем по побережью. К тому же связь между Херсонесом, Феодосией и Боспором легче, быстрее и безопаснее было осуществлять морем. Поэтому выводы о том, что святилище у перевала Гурзуфское седло возникло на перекрестке торговых путей, на мой взгляд, малоубедительны. Очевидно, что святилище для тавров, как и для других народов, было священным местом, особо оберегаемым от врагов. Может быть, именно поэтому тавры, теснимые со всех сторон скифами, греками, римлянами, и устроили свой храм в труднодоступном месте Горного Крыма. В то же время перевал Гурзуфское седло — чуть ли не единственное место в горах, откуда видны одновременно море, Гурзуф, Аю-Даг и Симферополь, где находилась столица скифов — Неаполь. Так что с этого места легко обнаружить угрозу нашествия врага и вовремя спрятать в укромное место в горах реликвии, хранившиеся в храме. Очень хотелось бы связать святилище на Гурзуфском седле с \ легендарным таврским храмом Девы, о котором рассказывалось выше. Но здесь имеется хронологическая неувязка: древнегреческий драматург Еврипид написал «Ифигению в Тавриде», где описывает храм Девы, в 412 г. до н. э., а храм над Гурзуфом датируется III в. до н. э. — III в. н. э. Но, может быть, где-то рядом с ним находится пока еще не найденный более древний таврский храм, а раскопанное святилище является как бы его правопреемником? Слишком длительное время просуществовал храм на Гурзуфском седле, что несомненно говорит об особом почитании этого святилища у тавров.
Начиная с конца VII в. до н. э. на побережье Крыма стали возникать греческие рабовладельческие города-колонии. Наиболее крупные из них — Пантикапей (Керчь), Феодосия, Херсонес (Севастополь). Однако пока на Южном берегу Крыма, и в том числе в Гурзуфской долине, следов греческих поселений не обнаружено.
С большой степенью вероятности можно утверждать, что в Гурзуфе побывали римские легионеры из состава XI Клавдиева легиона, которые около двух веков — с середины I в. н. э. до середины III в. н. э. — размещались в римской крепости Харакс на мысе Ай-Тодор (в районе современного «Ласточкина гнезда»). Ведь вряд ли римляне около 200 лет отсиживались за стенами Харакса, а все же, по всей вероятности, совершали вылазки по южнобережыо, в том числе и в Гурзуфскую долину, до которой от Харакса по прямой всего 17 километров.
Начиная с VI в. н. э. Крым попадает в сферу влияния Византийской (Восточноримской) империи. Возвышение Византийской империи в VI в. приходится на время царствования императора Юстиниана I (527–565 гг.). Большую ценность представляют свидетельства византийского историка времен Юстиниана I Прокопия, уроженца города Кесарии палестинской. Советник крупнейшего юстиниановского полководца Велизария Прокопий Кесарийский (500–565 гг.) участвовал в его военных походах. Одно время Прокопий Кесарийский был градоначальником Константинополя. Ему принадлежат два сочинения: «О войнах», в котором описаны военные походы византийцев, и «О постройках».
Византийцами в Гурзуфе была построена крепость, которая сыграла значительную роль в дальнейшей истории Гурзуфа. От местных краеведов, экскурсоводов можно слышать стандартную фразу: «Первое письменное упоминание о Гурзуфе относится к середине VI в.». Это несомненно правильно. Но ведь середина VI в. — понятие растяжимое. Какой же год считать годом рождения Гурзуфа? В последнее время развернулась широкая полемика по поводу определения точного возраста городов Южного берега Крыма. Особенно это коснулось Ялты и Алушты, которая в 2002 г. будет отмечать 100-летие со дня присвоения ей статуса города. Но до сих пор эта полемика почему-то обходит стороной Гурзуф, хотя он на 6 столетий старше Ялты и наравне с Судаком (основанным аланами в 212 г. н. э.) и Алуштой является, пожалуй, одним из самых древних поселений на ЮБК, существующих и поныне. Во всей краеведческой литературе, посвященной Гурзуфу, до сих пор не была конкретизирована дата его основания. Однако, на мой взгляд, это сделать не так уж и сложно.
Безусловно, первым по времени письменным источником, в котором упоминается Гурзуф, является трактат Прокопия Кесарийского «О постройках». Кстати, письменных упоминаний о Гурзуфе (как и обо всем Южном береге Крыма) до конца XVIII в. очень мало. Связано это, в первую очередь, с некоторой изолированностью Южного берега Крыма в средние века из-за отсутствия удобных дорог через горные перевалы, а также с тем, что средневековые крымские архивы до наших дней не сохранились.
Трактат Прокопия Кесарийского «О постройках» известен нам в двух переводах — С. П. Кондратьева и П. И. Кеппена. Вот отрывок из этого трактата, касающегося Гурзуфа и Южного берега Крыма: «…Император воздвиг там два укрепления — Алустон и в Горзувитах. Здесь же на этом побережье есть страна или область по имени Дори, где с древних времен живут готы, которые не последовали за Теодорихом, направлявшимся в Италию. Они добровольно остались здесь и в мое время были в союзе с византийцами. Сама область Дори лежит на возвышенности, но она не камениста и не суха, напротив, земля очень хороша и приносит самые лучшие плоды…». Практически все историки, занимающиеся Крымом, единодушны во мнении, что Горзувиты, упомянутые Прокопием, — это современный Гурзуф. Трактат «О постройках» писался Прокопием Кесарийским в 553–555 гг. Стало быть, годом первого письменного упоминания о Гурзуфе следует считать 555 г., т. е. год окончания написания трактата. Значит, к 2000 году Гурзуф существовал не менее 1.445 лет.
А кто же заселял Горзувиты до прихода византийцев? После «великого переселения народов» (III–V вв. н. э.), которое в значительной степени затронуло и Крым, степная часть полуострова из-за постоянных набегов была мало заселена, а горную часть Крыма заселяли потомки тавров, скифов, готов, аланов, сарматов, которые, теснимые новыми завоевателями, слились в одну массу, составившую местное население Крыма к VI в. н. э. Это аборигенное население Крыма византийцы называли готами. Вероятно, эти «готы» и заселяли Гурзуфскую долину к приходу сюда византийцев. Как свидетельствует Прокопий Кесарийский, готы и византийцы заключили между собой союз.
Германское племя готов до II в. н. э. проживало в низовьях Вислы, куда они, по древним преданиям, переселились из Скандинавии. В III в. большая часть готов ушла на юго-восток и осела в Причерноморье и в Крыму, подчинив себе проживавшее там скифо-сармато-таврское население. Так был создан большой многочисленный союз, в котором готы составляли меньшинство, но занимали главенствующее положение. Они многое заимствовали от местного населения, в частности, в военном деле. Так или иначе, но начиная с IV в. н. э. о скифах и таврах уже нет упоминаний, однако можно с большой точностью утверждать, что среди тех готов, о которых упоминает Прокопий Кесарийский, было немало потомков и скифов, и сарматов, и тавров. Вместе с тем, необходимо отметить, что готский язык сохранялся в Крыму вплоть до XVI в., в то время, как таврский и скифский языки исчезли гораздо раньше. В середине XIX в. местные жители в среднем течении Качи показывали известному крымскому исследователю Евгению Маркову древнее «готвейское», т. е. готское кладбище. Готы составляли значительную часть жителей христианского княжества Феодоро, а позднее входили в состав христианской части населения Крымского ханства, которая к XVIII в. составила этническую группу, называемую «крымские греки».
Крепость, построенная византийцами в Гурзуфе, находилась на скале Дженевез-Кая. Место для крепости было выбрано очень удачно. Со скалы полностью просматривается Гурзуфская долина, главная гряда Крымских гор в районе Гурзуфа, перевал Гурзуфское седло. Крепость контролировала гурзуфскую бухту, куда могли пришвартовываться морские суда. Сама крепость находилась в труднодоступном месте, окруженная с трех сторон отвесными скалами. Сейчас на скале Дженевез-Кая расположено белое каскадное здание артековской гостиницы «Скальная», которая хорошо видна со всей гурзуфской набережной. Как раз на том месте, где сейчас находится гостиница, и была построена византийцами крепость. С трех сторон крепостную скалу окружает море, с севера же она примыкает к склону горы Балготур, застроенному домами. Планировка Гурзуфа в старинной, центральной части повторяет расположение улиц и построек средневекового поселения. В 1965–1967 гг. в связи с началом строительства гостиницы «Скальная», на скале Дженевез-Кая были проведены археологические раскопки. В результате исследований было установлено, что крепость в Гурзуфе просуществовала более девяти веков — с VI по XV вв. В истории крепости можно выделить пять периодов. Первый период (VI–VIII вв.), — византийский. Это время постройки крепости и владения ею Византией. В VIII в., после захвата Таврики хазарами, начинается второй, хазарский период, пожалуй, самый мрачный в истории крепости, поскольку хазары полностью разрушили ее, и крепость пролежала в руинах до X в. — того времени, когда хазары ушли из Крыма. Третий период (X–XIV вв.) можно назвать промежуточным (между хазарским и генуэзским). Как показали раскопки, крепость в X в. была восстановлена и до середины XIV в. в ней была резиденция местных феодалов — топархов, под властью которых находилось население Гурзуфской долины. В XIII в. Гурзуф, как и все Южнобережье, вошел в состав княжества Феодоро. Гурзуфская крепость и другие поселения на ЮБК во второй половине XIV в. были захвачены генуэзцами и образовали так называемое «Капитанство Готия», входившее в состав генуэзских колоний в Крыму. С этого периода начинается четвертый, генуэзский, этап истории крепости в Гурзуфе. Он продлился до конца XV в., точнее — до лета 1475 г., когда Крым был захвачен турками-османами, и Гурзуфская крепость была полностью разрушена. После 1475 г. крепость уже никогда не восстанавливалась.
Основной частью крепости являлась цитадель, обнесенная мощными, толщиной до 4 м, стенами из камня на известковом растворе. Здесь, в цитадели, находился основной узел оборонительного комплекса. От основания цитадели отходили стены внешнего оборонительного пояса крепости. Возле ворот, отделяющих цитадель от внешних оборонительных стен, находился донжон — главная башня крепости с помещениями для жилья, арсеналом и запасами продовольствия. Рядом с донжоном располагалось двухэтажное помещение кордегардии — военного караула. Гурзуфская крепость имела метательную артиллерию. Метательные механизмы представляли собой аркабалисты — крепостные самострелы, имеющие длину до 2-х метров. Это был деревянный станок с направляющей для снаряда, в передней части которого располагался большой лук. Снарядами для баллисты служили каменные ядра, диаметр которых доходил до 12 см. Дальность стрельбы из таких баллист доходила до 300 метров. Кроме ядер, камнеметные крепостные механизмы использовались также для стрельбы керамическими сосудами, наполненными мелкой галькой или горящей смолой. При раскопках Гурзуфской крепости были найдены значительные склады каменных ядер и множество небольшой круглой морской гальки. Эта галька служила снарядами для пращи. С приходом генуэзцев появилось огнестрельное оружие, и в крепостной стене были сооружены большие амбразуры для пушек.
Итак, с середины VI по конец XV в. Гурзуфская крепость на скале Дженевез-Кая была одним из наиболее мощных фортификационных сооружений на Южном берегу Крыма. Крепость сплотила вокруг себя все поселения Гурзуфской долины, контролировала перевал Гурзуфское седло (Гурбет-Дере-Богаз) и служила промежуточным пунктом каботажного плавания между Феодосией и Херсонесом.
Хотя Гурзуфская крепость в 1475 г. была разрушена, но еще довольно длительное время эти руины напоминали местным жителям о ее некогда былом могуществе. В XIX в. остатки крепости хорошо выделялись на фоне скалы Дженевез-Кая. Е. Л. Марков так описывает крепостные развалины в конце XIX в. «На самом пике утеса еще высится полуразрушившийся замок, и от него сбегают по неприступному обрыву обломки стен, башенок и лестниц. Это древняя Горзувита…»
Кроме поселения у скалы Дженевез-Кая, в средневековье на территории Гурзуфской долины существовал еще целый ряд поселений. Прежде всего, довольно крупное поселение (около сотни жилых домов) у юго-западного склона Аю-Дага, недалеко от мыса, выступающего в море. Возникло оно в VIII в., а разрушено в XV в., скорее всего при турецком нашествии. Толщина стен домов Аю-Дагского поселения достигала 1 м, что говорит о наличии в домах второго этажа. Там же обнаружены следы двух кузнечных мастерских, где изготовлялись железные якоря и металлические детали корабельной оснастки. Дома строили из местного бутового камня на глине. Защищала поселение стена толщиной около 3 м, игравшая в трудное время роль оборонительной. В хозяйстве преобладали морские промыслы. Значительные средневековые поселения обнаружены также в урочище Гугуш близ Ай-Даниля, на холме в бывшем имении «Суук-Су» (ныне это артековский лагерь «Лазурный») и на юго-восточном склоне горы Балготур. Найдены следы средневековых сооружений и на пути от Гурзуфа до перевала Гурбет-Дере-Богаз — на горе Кобоплу, где в VIII–IX вв. находилось небольшое дозорное укрепление, и на скале Красный камень в поселке Краснокаменка (укрепление Гелин-Кая). Небольшая крепость на Красном камне возникла примерно в XII в. и просуществовала до 1475 г. Особую роль она сыграла в конце XIV — в первой половине XV в., когда развернулась борьба между княжеством Феодоро и генуэзцами за контроль над Южным берегом Крыма. Тогда сложилась как бы двойная цепочка укреплений. Прибрежными укреплениями владели генуэзцы, а укреплениями, расположенными чуть выше (так называемыми исарами), владели феодориты. Крепость феодоритов Гелин-Кая противостояла генуэзской крепости на скале Дженевез-Кая и не давала возможности генуэзцам продвинуться в глубь территории княжества Феодоро. До наших дней на вершине Красного камня сохранились остатки боевой башни укрепления Гелин-Кая.
На этом можно было бы закончить рассказ об античном и средневековом Гурзуфе, но нельзя не упомянуть одно интересное событие. В 1472 году Гурзуф посетил известный русский путешественник — тверской купец Афанасий Никитин — первый европеец, совершивший путешествие в Индию. Когда путешественник возвращался из путешествия в Индию, его парусник в течение 5 дней укрывался от бури в Гурзуфской бухте. Об этом Афанасий Никитин написал в своем «Хождении за три моря».
Почти 300 лет — с 1475 по 1774 годы Гурзуф, как и весь южный Крым, входил в состав коронных владений турецких султанов. В то время Гурзуф, как и другие поселения южнобережья, был небольшой деревушкой.
Надо отметить, что вплоть до середины XIX в. Южный берег Крыма был очень мало заселен. В первую очередь это объясняется труднодоступностью этой части Крымского полуострова из-за отсутствия удобных дорог через горные перевалы. В античные и средневековые времена дороги через перевалы представляли собой труднопроходимые тропы, по которым едва продвигались небольшие повозки. К тому же на Южном берегу Крыма мало земли, пригодной для сельскохозяйственной обработки, ну а курортный отдых в средние века по понятным причинам был явлением абстрактным. К концу XVIII в. население Крыма составляло всего около 100 тысяч человек. Связано это с тем, что после присоединения Крыма к России в 1783 г. около 300 тыс. татар из Крыма добровольно эмигрировали в Турцию, а в 1778 г. по инициативе императрицы Екатерины II все христианское население Крыма, а в основном это были крымские греки, было переселено в Приазовье. Там они основали новые поселения, давая им привычные крымские названия. Так, греки из Гурзуфа основали деревню под названием Гурзуф. Этот населенный пункт существует и сейчас на юге Донецкой области. Надо сказать, что крымские греки, переселившиеся в Приазовье, составляли значительную часть населения Гурзуфа в XVI–XVIII вв. Об этом свидетельствует тот факт, что в ходе русско-турецкой войны 1768–1774 гг. турки летом 1774 г. высадили многочисленный десант в районе Алушты. Часть десанта направилась в сторону Ангарского перевала, где потерпела сокрушительное поражение от гренадеров под командованием Мусина-Пушкина. Другая часть десанта направилась вдоль побережья в сторону Ялты. Турки в Гурзуфе устроили массовую резню греков, казнив около 1.500 человек. Несчастных сбрасывали со скалы на горе Балготур в районе нынешнего пансионата «Геолог». После массовой казни и переселения оставшихся греков в Приазовье, Гурзуф практически обезлюдел. По свидетельству крымского исследователя П. Сумарокова, в начале XIX в. в Гурзуфе насчитывалось около 40 заселенных домов. В это время основную часть населения Гурзуфа составляли крымские татары.
После присоединения Крыма к Российской империи в 1783 году земли в районе Гурзуфа перешли в императорскую казну. В начале XIX века они были пожалованы герцогу Арману Эммануэлю де Ришелье, одному из основателей Одессы, бывшему тогда генерал-губернатором Новороссийского края. Герцог Ришелье в период с 1808 по 1811 годы построил в Гурзуфе дом. Это было каменное двухэтажное здание, в то время — наиболее монументальное здание в европейском стиле на Южном берегу Крыма.
Этот дом Ришелье с незначительными переделками сохранился до наших дней. Он находится на территории парка санатория «Пушкино» примерно в 100 м от моря. Именно в этом доме в 1820 году три недели прожил великий русский поэт А. С. Пушкин.
После смерти герцога Ришелье имение в Гурзуфе перешло к князю Михаилу Семеновичу Воронцову, который много сделал для развития Крыма и особенно южнобережья. В частности, по его инициативе были проложены новые дороги Симферополь-Алушта-Ялта (1825—1837 гг.) и Ялта-Севастополь (1845—1848 гг.). При строительстве дороги Алушта-Ялта по указанию Воронцова был проложен также спуск от нее до Гурзуфа.
В 1840 году М. С. Воронцов продал свое имение И. И. Фундуклею, который тогда был киевским губернатором. В отличие от Ришелье и Воронцова, И. И. Фундуклей проводил в Гурзуфе каждое лето (за исключением периода Крымской войны 1853—1856 годов). Большое внимание И. И. Фундуклей уделял развитию виноградарства в Гурзуфе. Им были завезены из Испании и Португалии лучшие сорта винограда и заложены обширные плантации виноградников. В 1847 году в Гурзуфе был построен большой винный подвал. В 1861 году был капитально отремонтирован дом, построенный Ришелье. И. И. Фундуклей много сделал для обустройства парка в гурзуфском имении, где при нем было посажено много экземпляров редких растений. В середине XIX века это был один из лучших парков на Южном берегу Крыма.
После смерти И. И. Фундуклея в конце 1878 года имение перешло к двум его племянницам — Врангель и Краснокутской, а в мае 1881 года его приобрел железнодорожный магнат Петр Ионович Губонин. К участку, купленному у Фундуклея, Губонин вскоре прибавил землю князя Барятинского в устье речки Авунда.
Именно П. И. Губонин положил начало развитию Гурзуфа как курорта. Со свойственной ему предприимчивостью, Губонин рьяно взялся за дело, в парке были построены семь гостиниц, ресторан, благоустроена набережная. Русло реки Авунда, протекающей по парку, было обложено камнем. Через реку проложены пешеходные мостики. В парке были установлены пять фонтанов, из которых до наших дней сохранилось два — фонтаны «Богиня Ночь» и «Рахиль». Сейчас в здании ресторана размещается столовая военного санатория.
Кроме обустройства имения и курорта, Губониным много было сделано и для самого Гурзуфа — построены электростанция, аптека, почтово-телеграфная станция, больница. Аптека, открытая в сентябре 1888 года, функционирует до сих пор. В разное время дачами здесь обзавелись многие, в том числе художник К. А. Коровин, А. П. Чехов.
После смерти имение Гурзуф перешло во владение сына Сергея Губонина. Вести дорогостоящее заведение оказалось не по силам потомку предпринимателя, и в 1902 году имение было приобретено «Акционерным обществом курорта Гурзуф». Курорт, переходя из одних рук в другие, зачах.
В январе 1921 года курорт был национализирован и передан в ведение крымского Курортного управления. В 1922 году здесь начало функционировать гурзуфское отделение крымской военно-курортной станции. Сейчас это — Гурзуфский военный санаторий.
В 1925 г. у подножия горы Аю-Даг появились первые брезентовые палатки пионерского лагеря «Артек». Решающим фактором при выборе места лагеря были чрезвычайно здоровый климат, богатая природа и живописная местность.
В 15 минутах ходьбы от Гурзуфа находился первоклассный курорт Суук-Су, что в переводе с татарского означает «холодная вода». Основателями этого курорта были известный российский инженер, строитель железных дорог и мостов действительный статский советник, происходивший из дворян Полтавской губернии, Владимир Ильич Березин и его супруга, Ольга Михайловна Соловьева.
Березин принимал участие в строительстве моста через реку Днепр в Киеве, участвовал в проектировании моста императора Александра III через Неву. Двухъярусный мост через реку Обь в Новосибирске возведен тоже при его участии. Стоят мосты В.И. Березина по обе стороны от Уральского хребта в Европе и Азии и уже более века служат людям.
В возрасте 45 лет Владимир Ильич после 26 лет службы в Министерстве путей сообщения подал в отставку и открыл свое дело, которое принесло ему большой доход.
Однажды во время строительства железной дороги в Донецком бассейне из-за сильной снежной бури его поезд застрял на несколько недель. Пришлось укрыться на станции маленького местного вокзала. Там и встретил Березин девушку необыкновенной красоты, которая оказалась дочерью начальника станции. Вскоре Ольга Михайловна Соловьева стала его женой.
В 1895 году они обосновались в Ялте, а два годя спустя купили на берегу моря в Гурзуфе участок у баронессы М.А. Шеппинг Владимир Ильич и Ольга Михайловна решили вложить свой капитал в прибыльное дело, превратить свое имение в первоклассный курорт, который смог бы соперничать с популярными в то время европейскими курортами, куда ежегодно устремлялись зажиточные россияне, оставляя на отдыхе огромные средства.
То, что рядом находился прекрасный курорт Губонина, не смущало супругов. Они с энтузиазмом принялись за дело, но в самый разгар работ тяжелая болезнь подкосила Владимира Ильича. Операция, сделанная в Париже, не спасла Березина. Он умер и был погребен в склепе Суук-Су, построенном по проекту архитектора Н.П. Краснова.
Бразды правления взяла в свои руки Ольга Михайловна. Она умело использовала оставленное ее мужем состояние, около 10 миллионов рублей, и достроила курорт.
В 1903 году он был торжественно открыт.
Имение Суук-Су занимало площадь около 40 га. В центре курорта находилось казино, построенное по проекту Краснова, с роскошным рестораном, большими залами, читальней, балконами. От казино до берега моря террасами шел молодой тогда еще ухоженный парк, который был заложен в начале 90-х годов XIX века Березиным с опытными садовниками, работавшими в поместьях генерала М.Н. Раевского в Партените и Карасане.
Устроен курорт был великолепно. К услугам отдыхающих — 6 гостиниц, морской берег с великолепным пляжем, русская баня, молочные фермы, водолечебница, в которой выполнялись все виды водных процедур.
Любителям конной езды — специальные верховые лошади, для заядлых рыболовов — лодки и снасти, для охотников — ружья и патроны. Кроме того, новый курорт был связан регулярным сообщением с Ялтой экипажами и катерами. В Суук-Су были почта, телефон, электроосвещение.
Два раза в день играл струнный оркестр, по субботам устраивались танцевальные вечера. Дирижером оркестра и скрипачом в нем был Фидерико Паладино. Неаполитанский оркестр пользовался огромной популярностью у публики и его не раз вызывали из Суук-Су в Ялту. Приглашали оркестр и на царскую яхту «Штандарт».
Высокая, статная хозяйка курорта, отличавшаяся особой русской красотой, была натурой широкой и щедрой. В день своих именин, например, она объявляла всех отдыхающих курорта своими гостями. В этот день шампанское лилось рекой, все угощения за счет хозяйки. Вечером запускался сказочный фейерверк, играл оркестр. Сама же Ольга Михайловна, виновница торжества, наряжалась в боярский костюм. Суук-Су пользовался большой популярностью, несмотря на то что был дорогим курортом. В разное время в нем можно было встретить многих известных в России людей, которые отдыхали или просто приходили в гости к хозяйке: художников Сурикова, Коровина, министра Сухомлинова, писателей Бунина и Куприна, Эмира Бухарского и даже Распутина.
Эмир Бухарский, высокий, бородатый, одетый в вышитый золотом халат с зеленым тюрбаном (знак его происхождения от пророка), был частым гостем в хозяйка известного курорта Ялте. В Ливадии он преподнес Суук-Су императору и императрице роскошные ковры из своей страны. Русскому флоту в знак памяти царя Александра III подарил крейсер «Эмир Бухарский».
Хорошо знал он и хозяйку курорта Суук-Су, Ольгу Михайловну. Однажды, отдыхая на даче «Орлиное гнездо», эмир Бухарский предложил Соловьевой купить у нее курорт за 4 миллиона рублей Ольга Михайловна ему отказала. С подобным предложением — продать, но не весь курорт, а только одну скалу, обратился к Соловьевой и Федор Иванович Шаляпин. Певец хотел построить на скале замок искусств для талантливой молодежи.
Ольга Михайловна делала вид, что не слышит, но однажды сказала: «А ты, Федор Иванович, хотел бы, чтобы посредине твоего имения кто-нибудь выстроил бы дворец или даже избу?»
Как-то Ольга Михайловна с Шаляпиным и большой компанией музыкантов решила поехать к рыбакам жарить на кострах форель и картошку. Взяли с собой вина и закуску, расположились у костра. Вечерело. Во время шумного и веселого «застолья» Шаляпин встал, прислонился к дереву, что-то напевая. Пел он грустные русские песни, щемящие душу, простые и задушевные. Соловьева сидела, напряженно слушая, а по щекам ее катились слезы, но она их не замечала.
Когда же была допета последняя нота, наступила тишина и вдруг Ольга Михайловна встала и сказала: «Федор Иванович, твоя скала!» Это было так неожиданно для Шаляпина и может быть, для самой Соловьевой. У обоих на лицах были слезы радости и счастья. Но это всего лишь легенда — распространенная легенда о том, что хозяйка богатейшего имения «Суук-Су», тронутая пением артиста на пикнике у Медведь-горы, якобы подарила ему скалу и поныне известную как «скала Шаляпина». На самом же деле Шаляпин купил эту скалу у Соловьевой в 1915 году (об этом свидетельствуют документы, хранящиеся в ЛГТМ), чтобы реализовать свою идею постройки замка искусств. Тогда же по заказу Шаляпина его друг, известный архитектор И.А. Фомин, выполнил оригинальный проект «замка» в соответствии с замыслом певца. На другой день после покупки скалы Шаляпин был уже у нотариуса и писал дарственную Константину Коровину, другу-художнику, который еще в 1914 году нашел прекрасный участок земли у самого моря в Гурзуфе и построил себе дом из 14 комнат.
Тогда, отдыхая у Коровина, Федор Иванович обратил внимание на скалы Адалары, которые были хорошо видны из окон дома художника. По воспоминаниям Коровина, Шаляпин хотел купить вначале пустынные скалы. Загоревшись идеей покупки, он забыл друзей и каждый день ездил на лодке на Адалары, о них только и говорил. Ездил даже в Ялту, чтобы узнать, как ему получить от казны эти скалы. Когда Коровин его спрашивал, как он собирается жить на голых скалах, Федор Иванович отвечал, что взорвет их, сделает плошадку, проведет воду, разведет сады, привезет чернозем, пророет тоннель на берег.
Но после того как О.М. Соловьева продала ему землю под гротом Пушкина, Адалары были забыты. Шаляпин говорил: «Надо торопиться. Я остаюсь здесь жить». Он позвал грека Месалиди, который поставлял Коровину камень для постройки дома, и велел ему строить стену, ограждающую его землю.
Потом всю ночь до утра Шаляпин с Коровиным просидели над бумагами, Федор Иванович объяснял другу, какой он хочет построить дом.
Вскоре начались и строительные работы под наблюдением О.М. Соловьевой, прерванные затем в августе 1917 года.
В августе 1916 года Шаляпин с семьей отдыхал в Суук-Су на даче «Орлиное гнездо». Во время отдыха он разучивал партию короля Филиппа из оперы Верди «Дон-Карлос». Работа шла трудно. Недовольный переводом текста этой партии, он исправлял его, советуясь с отдыхающим здесь же в Суук-Су артистом Н. Ф. Монаховым.
Федор Иванович часто встречался с Константином Алексеевичем Коровиным на его вилле «Саламбо» в Гурзуфе (ныне Дом творчества художников). Коровин тогда писал портрет Шаляпина с дочерью Ириной. В этот приезд Шаляпин устроил на своей скале пир с артистами под открытым небом, пригласив повара и музыкантов из Ялты.
Это было последнее мирное лето в Крыму. В то лето дочери Шаляпина, Ирина и Лидия, играли в Гурзуфе во французском водевиле «Спичка меж двух огней» с Ольгой Леонардовной Книппер и Михаилом Чеховым, а в одном из кабачков Ялты пел Александр Вертинский — Пьеро.
Храм искусств Шаляпин так и не построил. Позже, в Париже, в книге «Маска и душа» он вспоминал эту скалу: «Мечту свою я оставил в России разбитой, иногда люди говорят мне: еще найдется какой-нибудь благородный любитель искусства, который создаст вам ваш театр. Я их в шутку спрашиваю: «А где он возьмет Пушкинскую скалу?»
Незадолго до начала Первой мировой войны в Суук-Су появился Распутин. Он приехал в Крым по приглашению царской семьи, чтобы в очередной раз помочь цесаревичу Алексею. Остановился Распутин в гостинице «Ялта». Нанес визит и хозяйке Суук-Су. Как прошла встреча, неизвестно, но, скорее всего, они нашли общий язык. Ольга Михйловна была религиозным человеком, кроме того, она верила в различные приметы, так, например, она не отправлялась в дорогу в понедельник, избегала принимать серьезные решения в пятницу. Известно, что
Г. Распутин произвел на нее неизгладимое впечатление. Позже она говорила, что хорошо знает Распутина. Его фотография с дарственной надписью висела у нее в комнате в Берлине вместе с фотографиями Паря и наследника.
В годы гражданской войны курорт Суук-Су был разграблен. В поисках драгоценностей и оружия большевики сломали мраморные плиты в вестибюле «Казино». Ольга Михайловна уехала в Константинополь, ее дочь Ксения с мужем — в Новороссийск, затем все они вернулись в Ялту.
В это время О.М. Соловьева составила оценку всех строений своего имения, включая обстановку, утварь. Получилась сумма немалая — 3 миллиона рублей.
Но сумма эта уже не имела никакого значения, развязка трагических событий приближалась. К моменту вступления в Ялту Красной армии дочь Ольги Михайловны находилась в городе, а сама она — в Гурзуфе. Заехать за матерью, чтобы отправиться последним пароходом из Крыма, не было уже никакой возможности, дозвониться невозможно. Осталось только нанять извозчика за большие деньги, чтобы он привез мать в порт Ялты.
И вот в самый последний момент, когда уже поднимали трап, Ольга Михайловна появилась в порту. Она ничего не успела взять с собой, даже сумки. На последнем пароходе с дочерью и ее мужем она покинула Крым навсегда.
Трудно представить, что пережила эта уже немолодая женщина в то время, но до конца своих дней ей все казалось, что большевики преследуют ее. Скончалась бывшая хозяйка роскошного курорта в Швейцарии в 1935 году, заболев душевной болезнью.
В годы Великой Отечественной войны немцы устроили в Суук-Су дом отдыха для офицеров. В разрушенном в годы войны казино сгорела картина «Садко в гостях у морского царя», написанная художником В.И. Суриковым в 1911 году, во время отдыха. Это было огромное полотно во всю стену зала второго этажа размером 5×8 метров.
После бегства из Крыма семья Ольги Михайловны жила в Берлине. Там у дочери Ксении родился сын Георгий. После Парижа, Женевы семья переехала на постоянное место жительства в США. Георгий Наумович окончил филологическое отделение Колумбийского университета, специализировался на французской литературе.
После окончания Второй мировой войны он уехал во Францию и стал профессором Сорбоннского университета. Последние 20 лет Георгий работал в Зальцбургском университете. Он написал воспоминания о жизни своей бабушки, Ольги Михайловны Соловьевой, о курорте Суук-Су, расположенном у горы Аюдаг.
krim.biz.ua
***
ОТ АВТОРА
«Непременно съезжайте в Гурзуф.
Это одна из живописнейших и оригинальнейших
местностей, которые не забываешь, увидев один раз.»
Е. Марков. «Очерки Крыма»
Эти строки написаны о Гурзуфе известным исследователем Крыма Евгением Львовичем Марковым в конце XIX века. Краткая, но в то же время удивительно емкая характеристика этой поистине уникальной по своей красоте части Южного берега Крыма. Вот уже на протяжении многих лет Гурзуф ежегодно посещают десятки тысяч туристов, экскурсантов, да и просто приезжих, решивших провести здесь свой отпуск. Я знаю многих людей из разных городов, которые, однажды побывав в Гурзуфе, приезжают сюда (или, во всяком случае, стремятся это сделать) каждое лето. В чем же заключается эта поистине волшебная, магнетическая сила этих мест?
Конечно же, в первую очередь, в неповторимости по красоте природы и благоприятном климате Гурзуфской долины. Но уникальность этого одного из красивейших уголков Южного берега Крыма гораздо более многогранна. За многовековую историю Гурзуфа здесь произошло очень много интереснейших исторических событий, так или иначе повлиявших на формирование облика и известности современного Гурзуфа. Надо отметить, что на протяжении всего средневековья Гурзуф являлся, пожалуй, центром всего Южного берега Крыма (нынешние Ялтинские и Алуштинские курортные районы). И лишь только в XIX веке он уступил эту роль Алуште и Ялте.Вместе с тем, к большому сожалению, краеведческой литературы по Гурзуфу практически очень мало.
В данном путеводителе подробно описаны история Гурзуфа и, неразрывно связанная с ней, история Крыма, рассказано о пребывании в Гурзуфе всемирно известных деятелей литературы и искусства. В книге приведены малоизвестные широкому кругу факты исторического прошлого Гурзуфа, в т. ч. о сенсационных результатах археологических раскопок на перевале Гурзуфское седло. Описаны несколько маршрутов пешеходных прогулок, которые вполне можно совершить самостоятельно.
ГЕОГРАФИЧЕСКИЕ СВЕДЕНИЯ
Современный Гурзуф (44° 31′ с.ш., 51° 56′ в.д.) — курортный поселок городского типа, расположенный на южном берегу Крымского полуострова и территориально входящий в, так называемую, Большую Ялту.
Население Гурзуфа составляет около 15 тысяч человек. К категории поселков городского типа Гурзуф был отнесен в 1929 г. Расположен поселок в небольшой уютной долине на Южном берегу Крыма (ЮБК) примерно посередине между Ялтой и Алуштой. От Гурзуфа до Ялты по шоссе 11 км, до Алушты — 19 км, до Симферополя — 67 км, до Севастополя — 92 км. Гурзуфская долина с юга ограничена берегом Черного моря, с востока — горой Аю-Даг (570 м над у.м.), с запада — склоном Никитской яйлы, который заканчивается мысом Мартьян, с севера — главной грядой Крымских гор.
Территория Гурзуфской долины составляет примерно 30 квадратных километров. Акватория Гурзуфского залива простирается от мыса Аю-Даг на востоке до мыса Мартьян на западе. Между этими мысами расстояние по прямой составляет 9 км, береговая же линия протянулась примерно на 12 км. Гурзуфская долина как бы скрыта в самом центре Южного берега Крыма, т.к. из Ялты и даже с Ай-Петри она не видна из-за склона Никитской яйлы, а побережье к востоку от Гурзуфа отделено от него каменной стеной Аю-Дага.
Своеобразность, замкнутость Гурзуфской долины создали в ней неповторимый по красоте уголок природы. Всякий, кто приезжает в Гурзуф на отдых, по-настоящему очарован неповторимостью горного амфитеатра, окружающего поселок. Естественно, возникает желание побольше узнать о горных вершинах в районе Гурзуфа. Постараемся немножко Вам в этом помочь.
Крымские горы, а они зажимают в основном юго-западную и южную часть полуострова, состоят из трех горных цепей или же, как их еще называют, горных гряд. Эти три гряды протянулись параллельно одна другой по направлению с юго-запада на северо-восток. Самая высокая и протяженная из этих трех гряд носит название Главная гряда Крымских гор. Она протянулась вдоль берега Черного моря примерно на 170 км от Балаклавы до Феодосии.
Главная гряда Крымских гор имеет куэстообразное строение — южный склон крутой, обрывистый, далее идет плоскообразное плато и сравнительно пологий северный склон. Плато Главной гряды носит название яйла (от тюркского слова «джайлау» — летнее пастбище). По существу яйла — это крымские альпийские луга. Яйлы практически безлесы, однако, имеют густое травяное покрытие. С давних времен яйлы были отличными пастбищами для скота. Нередки были случаи, когда летом на яйлу пригоняли стада из отдаленных уголков Украины, России, Румынии. Лесные посадки на яйлах начали производить с 1927 г. В основном сажали крымские сосны. Однако, деревья слабо приживаются на яйлах из-за сильных ветров. Когда находишься на яйле, нет такого впечатления, что ты в горах. Кругом слегка всхолмленная равнина.
В горах над Гурзуфом расположены Никитская, Гурзуфская и Бабутан яйлы. Это самые высокие по абсолютной отметке яйлы Крыма. Высота Главной грады в районе Гурзуфа составляет 1400 — 1500 метров над уровнем моря. Это, конечно же, не Памир и не Гималаи, но, если учесть, что горы здесь находятся в 6 — 7 км от берега моря, то относительный перепад высоты значителен.
В Крымских горах пять вершин, имеющих высоту более 1500 м. Из них четыре находятся в районе Гурзуфа. Это г. Кемаль-Эгерек (1529 м) на Никитской яйле,
г. Демир-Капу (1540 м) на Гурзуфской яйле, г. Роман-Кош (1545 м) и г. Зейтин-Кош (1537 м) на Бабуган яйле. Однако, все эти горы (за исключением г. Зейтин-Кош) находятся ближе к северному склону Главной гряды и поэтому с побережья, в том числе и из Гурзуфа они не видны. Да и даже находясь на яйле, трудно выделить эти вершины из окружающих их подобных вершин. Разве что г. Кемаль-Эгерек, расположенная у перевала между верховьев ущелий Уч-Кош и Донга, похожая на горб верблюда, и, имеющая травяное покрытие, издали напоминающее бархат, выделяется из остальных вершин.
Особый интерес из вышеперечисленных горных вершин представляет г. Роман-Кош. Прежде всего потому, что это наивысшая точка Крыма. Расположена г. Роман-Кош у северного склона Бабуган яйлы напротив г. Аю-Даг (Медведь-горы). На Роман-Кош можно совершить восхождение из Гурзуфа. Началом пути можно считать ответвление дороги на с. Партизанское (местные жители называют его Лаванда) с шоссе Симферополь-Ялта. Это ответвление находится недалеко от троллейбусной остановки «Гурзуфская тропинка» примерно в 300 м в сторону Ялты. Асфальтовая дорога от шоссе приведет Вас в с. Партизанское, а оттуда по старинной лесной дороге (местные жители называют ее «романовской дорогой»), можно пройти к перевалу Гурзуфское седло (1388 м). Прежнее название перевала — Гурбет-Дере-Богаз. Длина пути до перевала по «романовской дороге» составляет около 20 км, хотя по прямой от Гурзуфа до перевала Гурзуфское седло около 7 км. Дело в том, что, поднимаясь в горы, дорога имеет вид серпантина, что характерно для горных дорог. Перевал Гурзуфское седло — один из самых высоких перевалов в граде Крымских гор. Этот перевал, да и «романовская дорога», с древних времен служили как путь, связывающий Гурзуфскую долину и центральную часть Крыма. От перевала на вершину Роман-Кош ведет хорошо заметная и утоптанная тропа, по которой минут за 30 можно подняться на Роман-Кош. На вершине горы сложен каменный тур, заметный издалека. На нем надпись — «Вершина Крыма».
Незабываемый вид открывается с г. Роман-Кош. С одной стороны — плоскогорье Бабуган яйлы, которое тянется почти что до Алушты. С другой стороны на север, видна покрытая лесом межгрядовая котловина, отделяющая Главную гряду от второй, внутренней гряды. Видна гладь Партизанского водохранилища у Симферополя, Крымская астрофизическая обсерватория в пос. Научный, Чуфут-Кале и Тепе-Кермен.
Весь путь из Гурзуфа на Роман-Кош займет примерно 6 часов в одну сторону, причем он потребует значительных затрат физических усилий, поскольку дорога будет идти постоянно вверх. Обращаем Ваше внимание на то, что большая часть пути проходит по территории Крымского заповедника, так что подобное путешествие следует согласовать с лесниками.
Раньше отмечалось, что самой высокой горой Крыма является г. Чатыр-Даг в окрестностях Алушты. Кебитский перевал и Ангарский перевал отделяют Чатыр-Даг от других гор и, поэтому действительно кажется, что Чатыр-Даг (Шатер-гора) — наиболее высокая горная вершина. Однако, после того, как появились точные геодезические инструменты, выяснилось, что высшей точкой Крыма является Роман-Кош. Кстати, о названии Роман-Кош. Оно происходит от тюркских слов «орман» — лес и «кош» — вершина, т.е. «лесная вершина» или «гора среди леса».
Однако, вернемся на побережье и осмотрим горный амфитеатр, окружающий Гурзуф. Наиболее выделяющаяся вершина на западе — остроконечная гора Авунда (1472 м).
Г. Авунда находится на границе Никитской и Гурзуфской яйл. Именно от нее начинается т.н. Никитский склон, заканчивающийся у моря мысом Мартьян, возле которого расположен Никитский ботанический сад. Рядом с г. Авунда, к востоку от нее, расположено живописное ущелье, носящее название «Сказочное». В этом ущелье берет свое начало река Авунда, которая впадает в Черное море в Гурзуфе в начале набережной. Это одна из самых протяженных рек Южного берега Крыма, ее длина 9 км. Из других рек, протекающих по Гурзуфской долине хотелось бы отметить реку Путамиш, берущую начало недалеко от перевала Гурзуфское седло и впадающую в море в районе артековского порта. Примерно в километре от г. Авунда на самом краю обрыва южного склона Главной гряды Крымских гор, если хорошо присмотреться, можно увидеть небольшое белое строение. Это знаменитая «Беседка ветров».
«Беседка ветров» представляет собой круглую в плане каменную колоннаду, перекрытую куполом. Диаметр колоннады примерно 4 метра, высота беседки 6 метров. Беседка построена в 1956 г. На полу беседки выложена мозаика, изображающая розу ветров, отсюда и пошло название беседки. Да и надо сказать, что в этом месте на яйле очень часто дуют сильные ветра, скорость которых доходит до 40 м в секунду. Так что название беседки соответствует содержанию. В 1998 г. беседка была отреставрирована и сейчас над входом в беседку можно прочитать новое название этого строения — «Звездопад воспоминаний».
Из беседки открывается изумительный по красоте вид на Аю-Даг, Гурзуф, Партенит, южный склон гор. И, конечно же, на Черное море. В ясную, хорошую погоду море из «Беседки ветров» просматривается примерно на 150 км (почти что до середины Черного моря).
Немного восточнее беседки расположена покрытая лесом гора Ковоплу (993 м). Еще далее на восток на линии г. Роман-Кош — г. Аю-Даг возвышается также покрытая лесом г. Караул-Кая (1268 м), спускающаяся отрогом к Аю-Дагу.
До «Беседки ветров» можно добраться от перевала Гурзуфское седло, расположенного в полутора километрах к востоку от нее. Из Гурзуфа на беседку можно попасть и более коротким путем через поселок Партизанский, однако, мы не рекомендовали бы Вам идти им без знающих проводников. Вместе с тем, на «Беседке ветров» стоит побывать из-за того вида, который открывается оттуда. Именно в таких местах вспоминаются слова В. Высоцкого: «Весь мир на ладони, ты счастлив и нем…». Действительно, глядя вниз на панораму южнобережья, забываешь об усталости после подъема в горы, о потраченном времени, и надолго в памяти остается вид, открывающийся с высоты более 1400 м.
Особый интерес вызывает и склон Никитской яйлы, который разделяет Гурзуфскую и Ялтинскую долины. На Никитском склоне выделяется вершина горы Ай-Илья-Сырым (1219 м). Немного ниже ее расположена скала Шаан-Кая (558 м) в форме треугольника. Никитский склон уникален тем, что это, пожалуй, единственный горный хребет на ЮБК, который имеет направленность, перпендикулярную к берегу моря. Все остальные горные хребты имеют, как правило, параллельное направление.
На западной стороне склона Никитской яйлы у окраины поселка Никита расположен интересный памятник природы — Никитская расселина. Это узкое (шириной около 30 м) ущелье длиной 200 м. Глубина ущелья достигает 30 м. Ущелье очень красиво и живописно. Рекомендуем Вам побывать там, благо Никитская расселина находится недалеко от трассы Ялта-Симферополь.
На востоке Гурзуфского горного амфитеатра возвышается гора Аю-Даг (570 м), являющаяся одним из символов Южного берега Крыма наравне с Ласточкиным гнездом на мысе Ай-Тодор и Золотыми воротами Кара-Дага. Название горы происходит от тюркских слов «аю» — медведь и «даг» — гора, т.е дословный перевод топонима Аю-Даг звучит как Медведь-гора. И, действительно, если присмотреться, то контур горы напоминает туловище громадного медведя, который окунул голову в море. На средневековых генуэзских мореходных картах эта гора значится как гора «Верблюд». Действительно, так же напоминает горб верблюда. Если обратиться к античным временам, то можно отметить, что у древнегреческих географов (Скилак, Страбон, Плиний старший), описывающих Таврику (так тогда называли Крымский полуостров), встречается упоминание о мысе, носившем название Криуметопон — «Бараний лоб». Многие современные историки считают, что именно так в античные времена греки называли современный Аю-Даг. Действительно, Аю-Даг мог быть великолепным ориентиром для мореплавателей в давние времена, поскольку хорошо виден практически со всего ЮБК от мыса Меганом под Судаком до мыса Ай-Тодор. Да и с моря гора хорошо выделяется среди других горных вершин.
Известным крымским историком и археологом О.И. Домбровским была выдвинута несколько иная трактовка происхождения топонима Аю-Даг. В Крыму, особенно на ЮБК, есть очень много топонимов с приставкой «ай» — Ай-Петри, Ай-Даниль, Ай-Тодор и др. Эта приставка «ай» происходит от греческого слова «айос» — святой, т.е. Ай-Петри — святой Петр, Ай-Даниль — святой Даниил и т.д. В Ласпинской бухте к западу от Фороса возвышается мыс Айя — «Святой».
Так вот, О.И. Домбровский предполагает, что название Аю-Даг транформировалось из названия «Айя-Даг», т.е. «святая гора». Археологические раскопки, проводимые на Аю-Даге и у его подножия, свидетельствуют о том, что в раннесредневековье на Аю-Даге находились многочисленные культовые постройки — храмы, базилики и прочее. Там же располагался и основанный в VIII в. монастырь Святых апостолов, где была резиденция архиепископа Иоанна Готского, который в 787 г. н. э. возглавил обширное антихазарское восстание, охватившее значительную часть Таврики. Так что вполне возможно, что в средние века Аю-Даг носил название «Святая гора» — Айя.
Медведь гора — обособленная горная вершина, расположенная у самого берега моря. Длина горы 2,5 км, ширина — 1,5 км. В целом, Крымские горы состоят в основном из осадочных горных пород — известняков, песчаников, конгломератов, глинистых сланцев. Связано это с тем, что довольно длительное время место, где сейчас расположены Крымские горы, находилось на дне обширного теплого океана Тетис, на дне которого отлагались органические осадки. Под действием давления толщи морской воды эти осадки сцементировались и образовались осадочные горные породы. Так, из известковых илов образовались известняки, из песка — песчаники, из гальки — конгломераты. Примерно 11 млн. лет назад Крымские горы под действием эндогенных или внутренних сил земли поднялись над поверхностью моря и уже больше никогда не опускались под воду. Тот вид, который мы наблюдаем сейчас, Крымские горы приобрели 1,5 — 2 млн. лет назад.
Аю-Даг, как и некоторые другие прибрежные вершины южнобережья, состоит не из осадочных, а из магматических горных пород, которые образовались из магмы в условиях глубины. Такие магматические горные породы называются интрузивными. Одной из наиболее распространенных форм залегания интрузивных магматических горных пород является лакколит — магматическое тело грибообразной формы, образующееся при проникновении магмы в межпластовыс трещины и выдавливании вверх вышележащих пластов. Аю-Даг — типичный лакколит. Впервые эту мысль высказал в конце прошлого века известный русский геолог А.Е. Лагорио.
Внедрение магмы из недр земной коры к поверхности, в результате которого образовался массив Медведь-горы, произошло в среднеюрский этап геологической истории Земли. Абсолютный возраст магматических горных пород, слагающих Аю-Даг, составляет 161 млн. лет. За многие миллионы лет чехол осадочных отложений оказался размытым и магматические породы обнажились. В основном Аю-Даг состоит из магматических горных пород серовато-зеленого цвета, которые называются габбро-диабаз. Это прочный и красивый камень. Особенно эффективно он выглядит после полировки. Из крымского диабаза, в частности, сделаны трибуны на Красной площади в Москве. Вообще-то, иногда Аю-Даг называют одним из естественных минералогических музеев Южнобережья. Всего на Аю-Даге обнаружено 18 минералов, среди которых есть очень редкие.
На вершину Аю-Дага можно совершить пешеходную прогулку. Для этого надо проехать рейсовым автобусом № 2 от центра Гурзуфа до конечной остановки в артековском лагере «Горный». Затем, по асфальтовому шоссе мимо артековской оранжереи и урочища Осман вдоль западного склона Аю-Дага пройти до небольшого искусственного озера возле верхней артековской проходной. Не доходя несколько десятков метров до проходной, вправо уходит протоптанная тропинка на вершину горы. От конечной остановки рейсового автобуса до тропинки идти минут 20. Подъем на вершину займет около часа. С вершины Аю-Дага Вашему взору откроется великолепная панорама Гурзуфской долины, Артека, гор вокруг Гурзуфа.
Если смотреть на Медведь-гору издалека, например, из Гурзуфа, то кажется, что она покрыта невысоким кустарником. Однако, стоит подняться на вершину горы, как вы окажетесь в настоящем густом лесу. Можете побродить по вершине горы, благо заблудиться здесь сложно. Затем рекомендуем Вам по тропе Раевского на восточном склоне горы спуститься в Партенит — поселок, лежащий у восточного подножья Аю-Дага. По пути можно осмотреть остатки средневекового храма на поляне Ай-Констант. Из Партенита маршруткой можно добраться до трассы Симферополь-Ялта оттуда троллейбусом до Гурзуфа. А еще лучше теплоходом из Партенита проехать мимо Аю-Дага, Артека, Адалар до Гурзуфского причала.
В Гурзуфской долине находится еще один интересный геологический памятник — скала Красный камень (400 м над у.м.). Эта скала расположена на северной окраине поселка Краснокаменка, название которого произошло от названия скалы. Ранее скала носила название Кизилташ, что в переводе с татарского звучит как Красный камень. Еще раньше, в средневековье, она называлась Гелин-Кая («Эллинская» т.е. греческая скала). Как свидетельствуют раскопки, в средние века на вершине Красного камня находился небольшой укрепленный форпост.
Красный камень хорошо просматривается со многих мест Гурзуфской долины. Скала представляет собой гигантский блок известняка, отколовшийся от Главной гряды и медленно сползающий к морю. Такие горообразования носят название «отторженцы». Высота обрывов Красного Камня достигает 70 м. Площадка на вершине скалы имеет длину 120 м, ширину 50 м. Эта площадка с трех сторон имеет крутые обрывистые склоны. Попасть на вершину Красного камня можно только с северной стороны по крутой тропе, которая в древности была узкой дорогой. По размерам укрепление на Гелин-Кая было небольшим. Скала служила дозорным пунктом, поскольку рядом с ней проходили основные транспортные пути южнобережья. Издалека отвесные стены скалы кажутся желтоватого цвета. Связано это с тем, что скала сложена из мраморовидных известняков, имеющих розовато-желтый оттенок. От этого цвета и произошло название «Красный камень».
Именно в окрестностях Красного камня произрастает виноград сорта белый мускат из которого получают пожалуй лучшее массандровское вино «Мускат белый Красного камня». Это прекрасное ликерное вино, удостоенное двух кубков Гран-при и 18 золотых медалей, впервые было изготовлено в 1947 г. выдающимся крымским виноделом Александром Александровичем Егоровым (1874-1969). Для того, чтобы совершить прогулку на Красный камень, необходимо в центре Гурзуфа сесть на рейсовый автобус № 2 и проехать до конечной остановки в поселке Краснокаменка. Оттуда через село минут за 15 можно пройти к скале, которая хорошо видна со всех мест Краснокаменки.
Своеобразной жемчужиной Гурзуфского амфитеатра являются прибрежные скалы. Конечно же, в первую очередь это скалы-островки Адалары. Поднимающиеся из моря на высоту 35 м и 48 м, они издали напоминают причудливые сказочные замки. В далеком прошлом Адалары были соединены с берегом естественным сухопутным перешейком. Море постепенно разрушило перемычку и теперь под водой виднеются лишь остатки известняковой гряды. Название Адалары происходит от тюркских слов «ада» — остров и «лар» — окончание множественного числа. Наиболее правильное название этих скал звучит как «адалар», поскольку «лар» это уже и есть окончание множественного числа. На некоторых современных топографических картах эти островки обозначены как скалы Белые камни. Адалары находятся примерно в 200 м от берега, так что практически любой человек, умеющий неплохо плавать, может доплыть до них с пляжа «Гуровские камни» (что, кстати, и сделала моя дочь еще в десятилетнем возрасте, за что и получила нагоняй от родителей). Однако предостерегу Вас от подобной авантюры из-за большой насыщенности в последнее время моторных водных средств, представляющих реальную угрозу для пловцов. Лучше до Адалар добраться на яхте, весельной лодке или водном велосипеде. Кстати, в начале XX в. на ближнем к берегу Адаларе находился экзотический ресторан «Венеция», где подавались к столу морепродукты, добытые из моря буквально на глазах у посетителей. Клиенты доставлялись в ресторан на лодках. В начале нынешнего века были также планы проложить от скалы Дженевез-Кая на Адалары подвесную канатную дорогу. В толще Дженевез-Кая был даже вырублен тоннель, длиной около 15 м. Этот тоннель сохранился и до наших дней. Отверстие тоннеля хорошо видно на скале Дженевез-Кая со стороны моря. Однако планам сооружения канатной дороги на Адалары помешала начавшаяся первая мировая война. В дальнейшем к этой идее почему-то не возвращались.
На берегу напротив Адалар поднимаются родственные им скалистые мысы — Пушкинская скала (35 м) и скала Шаляпина (40 м). По обе стороны от скалы Шаляпина (она более выступает в море, чем Пушкинская скала) находятся две великолепные бухточки с диким пляжем, где поистине прекрасные места для любителей подводного плавания. Скала Шаляпина (находится она на территории артековского лагеря «Лазурный») названа в честь великого русского певца.
Федор Иванович Шаляпин много раз бывал в Гурзуфе. Ему очень нравились эти места. Знаменитый певец увлекся идеей построить на скале напротив Адалар «замок искусств» для юных дарований. Однако, владелица имения «Суук-су», на территории которою находилась эта скала, не хотела продавать ее Шаляпину. Однажды вечером, сидя у костра в кругу друзей, Ф. И. Шаляпин спел несколько песен. Растроганная замечательным голосом певца, владелица «Суук-су» Соловьева подписала купчую на землю и скала перешла во владения Шаляпина. Был даже составлен проект «замка искусств». Однако первая мировая война и последующие за ней события помешали реализации этого проекта.
Пушкинская скала с находящейся на ней смотровой площадкой, примечательна тем, что на ее восточном склоне находится Пушкинский грот — естественная пещера, куда могут заходить яхты и катера. В грот можно попасть и с пляжа лагеря «Лазурный» по берегу моря, правда нужно будет немного пройти по пояс в воде.
Западнее скалы Шаляпина у входа в Гурзуфскую бухту высится пирамидальная вершина скалы Дженевез-Кая (70 м). Дженевез-Кая, также, как и Красный камень, Адалары, скалы Шаляпина и Пушкинская является отторжением от Главной гряды. Топоним Дженевез-Кая переводится с тюркского как «Генуэзская скала». Связано это с тем, что в ХIV-ХV вв. на скале находилась генуэзская крепость. У основания Генуэзской скалы имеется небольшой мыс, высотой около 20 м. Между ним и Дженевез-Кая имеется уютная живописная бухточка, которая называется Чеховская. Эта бухта — прекрасное место для любителей подводного плавания. Можно также здесь посмотреть на местных гурзуфских смельчаков, которые бесстрашно прыгают в воду с прибрежных скал, высота которых более 10 м.
Рассказ о рельефе Гурзуфской долины был бы неполным, если не упомянуть о горе Балгатур (150 м) — самой высокой точке Гурзуфа. Эта гора, как и скала Дженевез-Кая, очень хорошо видна практически со всей Гурзуфской набережной. Мы рекомендуем Вам совершить восхождение на гору Балгатур. От площади у первой артековской проходной лагеря «Кипарисный», поднимаясь вверх по ул. Пролетарской, минут через 15-20 можно подняться на самую вершину г. Балгатур. Панорама, которая откроется Вашему взору незабываема Вся Гурзуфская долина как на ладони. Отсюда хорошо просматриваются все горные вершины, о которых было упомянуто в этой главе.
КРЫМ ОТ АНТИЧНОСТИ ДО НАШИХ ДНЕЙ
История Гурзуфа неразрывно связана со всей историей Крыма. Поэтому, прежде чем ознакомиться с летописью Гурзуфа, совершим небольшой экскурс в историческое прошлое Крымского полуострова.
Многовековая история Крыма уникальна и многогранна. Благоприятные условия Крымского полуострова всегда привлекали к себе человека. С глубокой древности на его территории пересекались морские и сухопутные торговые пути. Многие народности оставили свой след в истории Крыма.
Человек начал селиться в Крыму в период раннего каменного века (палеолита) около 300 тыс. лет назад. На территории полуострова археологами обнаружены многочисленные стоянки древнего человека времен мезолита, неолита и эпохи бронзы. Основные события античной истории Крыма начинаются в эпоху раннего железа (I тысячелетие до н. э.). Именно тогда здесь проживали народности, о которых имеются первые письменные упоминания как о самых древних народностях Крыма — киммерийцы, скифы, тавры.
Киммерийцы жили в Крыму в XV-VII вв. до н. э. Самые ранние и, пожалуй, самые достоверные сведения о киммерийцах сообщают нам ассирийские источники конца VIII в. до н.э. Описывает киммерийцев и «отец истории» Геродот в V в. до н.э. Но ни Геродот, ни другие античные авторы не говорят о том, что были киммерийцы населением пришлым, либо они были коренными жителями. Большинство современных ученых считают, что киммерийцы — потомки людей т.н. «катакомбной культуры», населяющих Крым в каменном веке и эпоху бронзы. Так или иначе, но неоспоримым является тот факт, что киммерийцы — первая населяющая Крым народность, о которой имеются письменные упоминания. По свидетельству Геродота киммерийцы были вытеснены из Крыма скифами и переселились на южный берег Черного моря. Однако есть предположения, что часть киммерийцев осталась в Крыму. Согласно этому предположению, потомками древних киммерийцев явилось население горного Крыма, известное античным авторам под именем тавры.
Тавры — народность, жившая в Крыму в I тыс. до н. э. Тавры занимали горную часть полуострова и Южный берег Крыма. О таврах имеются упоминания многих античных авторов — Геродот, Страбон, Плиний Старший. Загадкой остается название тавров, созвучное греческому слову «таврос» — бык. Однако, многие современные историки более склонны к мнению, что древние греческие колонисты, осваивавшие берега Крыма, Тавром называли Главную гряду Крымских гор, по аналогии с горным хребтом Тавр в Малой Азии. Отсюда и пошло античное название Крыма — Таврика или Таврида, а население, обитающее в горах, греки стали называть таврами. Время обитания тавров в Крыму — IX в. до н.э. — Ш в н.э. Археологический материал дает довольно узкое представление о культуре тавров. Наиболее изучены погребальные памятники тавров — т.н. «каменные ящики», обычно расположенные на возвышенности. Захоронения совершались на боку с поджатыми ногами головой на восток и перекрывались массивными каменными плитами. Главное занятие тавров — охота и рыболовство. Вследствие отсутствия в Горном Крыму благоприятных условий для земледелия и скотоводства, тавры во многом жили войной и пиратством. У тавров существовали человеческие жертвоприношения. Обряд жертвоприношения носил следующий характер (по версии Геродота) — после удара дубинкой по голове жертва сбрасывалась со скалы. Тавры преклонялись богине Деве.
С именем таврской богини Девы связан древнегреческий миф, на основе которого греческий драматург Еврипид в 410 г. до н.э. создал трагедию «Ифигения в Тавриде». Сюжет этого произведения следующий. Древнегреческий царь Агаммемнон, отправляясь на Троянскую войну решил принести в жерству богам свою дочь Ифигению. Однако за Ифигению заступилась богиня Артемида, которая в последний момент заменила Ифиге-нию на жертвеннике ланью, а саму Ифигению Артемида перенесла в Тавриду, где сделала ее жрицей в своем храме Девы. Здесь Ифигения приносила в жертву Деве мореплавателей, потерпевших кораблекрушение у берегов Тавриды. Получилось так, что Ифигения чуть было не принесла в жертву своего родного брата Ореста и его друга Пилада. Однако Орест и Ифигения узнали друг друга и вместе с Пиладом они бежали обратно в Грецию.
Издавна ищут археологи и историки храм Девы в Таврике. Одно из наиболее вероятных мест, где мог находиться этот храм — это г. Аю-Даг и прилегающая к ней с востока Партенитская долина. Кстати название поселка Партенит происходит от греческого слова «партенос» — дева. Вполне возможно, что средневековые культовые постройки на Медведь-горе находятся на месте таврского святилища Девы. Очень хотелось бы связать недавнюю находку таврского святилища на перевале Гурзуфское седло (об этом будет сказано ниже) с легендарным храмом Девы, однако пока такие предположения не подтверждаются. На ЮБК имеется целый ряд археологических памятников таврской культуры — на г. Кошка у Симеиза, на м. Ай-Тодор, в Партените. Есть такие памятники и в Гурзуфской долине, но об этом будет сказано несколько ниже.
Еще одной народностью, населяющей Крым в 1 тыс. до н. э., были скифы. Скифы — потомки племен срубной культуры, пришедшие в Крым с Заволжья. Время проникновения скифов в Крым — VIII-VII вв. до н. э. Под именем скифов греки подразумевали целый ряд племен, населявших обширное пространство от Дона до Дуная. Наиболее обстоятельные сведения о скифах содержатся у Геродота. По Геродоту у скифов были цари, получающие власть по наследству. В середине IV в до н. э. царь скифов Атей образовал большой племенной союз, однако он просуществовал недолго. В 339 г. до н. э. македонский царь Филипп (отец Александра Македонского) разбил скифов. Атей погиб в битве с македонянами. После смерти Атея центр скифов переносится в Крым. Здесь на месте современного Симферополя возникает столица скифского государства город Неаполь Скифский. Расцвет скифского государства приходится на Ш-П вв. до н. э. при царствовании царей Скилура и Палака. Скифы, начиная с III в. до н. э. постоянно угрожали Херсонесу и Боспору — греческим колониям в Крыму. Они стремились завладеть выходом к морю, чтобы самостоятельно вести торговлю. Во II в. до н. э. скифы захватывают греческие колонии Керкинитиду (Евпатория) и Калос Лимен (Черноморское). Херсонеситы обращаются за помощью к царю Понта (государство в Малой Азии) Митридату VI Евпатору, который присылает на помощь херсонеситам войска во главе с полководцем Диофантом. В течение 110-104 гг. до н. э. Диофант разбил скифов и завладел их столицей Неаполем. С этих пор скифское государство приходит в упадок. Окончательно скифское государство гибнет в IV в н. э. под ударами гуннов.
Начиная с конца VII в до н. э. на побережье Крыма стали возникать греческие рабовладельческие города-колонии. В VI в до н. э. были основаны Керкинитида (Евпатория), Феодосия, Пантикапей (Керчь), в V в до н. э. — Херсонес (Севастополь). Примерно в 480 г. до н. э. на территории Керченского полуострова было образовано Боспорское царство со столицей Пантикапей. Наибольший расцвет Боспорского царства приходится на IV в. до н. э. при царях Левконе I и Перисаде I. Тогда Боспорское царство было основным поставщиком хлеба в Афины. По мере усиления скифского государства и упадка Древней Греции происходит экономическая деградация Боспора и под угрозой натиска скифов в 109 г. до н. э. боспорский царь Перисад V передал власть понтийскому царю Митридату VI Евпатору. Митридат вел постоянные войны с Римской империей, чем прославился не менее знаменитого карфагенянина Ганнибала. Именно с именем Митридата VI Евпатора связано название города Евпатория и горы Митридат в Керчи. Это был грозный враг Рима. В детстве Митридат дал клятву всю свою жизнь посвятить борьбе с римлянами и эту клятву он исполнил сполна. Для своего времени Митридат был очень образованным человеком — он знал 22 языка. В течение 89 — 63 гг. до н. э. Митридат вел 3 войны с Римом, но в результате потерпел сокрушительное поражение. Митридат бежал в Пантикапей, однако, после того как против него восстал его сын Фарнак, Митридат покончил жизнь самоубийством. Фарнак, первоначально перешедший на сторону Рима, впоследствии также вступил с ним в войну, но был разбит. Именно после победы над Фарнаком Юлий Цезарь отправил свое знаменитое послание Римскому сенату: «Пришел, увидел, победил», что является эталоном краткости и полноты информации. С тех пор Боспорское царство находилось под контролем Римской империи. Окончательно Боспорское царство прекратило свое существование после нашествия гуннов в IV в. н. э.
Примерно такой же ход исторических событий характерен и для Херсонеса Таврического — греческой колонии, располагавшейся на территории современного Севастополя. Здесь также, как и в Боспоре отмечался экономический подъем в IV в. до н, э., борьба со скифами, зависимость от Митридата VI Евпатора, а затем от Рима. С той лишь разницей, что Херсонес пережил нашествие готов в III в. н. э. и гуннов в IV в. н. э. и просуществовал вплоть до XV в.
Вся история Крыма начиная со второй половины I в. до н. э. и до середины III в. н. э. была тесно связана с Римской империей. До середины I в. н. э. Боспор и Херсонес не были римскими провинциями, но фактически они полностью зависели от Рима, который в это время представлял грозную силу. На Боспорских и Херсонесских монетах этого времени с обратной стороны чеканились изображения Римских императоров. В годы правления императора Нерона (54-68 гг. н. э.) наблюдается существенный поворот во внешней политике Рима. Центр тяжести политики переносится на восток. Тогда же римское правительство вняло просьбам Херсонеса о предоставлении ему военной помощи в борьбе против скифов. В 63 г. н. э. легат Мезии Тиберий Плавтин Сильва прибыл в Херсонес со значительными военными силами. На ЮБК и в Херсонесе разместились римские легионы — XI Клавдиевый, I Италийский, V Македонский. В Херсонесе базировались 40 кораблей Раввенской эскадры. На мысе Ай-Тодор (современный Мисхор) на месте таврского поселения римляне построили крепость Харакс. Между Херсонесом и Хараксом римляне проложили дорогу «Виа милитарис» — военная дорога, так назывался этот тракт. Эта дорога вела через перевал Чертова лестница в Байдарскую долину и далее в Симболон (Балаклаву) и Херсонес. Остатки этой дороги сохранились и до наших дней. Особенно хорошо она просматривается в районе горы Мшатка на яйле между перевалами Чертова лестница и Байдарские ворота. Херсонес был центром римлян в Крыму, там находился самый большой гарнизон их войск. Римские легионы покинули Крым в III в. н. э. в связи с натиском варваров на границы Римской империи.
II — III вв. н. э. — начало периода т.н. «великого переселения народов». Существенную роль в этом играли готы — германские племена и гунны — азиатские племена. В 275 г. готы совместно с аланами совершают поход в Крым, в результате чего перестает существовать Скифское государство. В 370 г. в Крым врываются гунны. Последствием нашествия гуннов является гибель Боспорского царства. Херсонес сильно пострадал, но все же не прекратил свое существование. Остатки готов, совместно с потомками местного населения вынуждены были укрываться в горном Крыму. В V в. Крым — область, находящаяся под властью алано-гунского племенного союза. Этим временем заканчивается античный период истории Крыма и начинается средневековый, продлившийся до конца XVIII в.
Начиная с VI в. Крым попадает в сферу влияния Византийской (Восточно-римской) империи. Возвышение Византийской империи в VI в. приходится на время царствования императора Юстиниана I (527 — 566 гг.). В это время в Крыму византийцами были восстановлены Херсонес и Боспор, построены новые крепости на южном берегу — Алустон и Горзувиты. Местное население Крыма VI в., которое византийцы называли готами (можно сказать, что это потомки тавроскифов, готов, сарматов, алан), находилось в союзе с Византией.
Большую ценность представляют свидетельства византийского историка времен Юстиниана I Прокопия, уроженца города Кесарии палестинской. Советник крупнейшего юстиниановского полководца Велизария Прокопий Кесарийский участвовал в его военных походах. Одно время Прокопий был градоначальником Константинополя. Прокопий Кесарийский написал два сочинения — «О войнах», в котором описывал военные походы византийцев и «О постройках». Именно в трактате «О постройках» и упоминаются взаимоотношения Таврики и Византии. Прокопий описывает, что в Таврике есть страна или область Дори, населяемая готами. По-видимому, под этой областью Дори следует понимать южнобережье и горный Крым. По всей вероятности Дори времен Юстиниана I — прообраз более позднего по времени средневекового княжества Феодоро на территории Юго-западного Крыма. В VII в. позиции Византии в Крыму несколько ослабли вследствие непрерывной борьбы Византии с Арабским халифатом. Однако, после того как в VIII в. императоры исаврийской династии Лев III (717-741) и Константин V (741-775) начали преследование духовенства и монахов под предлогом борьбы с почитателями икон, в Крыму появляются беглые византийские монахи-иконопочитатели. Здесь, на отрогах внутренней гряды Крымских гор они основывают пещерные монастыри — Успенский, Качи-Кальон, Челтер-Коба, Шуддан, Челтер-Мармара. Многие историки связывают возникновение т. н. «пещерных городов» Крыма в юго-западной части полуострова с VI — VII вв., т. е. с византийским периодом истории средневекового Крыма.
Начиная с VIII в. в Крым проникают хазары — тюркские племена, кочевавшие на нижней Волге и Северном Кавказе. В VII в. образовывается Хазарский каганат. Хазары размещают в важнейших пунктах Таврики свои гарнизоны, местное население облагают данью. В 787 г. в Крыму вспыхнуло антихазарское восстание, о чем сообщает письменный источник IX в. «Житие Иоанна Готского». Возглавил восстание архиепископ Иоанн Готский, резиденция которого находилась в монастыре св. Апостолов в Партените. Надо отметить, что христианство в Крыму начало распространяться примерно с V в. Особо интенсивно процесс христианизации начал проходить, начиная с VI в. под влиянием Византии. Однако христианство в Крыму появляется значительно раньше. Так в 100 г. н. э. в Крым, в крепость Каламиту (совр. Инкерман) по повелению императора Траяна был сослан на каторгу третий по счету архиепископ Рима (позднее, начиная с V в. архиепископы Рима стали носить титул Папы Римского) Климент. В отдаленную часть Римской империи Климент был сослан за проповедь христианства, которое тогда преследовалось Римом. Однако и в Крыму Климент продолжал распространять учение Христа, за что и подвергся мучительной казни — он был привязан к корабельному якорю и опущен на дно бухты Позднее, в IX в. в Крыму побывал Константин Философ, более известный как монах Кирилл, основатель славянской азбуки — кириллицы. Константину Философу удалось отыскать останки святого Климента. Часть останков Константин передал папе Римскому. Позднее эти останки были захоронены в Риме в храме святого Климента, построенном недалеко от стен Колизея. В этом же храме был захоронен и Кирилл (Константин Философ). Как гласит предание, оставшаяся часть останков Климента была увезена в Киев князем Владимиром в 988 г. после того как князь принял в Херсонесе христианство.
Зависимость Крыма от Хазарского каганата просуществовала до конца X в., когда каганат пал под ударами Киевской Руси. Этнический состав Хазарского каганата был разнообразен. Одно из главенствующих положений здесь занимало тюркское племя «Карай». Карай в конце VIII в. принимают религиозное направление в иудаизме, основанное арабом Анан-бен-Давидом. Можно сказать, что это особое направление иудаизма, которое признает Ветхий Завет, но не признает дополнений к нему — Талмуд. Позднее это направление иудаизма стало называться караимизмом по названию народности «карай» или «караимы». В VIII в. Хазарский каган Булан принимает караимизм за господствующую религию в Хазарском каганате. После распада Хазарского каганата караимы оседают в Крыму, где они проживали все средневековье вплоть до наших дней. Караимы — тюрки по происхождению, иудеи по религии. Центром караимов в Крыму долгое время являлся город Чуфут-Кале близ Бахчисарая. Там же рядом с ним в т.н. Иосафатовой долине находится древнее караимское кладбище, наиболее раннее захоронение на котором датируется XII в. Сейчас караимов во всем мире насчитывается несколько тысяч человек, причем большинство караимов живет в Крыму. До наших времен на Чуфут-Кале сохранился дом, в котором жил Авраам Самуилович Фиркович — ученый, который собрал большое количество караимских рукописей на древнееврейском языке. Существовавшее довольно-таки длительное время мнение о том, что современные караимы — потомки хазар, требует на наш взгляд более точной конкретизации в том, что караимы (или карай, как они сами себя называют) — тюркская народность, входившая в состав Хазарского каганата. Хотелось бы привести несколько малоизвестных фактов, касающихся караимов. Так, московскую табачную фабрику «Дукат» основал в 1891 г. крымский караим И.Д. Пигит, а фабрику «Ява» — караим С.И. Габай. Самый лучший и титулованный рысак России по имени «Крепыш» принадлежал караиму М.М. Шапшалу.
В IX в. повышается роль Киевской Руси в Крыму. Этому способствовало усиление древнерусского государства. Ведя борьбу с Хазарским каганатом и Византией, киевские князья совершают походы и в Крым. Апогеем этой борьбы явились походы в конце X в. князей Святослава Игоревича и Владимира Святославовича. Особое значение имеет поход в Крым князя Владимира в 988 г. в результате которого был взят Херсонес. Тогда же, в Херсонесе князь Владимир принимает христианство, которое вслед за этим было принято на всей Киевской Руси. После взятия Херсонеса влияние Руси на Крым заметно усиливается. Полуостров прочно входит в сферу военно-политических и торговых интересов древнерусского государства. С тех пор вплоть до монголо-татарского вторжения связь Таврики с Русью была постоянна и устойчива. В первую очередь это были торговые связи. На Русь везли шелк, ткани, пряности, вино, изделия ремесленников. Расширению и упрочнению связей Руси с Таврикой способствовало и основание на Тамани славянского Тмутараканского княжества.
В XI в. в Таврику вторгаются печенеги, затем, в XII в. — половцы, под влиянием которых полуостров находился до проникновения в Крым монголо-татар в XIII в.
Впервые монголо-татары появились в Крыму в 1223 г. Под предводительством полководцев Чингисхана Джабэ и Субэдэя монголо-татары захватывают Судак. В 1237 г. семь манголо-татарских родов — Ширины, Мансуры, Барыны, Аргыны, Кипчаки, Сиджеуты, Яшлавы во главе со своими беями отделились от главных монголо-татарских войск и, уйдя от берегов Волги, двинулись в степи Крыма. Это была южная ветвь Золотой Орды. Постепенно улус-беи распределили между собой земли Крыма и основали на них бейлыки — княжества. В ХШ — XIV вв. Крым был улусом (частью) татарской Золотой Орды. Золотоордынский хан назначал в Крым наместника, который обладал значительной властью. Он самолично решает различные вопросы, вершит суд, собирает налоги. Власти наместника подчинялись и феодалы, в том числе и самые знатные — беи Рядовое население Крымского улуса Золотой Орды состояло в основном из потомков местного населения Таврики. Резиденция наместника находилась в г. Солхат (ныне г. Старый Крым). Татары стали называть этот город Крым. Позднее — это название стало относиться ко всему полуострову. Современные историки считают, что название Крым произошло от тюркского слова «кырым» – ров. Очевидно, имелся в виду ров на Перекопском перешейке. Первое упоминание о городе Крым содержит источник конца XIII в. — «Сборник летописей» Рашид ад-Дина. Первоначально татары оседали в восточном и степном Крыму. После вторжения в Крым войск Золотоордынского хана Ногая в 1299 г. из-за поднявшейся смуты в Крымском улусе, татары проникают в юго-западный Крым. К концу XIV в. в Крыму появляется новая область с центром в Кырк-Оре (Чуфут-Кале) близ современного Бахчисарая. Образование на полуострове двух областей (княжеств) представляло собой уступку местной знати со стороны Золотой Орды. Обосновавшиеся в Крыму татары в XIV — XV вв. ведут борьбу за отделение от Золотой Орды и образования самостоятельного государства. Попытка хана Тохтамыша сплотить Золотую Орду на рубеже XIV — XV вв. оказалась неудачной. После смерти хана Эдигея в 1419 г. центробежные тенденции все более возрастают.
В начале XV в. золотоордынским наместником в Крыму становится Хаджи-Гирей (внук Тохтамыша из рода Чингизидов, т. е. потомков Чингисхана). Он приложил много усилий, чтобы добиться независимости и стать во главе ханства, отдельного от Золотой Орды. При поддержке крымских беев он достигает своей цели. Хаджи-Гирей стал ханом в 1428 г., т. е. этот год можно считать годом основания Крымского ханства. Хаджи-Гирей основал династию Гиреев — Крымских ханов. Всего за всю историю Крымского ханства было 44 хана. Хаджи-Гирей (хан с 1428 по 1466 гг.) своей резиденцией делает крепость Кырк-Ор (сорок укреплений) в окрестностях современного Бахчисарая.
Однако, как самостоятельное государство Крымское ханство просуществовало недолго. В 1475 г. турецкие войска, посланные султаном Мехметом II, захватывают Крым. Крымское ханство попадает в зависимость от Османской империи. При втором крымском хане Менгли-Гирее (1466-1515) основывается город Бахчисарай — столица Крымского ханства. Хан Адиль-Сахиб-Гирей в середине XVI в. окончательно переносит ханскую резиденцию в Бахчисарай, где строится ханский дворец. К 1551 г. дворец был окончательно построен. Название города Бахчисарай переводится как «дворец в саду».
В период XIII — XV вв. в Крыму кроме Крымского улуса, а затем и Крымского ханства существовало еще два государственных образования — христианское княжество Феодоро и генуэзские колонии в Крыму.
Княжество Феодоро образовалось в конце XII в. в юго-западном Крыму. Столицей княжества был город Мангуп на горе одноименного названия в 20 км от Бахчисарая. Поселение на горе Мангуп возникло еще в VI в. Правители Феодоро происходили от армянского княжеского рода Гаврасов из г. Трапезунда (север п-ва Малая Азия). Когда в XIII в. в Крыму появились монголо-татары, правители Феодоро смогли сохранить самостоятельность княжества. В XV в. княжество Феодоро занимало заметное место в истории Крыма. Население княжества достигало тогда 200 тысяч человек, что по средневековым меркам было весьма значительным. Наивысшего расцвета княжество Феодоро достигло в годы правления князя Алексея (1420-1456). Алексей вел длительную борьбу с генуэзцами за выход к морю, тонкую дипломатическую игру с крымскими ханами и, вместе с тем, старался всячески укрепить княжество перед угрозой агрессии со стороны Османской империи. Княжество Феодоро прекратило свое существование в 1475 г. После шестимесячной осады Мангуп был взят турками и разрушен.
В XIII — XV вв. на южнобережье Крыма существовала генуэзская торговая фактория, известная под названием «Капитанство Готия». В XIII в. практически вся торговля в Средиземноморье была сосредоточена в руках итальянских городов-республик Генуя и Венеция. Между ними повсюду велась борьба за новые прибрежные пункты торговли. Впервые в Крыму венецианцы появились в конце XII в. В 1204 г. после IV Крестового похода пал Константинополь. Большую роль в организации похода сыграла Венеция, которая за это получила право свободного мореплавания по Черному морю. В 1261 г. император Никейской империи Михаил Палеолог освобождает Константинополь от крестоносцев. В этом ему способствовала республика Генуя. Генуэзцы получают от Михаила Палеолога монопольное право мореплавания по Черному морю. В 60-е годы ХШ в. генуэзцы основали торговую Факторию в Кафе (Феодосии).
Это было началом двухсотлетнего пребывания генуэзцев в Крыму. Центром генуэзских владений стала Кафа. Постепенно генуэзцы расширяют свои владения. В 1357 г. захвачен Чембало (Балаклава), в 1365 г. — Сугдея (Судак). Во второй половине XIV в. захвачен южный берег Крыма, т. н. «Капитанство Готия», входившее ранее в состав княжества Феодоро — Лупико (Алупка), Музахори (Мисхор), Ялита (Ялта), Никита, Горзовиум (Гурзуф), Партенита, Луста (Алушта). Основной вид деятельности генуэзцев в Крыму — торговля, в том числе и работорговля. Кафа в XIV — XV вв. была крупнейшим невольничьим рынком на Черном море. Фактически генуэзцы по договору с крымскими ханами занимали все южное побережье от Керчи до Балаклавы. Генуэзские колонии в Крыму просуществовали до захвата Крыма турками в 1475 г.
Таким образом, после 1475 г. в Крыму осталось только одно государственное образование — Крымское ханство, которое просуществовало более 300 лет. В XVI — XVIII вв. Крымское ханство представляло собой мощное централизованное государство, которое при поддержке Османской империи оказывало существенное влияние на Восточноевропейские страны, в первую очередь на Русь, Литву, Польшу.
Результатом русско-турецких войн конца XVIII в. явилось подписание Кучук-Кайнарджийского мирного договора 1774 г. по которому Крымское ханство признавалось не зависимым от Турции государством. В 1783 г. после отречения последнего крымского хана Шагин-Гирея от престола, Екатерина II своим указом включает Крым в состав Российской империи.
В 1784 г. образована Таврическая область, которая в 1802 г. преобразована в губернию, входившую в состав Новороссийского края. В 1823 г генерал-губернатором Новороссии становится князь М.С. Воронцов. Именно с его именем связан существенный экономический подъем Крыма в первой половине XIX в. Экономический рост был несколько приостановлен Крымской войной 1853 — 1856 гг., но к концу XIX в. в экономике Крыма вновь ощущается значительный подъем. Именно с конца XIX в. начинается использование курортно-рекреационных ресурсов полуострова.
СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ ГУРЗУФА
Человек начал заселять Гурзуфскую долину с давних времен. В середине 60-х годов XX в. во время археологических раскопок на скале Дженевез-Кая обнаружен культурный слой с остатками примитивной лепной керамики периода раннего энеолита (III тысячелетие до н. э.). Это, пожалуй, наиболее древние найденные следы обитания человека в Гурзуфской округе. В гораздо большем объеме археологами выявлены следы пребывания тавров. Там же, на скале Дженевез-Кая, на том месте, где позднее существовала средневековая крепость, археологами под руководством О.И. Домбровского обнаружен таврский культурный слой VII — VI вв. до н. э. с остатками чернолощеной лепной посуды.
Летом 1963 г. в урочище Осман у западного склона Аю-Дага было раскопано большое таврское поселение, просуществовавшее с IV в. до н. э. по IV в н. э. Рядом с таврским поселением в урочище Осман еще в 90-е годы XIX в. археологом Н.И. Репниковым были обнаружены т.н. таврские каменные ящики, в которых тавры хоронили умерших. Эти каменные ящики были обнаружены на холме Тоха-Дахыр близ подножья Аю-Дага. Среди находок таврского поселения в урочище Осман преобладают лепные сероглиняные горшки, обломки привозных амфор и краснолаковых сосудов. Были найдены также позднеантичные монеты. Следов обитания киммерийцев и скифов в Гурзуфской долине не обнаружено, поскольку в античные времена вплоть до первых веков н. э. Горный Крым и Южнобережье заселяли исключительно тавры.
Поистине археологической сенсацией можно считать находки, полученные во время археологических раскопок на перевале Гурзуфское седло (Гурбет-Дере-Богаз), проводившихся под руководствам ялтинских археологов Наталии и Виктора Новиченковых в период с 1981 по 1993 гг. Здесь было раскопано античное таврское языческое святилище, просуществовавшее с III в. до н. э. по III в. н.э. Рядом со святилищем обнаружены остатки средневекового храма. Античное святилище на перевале Гурзуфское седло было обнаружено совершенно случайно. В конце 70-х годов XX в. в горах на яйле прокладывали газопровод Ялта — Алушта. В 1981 г. гурзуфский краевед Иосиф Дмитриевич Дроздов сообщил в Ялтинский краеведческий музей о том, что при производстве земляных работ строительства газопровода в районе перевала Гурзуфское седло были обнаружены бронзовые вещи античного происхождения. Осенью 1981 г. были начаты раскопки, которые принесли сенсационные результаты.
Самое большое количество эллинистических находок из обнаруженных в горной части Крыма приходятся на святилище у Гурзуфского седла. Здесь был зачищен обширный слой из мощных скоплений жертвенных животных, множество разбитых при совершении обрядов амфор из Синопа, Гераклеи, Родоса. Всего площадь раскопов составила 2000 квадратных метров. Причем насыщенность находок была такова, что о работе лопатами, не могло быть и речи. Работы проводились ножами и щетками. Обычно, при археологических раскопках снимаемый слой земли разбивают в плане на квадраты размером 5×5 метров для удобства переноса места находок на карту. При большой насыщенности находок квадраты делают 2×2 м, реже 1×1 м. В раскопе же на Гурзуфском седле эти крадраты были 33×33 см! Вот какая была насыщенность находок. Одних только античных монет найдено 270 штук, причем многие из них поистине уникальны. В первые же дни раскопок был найден золотой херсонесский статер 95 г. н. э. с изображением богини Девы. Всего в мире известно шесть таких монет. Позднее были найдены две серебряные тетрадрахмы с изображением понтийского царя Митридата VI Евпатора, бронзовые монеты архонта Боспора Асандра (47-17 г. до н. э.), золотой статер Боспорской царицы Динамии (17-14 гг. до н. э.) — жены Асандра и внучки Митридата VI Евпатора, статер основателя новой династии Боспорских царей Аспурга (8-38 гг. н. э.), выпущенный в 17 г. н. э. Кроме этих уникальных монет найдены монеты Боспорских царей Полемона I (14 — 8 гг. до н. э.) Митридата VIII (38-44 г. н. э.), Котиса I (44-68 г. н. э.). Т. е. найдены монеты практически всех Боспорских царей I в. до н.э. -1 в. н. э.
В святилище также найдены античные и римские монеты с изображением Александра Македонского, его сподвижника фракийского царя Лисимаха римского императора Марка Аврелия, полководцев Марка Антония, Сципиона Африканского, динарии императоров Августа и Тиберия.
Кроме монет особую ценность представляют 20 серебряных и бронзовых эллинистических и римских статуэток с изображением Юпитера, Аполлона, Зевса, Посейдона, Деметры.
Широко представлено в находках вооружение — ножи, дротики, детали кольчуг. А найденный здесь римский щит «скутум» до сих пор был известен лишь по рисункам. Очень много найдено кухонной утвари, инструментов, стеклянных изделий. Как ни странно, но бронза, стекло, и серебро из раскопок на Гурзуфском седле почти не нуждались в реставрации. Здешние почвы обеспечили им уникальную сохранность. Всего в святилище на Гурзуфском седле найдено около 1000 предметов. Поистине, это настоящая «Крымская Троя».
Однако, возникает целый ряд новых вопросов. И, во-первых, почему именно здесь в этом труднодоступном месте Горного Крыма, довольно-таки длительное время существовало античное таврское святилище. Ведь перевал Гурзуфское седло — самый высокий перевал Крымских гор (1388 м). Да и климатические условия здесь гораздо суровее, чем на южнобережье. Здесь полгода лежит довольно-таки мощный снеговой покров, часты туманы и ветра. Да и немаловажен тот факт, что поблизости от святилища нет источников питьевой воды. На первый взгляд непонятно, почему так высоко в горах, а не на побережье, обосновалось на длительные века это святилище. Некоторые археологи придерживаются мысли о том, что путь по яйле от Феодосии до Херсонеса был короче и ровней, чем по побережью и именно на этом пути на перекрестке с дорогой, идущей из Гурзуфской долины в Качинскую, и было основано святилище. Однако кто мог в те античные времена добираться этим путем из Феодосии в Херсонес (или наоборот)? Вряд ли греки или римляне решились бы проложить этот торговый путь по территории, занимаемой воинственными таврами, которые нередко занимались разбоем и пиратством. Да и не намного этот путь легче (если не тяжелее), чем по побережью. К тому же связь между Херсонесом, Феодосией и Пантикапеем легче, быстрее и безопаснее было осуществлять морем. Поэтому выводы о том, что святилище у перевала Гурзуфское седло возникло на перекрестке торговых путей на наш взгляд малоубедительно. Очевидно, что святилище для тавров, как и для других народов, было священным местом, особо оберегаемым от врагов. Может быть именно поэтому тавры, теснимые со всех сторон скифами, греками, римлянами и устроили свой храм в труднодоступном месте Горного Крыма. В то же время, перевал. Гурзуфское седло — единственное место в горах, откуда видны одновременно море, Гурзуф, Аю-Даг и Симферополь, где находилась столица скифов — Неаполь. Так что с этого места легко обнаружить угрозу нашествия врага и вовремя спрятать в укромном месте в горах реликвии, хранящиеся в храме. Очень хотелось бы связать святилище на Гурзуфском седле с легендарным таврским храмом Девы, о котором рассказывалось выше. Однако здесь имеется хронологическая неувязка. Ведь Еврипид написал «Ифигению в Тавриде» в 410 г. до н. э., а храм над Гурзуфом датируется III в. до н. э — III в. н. э. Но, может быть, где-то рядом с найденным храмом находится пока еще не найденный более древний таврский храм, а раскопанное святилище является как бы его правопреемником? Уж довольно-таки длительное время просуществовал храм на Гурзуфском седле, что несомненно говорит об особом почитании этого святилища у тавров.
В VI в. н. э. византийцами в Гурзуфе была построена крепость, которая сыграла значительную роль в дальнейшей истории Гурзуфа. У местных краеведов, историков можно слышать стандартную фразу: «Первое письменное упоминание о Гурзуфе относится к середине VI в.» Несомненно, это правильно. Однако, все же, когда именно? Ведь середина VI в. — понятие растяжимое. Так какой же год считать годом первого письменного упоминания о Гурзуфе? Конечно же, первым письменным источником, в котором упоминается Гурзуф, является трактат Прокопия Кесарийского «О постройках». В этом трактате Прокопий пишет о том, что в Таврике по указанию Византийского императора Юстиниана I были построены две крепости — Алустон (Алушта) и Горзувиты (Гурзуф). Трактат «О постройках» писался Прокопием в 553 — 555 гг. н. э. Стало быть, годом первого письменного упоминания о Гурзуфе следует считать 555 г., т.е. год окончания написания трактата «О постройках». Значит, в 2000 году Гурзуфу исполнилось 1445 лет.
Несколько сложнее обстоит дело с топонимом «Гурзуф». Наиболее распространенная версия происхождения названия «Гурзуф» исходит от латинского слова «урзус» — медведь. Если вспомнить о том, что в первые века н. э. на мысе Ай-Тодор находилась римская крепость Харакс, откуда хорошо видна Медведь-гора, то эта версия, на первый взгляд, кажется правдоподобной. Однако, в трактате «О постройках» крепость называется Горзувиты, что гораздо менее созвучно с «урзус», чем «Гурзуф». Ясно также, что Горзувиты — название, которое существовало до Прокопия Кесарийского, который только впервые упомянул о нем. Вполне вероятно, что название Горзув, Горзувиты имеет таврские или гото-аланские корни. Были попытки расшифровать топоним «Гурзуф» с помощью иранского и кавказских языков, переводя его как «гор дзакхь» — горная долина. Но все же, наверное, надо в первую очередь объяснить топоним Горзувиты который затем трансформировался в Курсаиты, Горзовиум, Юрзуф, Гурзуф (различные названия Гурзуфа в VI — XX вв.). Так или иначе, но топоним «Гурзуф» пока еще остается загадкой для современных лингвистов.
А кто же населял Горзувиты до прихода византийцев? После «великого переселения народов» (III — V вв. н. э.), которое в значительной степени затронуло и Крым, степная часть полуострова из-за постоянных набегов была малозаселена, а горную часть Крыма заселяли потомки тавров, скифов, готов, аланов, сарматов, которые под угрозой новых завоевателей слились в одну массу, которая и составила местное население Крыма к VI в. н. э. Это аборигенное население Крыма византийцы называли «готами». С большей степенью вероятности можно сказать, что эти «готы» и заселяли Гурзуфскую долину к приходу сюда византийцев.
Как свидетельствует Прокопий Кесарийский, готы и византийцы заключили между собой союз, иначе, конечно же, византийцы вряд ли могли построить беспрепятственно крепость на том месте, где еще не было греческих поселений.
Германское племя готов, именем которого византийцы называли местное население раннесредневекового Крыма до II в. н. э. проживало в низовьях Вислы, куда они, по древним преданиям, переселились из Скандинавии. В III в. большая часть готов ушла на юго-восток и осела в Причерноморье и в Крыму, подчинив себе проживавшее там скифо-сармато-таврское население. Так был создан большой многоплеменной союз, в котором готы составляли меньшинство. Они много заимствовали от местных жителей, в частности в военной области. Так или иначе, но, начиная с IV в. н. э. о скифах и таврах уже нет упоминаний, однако можно с большой точностью утверждать, что среди тех готов, о которых упоминает Прокопий Кесарийский, в VI в. было немало потомков и скифов, и сарматов и тавров. Вместе с тем, необходимо отметить, что готский язык сохранялся в Крыму вплоть до XVI в., в то время как таврский и скифский языки исчезли гораздо раньше. В середине XIX в. известному крымскому исследователю Евгению Маркову местные жители в среднем течении Качи показывали древнее «готвейское» т. е. готское кладбище. Можно сказать, что готы составляли значительную часть христианского княжества Феодоро, а позднее готы входили в состав христианской части населения Крымского ханства, которая к XVIII в. составила этническую часть населения Крыма, называемую «крымские греки».
Крепость, построенная византийцами в Гурзуфе, находилась на скале Дженевез-Кая. Место для крепости было выбрано очень удачно. Со скалы полностью просматривается Гурзуфская долина, главная гряда Крымских гор в районе Гурзуфа, перевал Гурзуфские седло. Крепость контролировала гурзуфскую бухту, куда могли пришвартовываться морские суда. Сама крепость находилась в труднодоступном месте, с трех сторон окруженная отвесными скалами. Сейчас на скале Дженевез-Кая расположена артековская гостиница «Скальная» — белое каскадное здание. Гостиница «Скальная» очень хорошо видна со всей гурзуфской набережной. Как раз на том месте, где сейчас находится гостиница, и находилась построенная византийцами крепость. С трех сторон крепостную скалу окружает море, с севера же она примыкает к склону горы Балгатур, застроенному домами Гурзуфа.
Планировка Гурзуфа в старинной, центральной части повторяет расположение улиц и построек средневекового поселения. В 1965-1967 гг. в связи с началом строительства гостиницы «Скальная», на скале Дженевез-Кая были проведены археологические раскопки. В результате археологических исследований было установлено, что крепость в Гурзуфе просуществовала более девяти веков — с VI в. по XV в. Причем в истории крепости можно выделить 4 периода.
Первый (VI- VIII вв.) — византийский период. Это время постройки крепости и время владения ею Византией.
В VIII в., после захвата Таврики хазарами, начинается второй, хазарский период. Этот период можно назвать самым мрачным в истории крепости, поскольку хазары полностью разрушили ее и крепость пролежала в руинах до X в. — того времени, когда хазары ушли из Крыма.
Третий период (Х-ХIII вв.) можно назвать промежуточным между хазарами и генуэзцами. Как показали раскопки, крепость в X в. была восстановлена и до середины XIV века она представляла собой резиденцию местных феодалов, под властью которых находилось население Гурзуфской долины. В XIII в. Гурзуф, как и все южнобережье, вошел в состав Княжества Феодоро. Гурзуфская крепость, совместно с другими поселениями ЮБК образовали в составе княжества Феодоро т.н. «Капитанство Готия», которое во второй половине XIV в., было захвачено у Феодоро генуэзцами.
С этого периода начинается четвертый, генуэзский, этап истории крепости в Гурзуфе. Он продлился до конца XV в., точнее до лета 1475 г., когда Крым был захвачен турками-османами и Гурзуфская крепость была полностью разрушена. После 1475 г. крепость уже никогда не восстанавливалась.
Основной частью крепости являлась цитадель, обнесенная мощными, толщиной до 4 м, стенами из камня на цементно-известковом растворе. Здесь, в цитадели, находился основной узел оборонительного комплекса. Северо-восточную часть цитадели прикрывала высокая скала, на которой сохранились следы висячей лестницы. От основания цитадели отходили стены внешнего оборонительного кольца крепости. Возле ворот, отделяющих цитадель от внешнего оборонительного пояса, находился донжон — главная башня крепости с помещениями для жилья и запасов продовольствия. Рядом с донжоном располагалось двухэтажное помещение кордегардии — военного караула. При раскопках остатков стен цитадели были обнаружены сотни небольших круглых морских галек, сложенных кучами в небольших углублениях. Это ничто иное, как снаряды для пращи. Были найдены и камни покрупнее — ядра для баллисты. Крупные каменные ядра употреблялись византийцами для больших, установленных неподвижно, баллист. Более мелкие каменные ядра ХII-ХIV вв. свидетельствуют об использовании легких переносных баллист. С приходом генуэзцев появилось огнестрельное оружие, что сказалось в значительном утолщении оборонительных стен и устройстве больших амбразур для пушек.
Итак, с середины VI в. до конца XV в. крепость на скале Дженевез-Кая играла существенную роль на Южном берегу Крыма как мощный форпост сначала византийцев, затем хазар и генуэзцев. Крепость сплотила вокруг себя все поселения Гурзуфской долины, контролировала перевал Гурбет-Дере-Богаз (Гурзуфское седло) и служила промежуточным пунктом каботажного плавания между Феодосией и Херсонесом.
Кроме поселения у скалы Дженевез-Кая в средневековье на территории Гурзуфской долины существовал еще целый ряд поселений. Прежде всего это довольно крупное поселение (около сотни жилых домов) у юго-западного склона Аю-Дага, недалеко от мыса, выступающего в море. Возникло оно в VIII в., а погибло в XV в. скорее всего при турецком нашествии. Толщина стен домов Аю-Дагского поселения достигала 1 м, что позволяет судить о наличии в домах второго этажа. Там же обнаружены следы двух кузнечных мастерских, где изготовлялись железные якоря и металлические детали корабельной оснастки. Дома делались из местного бутового камня на глине. Поселение было защищено стеной толщиной 2,8 м, игравшей в трудную минуту роль оборонительной стены. В хозяйстве Аю-Дагского поселения главную роль играли морские промыслы.
Значительные средневековые поселения обнаружены также в урочище Гугуш близ Ай-Даниля, на холме в бывшем имении «Суук-Су» (ныне это артековский лагерь «Лазурный») и на юго-восточном склоне горы Балгатур. Обнаружены следы средневековых поселений и на пути от Гурзуфа до перевала Гурзуфское седло — на горе Комвоплу, где в VIII — IX вв. находилось небольшое дозорное укрепление и на скале Красный камень в поселке Краснокаменка (укрепление Гелин-Кая), которое возникло позже, чем Гурзуфская крепость.
На этом можно было бы закончить рассказ об античном и средневековом Гурзуфе, но нельзя не упомянуть одно интересное событие. В 1472 г. Гурзуф посетил знаменитый путешественник — тверской купец Афанасий Никитин, который возвращался из длительного путешествия в Индию. А. Никитин пробыл в Гурзуфе, тогда еще генуэзском, 5 дней, пережидая бурю на море. Об этом он и написал в своем «Хождении за три моря». Сейчас одна из улиц Гурзуфа названа именем Афанасия Никитина.
Почти 300 лет — с 1475 г. по 1774 г. Гурзуф, как и весь Южный берег Крыма, входил в состав коронных владений турецких султанов. В это время Гурзуф — небольшая деревушка, как и другие поселения южнобережья. Надо отметить, что вплоть до середины XIX в. Южный берег Крыма был очень мало заселен. В первую очередь это объясняется труднодоступностью этой части Крымского полуострова из-за отсутствия удобных дорог через горные перевалы. В античные и средневековые времена эти дороги через перевалы (в том числе и через перевал Гурзуфское седло) представляли собой труднопроходимые тропы, по которым с трудом продвигались небольшие повозки. К тому же на ЮБК мало пригодной для сельскохозяйственной обработки земли, ну а курортный отдых в средние века по понятным причинам был явлением абстрактным.
К концу XVIII в. население Крыма составляло всего около 100 тыс. человек. Связано это с тем, что после присоединения Крыма к России в 1783 г. около 300 тыс. крымских татар добровольно эмигрировали в Турцию, а в 1778 г. по инициативе императрицы Екатерины II все христианское население Крыма, а в основном это были т. н. крымские греки, было переселено в Приазовье. Там они основывают новые поселения, давая им привычные крымские названия. Так греки из Гурзуфа основали там деревню под названием Урзуф. Этот населенный пункт существует и сейчас на юге Донецкой области. Надо сказать, что крымские греки, переселившиеся в Приазовье, составляли значительную часть населения Гурзуфа в XVI — XVIII вв. Об этом свидетельствует тот факт, что в ходе русско-турецкой войны 1768-1774 гг. турки летом 1774 г. высадили многочисленный десант в районе Алушты. Часть десанта направилась в сторону Ангарского перевала, где потерпела сокрушительное поражение от гренадеров под командованием Мусина-Пушкина. Другая часть десанта направилась вдоль побережья в сторону Ялты. Турки в Гурзуфе устроили массовую резню греков, казнив около 1500 человек. Несчастных сбрасывали со скалы на горе Балгатур в районе нынешнего пансионата «Геолог». После этой массовой резни и переселения оставшихся греков в Приазовье, Гурзуф практически обезлюдел. По свидетельству Крымского исследователя П. Сумарокова, в начале XIX в. в Гурзуфе насчитывалось около 40 заселенных домов. В это время основную часть населения Гурзуфа составляли крымские татары.
После присоединения Крыма к России в 1783 г. земли в районе Гурзуфа перешли в императорскую казну. В начале XIX в они были пожалованы герцогу Арману Эммануэлю де Ришелье (1766-1822), одному из основателей г. Одессы, бывшему тогда генерал-губернатором Новороссийского края. Герцог Ришелье построил в Гурзуфе дом. Это было каменное двухэтажное здание и в то время, а дом строился в период с 1808 по 1811 гг., это было наиболее монументальное по размерам и капитальности здание в европейском стиле на Южном берегу Крыма. Сам Ришелье был в Гурзуфе всего два раза — в 1808 г., когда закладывалось здание, и в 1811 г., когда строительство было закончено. Так что Ришелье в этом доме практически и не жил, но он охотно предоставлял свое Гурзуфское имение для знакомых, посещающих в то время Крым. Этот дом Ришелье с незначительными переделками сохранился и до наших дней Он находится на территории парка санатория «Пушкино» примерно в 100 м от моря. Сейчас там находится музей А.С. Пушкина, открытый для посещений. Именно в этом доме в 1820 году три недели прожил великий поэт.
После смерти герцога Ришелье имение в Гурзуфе перешло к князю М.С. Воронцову. Михаил Семенович Воронцов (1782-1856) в период с 1823 г. по 1844 г. занимал пост генерал-губернатора Новороссийского края. Им было очень много сделано для развития Крыма и особенно южнобережья. По его инициативе были проложены шоссейные дороги Симферополь-Алушта-Ялта (1825-1837 гг.) и Ялта-Севастополь (1845-1848 гг.). В 30-х годах XIX в. построен Ялтинский порт, что дало предпосылку для развития Ялты как центра ЮБК. Тогда же в 1838 г. Ялта приобрела статус города. Граф Воронцов приобретает на ЮБК значительные земельные участки — в Алупке, Массандре, Ай-Даниле, Гурзуфе. Кстати, в Ай-Даниле, которое Воронцов приобрел у Х.Х. Стевена — основателя Никитского ботанического сада, князем был построен первый на южнобережъе винподвал. При строительстве шоссе Алушта-Ялта по указанию Воронцова был проложен также спуск от этого шоссе до Гурзуфа. До этого времени дорога из Ялты в Алушту проходила непосредственно через Гурзуф. Построенный при Воронцове спуск шоссе в Гурзуф проходил по дороге, которая ведет сейчас к ММЦ «Гурзуф» (бывший молодежный лагерь «Спутник»).
В 1840 г. М.С. Воронцов продает свое имение И.И. Фундуклею, бывшему тогда киевским губернатором, и принадлежавшее ему до 1878 г. В отличие от Ришелье и Воронцова, И.И. Фундуклей каждое лето (за исключением периода Крымской войны 1853-1856 гг.) проводил в Гурзуфе. В 1861 г. дом, построенный Ришелье, был капитально отремонтирован. Большое внимание Фундуклей уделял развитию виноградарства в Гурзуфе. Им были заложены обширные плантации виноградников, завезены из Испании, Португалии лучшие сорта винограда. В 1847 г. был построен большой винподвал. Здание этого винподвала сохранилось до наших дней — оно находится на улице Совхозная чуть выше парка санатория «Пушкино». Это один из старейших винподвалов в Крыму. К сожалению, сейчас он находится в заброшенном состоянии, а ведь это история Крымского виноделия. Перечитывая недавно архивы Таврической губернии времен Крымский войны, я обнаружил интересный факт. В списке пожертвований в пользу войск, больных и раненых, имеется в числе других и запись: «Сенатор Фундуклей жертвует 1000 ведер вина». Этот факт говорит не только о патриотизме и широте души сенатора, но и о том, что к тому времени в Гурзуфском имении И.И.Фундуклея виноградарство и виноделие достигло значительного уровня.
Кстати, события Крымской войны 1853 — 1856 гг., существенно притормозившие экономическое развитие Крыма в середине XIX.в., Гурзуф обошли стороной. Хотя 22-23 сентября 1854 г. 10 кораблей зашли на ялтинский рейд и неприятель на два дня высадился в Ялте, появление союзников в Гурзуфе не имело места. И.И.Фундуклеем много было сделано для обустройства парка в его гурзуфском имении, где при нем было посажено много экземпляров редких растений. В середине XIX в. это был один из лучших парков на Южном берегу Крыма.
После смерти И.И.Фундуклея имение в конце 1878 г. перешло к двум его племянницам — Врангель и Краснокутской, а в мае 1881 г. оно было приобретено у них за 250 тыс. рублей Петром Ионовичем Губониным. П. И Губонин очень много сделал для развития Гурзуфа как курорта. Без сомнения можно сказать, что именно он положил начало курортному Гурзуфу.
Родился П.И. Губонин в 1825 г. в Подмосковье в семье крепостных крестьян. Позже, уже в зрелом возрасте за заслуги перед Отечеством ему был присвоен титул дворянина. Начинал свою деятельность простым рабочим, но, благодаря своему трудолюбию и таланту, стал преуспевающим предпринимателем. Губонин занимался строительством железных дорог, являлся зачинателем строительства в Москве и Петербурге конок (прообраза современного трамвая). В 70-е годы XIX в. принимал активное участие в строительстве железной дороги Лозовая — Севастополь. Именно тогда произошло его первое знакомство с Крымом.
В возрасте 56 лет Губонин приобретает в Гурзуфе имение с целью устройства здесь модного курорта. Он расширяет земельные владения имения Фундуклея путем приобретения новых земельных участков. Практически вся территория, занимаемая сейчас Военным санаторием и санаторием «Пушкино» находилась во владении Губонина. Со свойственной ему предприимчивостью Губонин рьяно взялся за дело. Им был благоустроен и расширен парк (сейчас это парк Военного санатория). В этом парке были построены семь гостиниц, ресторан, благоустроена набережная. Русло реки Авунда, протекающей по парку, было обложено камнем. Через реку проложены пешеходные мостики. В парке были установлены пять фонтанов, из которых до наших дней сохранилось два — фонтаны «Ночь» и «Рахиль».
Особый интерес представляет фонтан «Ночь» — один из красивейших фонтанов на Южном берегу Крыма. Этот фонтан был привезен Губониным в 1889 г. с Всемирной выставки в Вене. Основной композиционной фигурой фонтана является статуя древнегреческой богини Никты (др.-греч. Νύξ, Νυκτός, «ночь») — божество в греческой мифологии, … — богини ночи. Никта как бы парит над шарообразным небесным сводом со звездами. В руке у Никты — пылающий факел. Небесный свод опоясан полосой с изображением знаков зодиака. Рядом с Никтой расположены фигуры бога любви Эроса со стрелой в руке и бога сна Гипноса. Всю скульптурную композицию фонтана поддерживают атланты и кариатиды, в руках у которых находятся большие рыбы. Из открытых ртов рыб вверх низвергаются 60 струй воды, стремящиеся загасить факел в руке у Никты.
Здания Губонинских гостиниц сохранились до сих пор. Сейчас это спальные корпуса Гурзуфского Военного санатория, каждый из которых обозначен порядковым номером. В конце XIX- начале XX вв. каждый корпус имел свое название — «Бельвю», «Ривьера», «Парк», «Альянс», «Аю-Даг».
Сохранился и ресторан, построенный Губониным. Сейчас в этом здании размещается столовая военного санатория. В 1887 — 1890 гг. была построена на набережной церковь во имя успения Пресвятой Богородицы. Храм сооружался по проекту московского архитектора Чичагова в греко-византийском стиле и имел в плане форму креста. Наружные стены, украшенные резьбой были сделаны из белого инкерманского камня, внутренняя отделка состояла из разноцветного мрамора. Купол покоился на четырех массивных колоннах из цельного итальянского мрамора. Невысокая колокольня в виде древней звонницы помещалась над входом в церковь и была украшена мраморным крестом. В 1935 г. церковь была разобрана и на том месте, где она находилась, был построен лечебный корпус Военного санатория, который функционирует и поныне. Этот корпус находится возле проходной военного санатория, ведущей на набережную. Кроме обустройства имения и курорта, Губониным много было сделано и для Гурзуфа — построены электростанция, аптека, почтово-телеграфная станция, больница. Аптека, открытая в сентябре 1888 г., функционирует по своему первоначальному назначению по сей день вот уже более века. Она расположена рядом с корпусом Дома творчества им. Коровина по дороге на набережную (пер. Ленинградский, 2). Поистине редкий пример, когда здание более века не теряет своего первоначального назначения.
С началом функционирования в Гурзуфе курорта изменился и облик самой деревни. В конце XIX в. в Гурзуфе насчитывалось 120 дворов и около 700 человек населения, в основном крымских татар. Основным занятием гурзуфчан на рубеже ХIХ-ХХ вв. были табаководство, виноградарство, садоводство и овцеводство. Дома местных жителей представляли собой невысокие здания из камня с плоской кровлей. Двери и небольшие окна по обыкновению выходили на пристроенную галерею, защищенную от солнечных лучей. Внутри здания состояли чаще всего из нескольких комнат, в одной из которых находился очаг для варки пищи, остальные помещения предназначалась для проживания. Вдоль стен в комнатах устраивались низкие диваны. Полы были земляные, застеленные коврами. Архитектура и интерьер гурзуфских домов того времени мало чем отличались от средневековых. Да и сейчас в старой части Гурзуфа сохранилось немало домов постройки XIX в. — начала XX в. Самым монументальным и величественным зданием Гурзуфской деревни было здание мечети, которая находилась чуть севернее и выше скалы Дженевез-Кая. Здание мечети, как и полагается по канонам ислама, было самым высоким зданием в деревне. Однако до наших дней это здание не сохранилось, хотя на фотографиях Гурзуфа начала XX в. оно заметно выделяется на фоне других гурзуфских построек.
В связи с возникновением в конце XIX в. в Гурзуфе модного курорта, возник спрос на меблированные комнаты для приезжих туристов и отдыхающих. Именно тогда у гурзуфчан возник новый вид предпринимательства — сдача внаем комнат, который вот уже более 100 лет практикуется у местных жителей.
В 1902 г. П.И. Губонин продал Гурзуфское имение акционерному обществу. Сам он переехал в Москву, где и скончался. Похоронен Губонин в построенной им Гурзуфской церкви. В 1935 г. останки В.И. Губонина, основателя курортного дела в Гурзуфе, были перезахоронены на гурзуфском кладбище.
На рубеже ХIХ-ХХ вв. в Гурзуфе был построен еще один модный курорт — Суук-Су ( в переводе с крымско-татарского — «холодная Вода»). Этот курорт находился на территории нынешнего артековского лагеря «Лазурный». Свое название курорт получил от источника Суук-Су, расположенного на его территории. Земли имения Суук-Су принадлежали сначала М.С. Воронцову, который затем подарил их полковнику русской службы крымскому татарину Абдурахманчику. От Абдурахманчика имение перешло к Султан-Крым-Гирею, у наследников которого в 1874 г. оно было куплено княгиней Е.А. Голициной.
В конце XIX в. эти земли приобретает Владимир Ильич Березин (1841-1900), известный инженер-мостостроитель. В И. Березин по примеру Губонина решил сделать Суук-Су модным курортом. Дело Березина после его смерти продолжила его жена Ольга Михайловна Соловьева. Курорт был открыт в 1903 г. Кроме дач, которые сдавались внаем, особой гордостью Суук-Су было здание казино. Это здание сильно пострадало во время Великой Отечественной войны, затем было отреставрировано и долгое время являлось артековским дворцом пионеров. Сейчас оно известно под названием дворец «Суук-Су» и принадлежит «Артеку». Курорт Суук-Су в начале XX в. был очень популярным. На территории имения находились две скалы, известные сейчас как Пушкинская скала и скала Шаляпина. Раньше они назывались несколько иначе. Так, большая по размерам скала Шаляпина, сначала называлась Футя, затем эту скалу стали называть Пушкинской, т.к. Айвазовский изобразил на своем полотне Пушкина, сидящего именно на этой скале. Однако, после того как владелица Суук-Су О.М.Соловьева в 1916 г. продала скалу Ф.И. Шаляпину, скала стала называться Шаляпинской, название Пушкинская перешло на соседнюю скалу. Грот, который находится в этой скале, также теперь носит название Пушкинский.
После революции 1917 г. имение Суук-Су было национализировано. В 20-е годы там был открыт санаторий ВЦИК. В 30-е годы «Суук-Су» перешло в ведение Артека. Нынешний артековский лагерь «Лазурный» полностью располагается в зданиях бывшего курорта Суук-Су. Лишь только здание столовой «Лазурного», очень хорошо смотрящееся с моря, было построено в 1954 г. На холме, возвышающемся над «Суук-Су», некогда находился фамильный склеп Березиных, остатки склепа сохранились до сих пор. Источник, от которого произошло название имения, находится недалеко от дворца «Суук-Су». Когда-то он считался целебным и, по рассказам старожилов, привлекал к себе массу больных людей.
Курорт «Суук-Су», также как и Губонинский курорт, были одними из первых курортов на ЮБК. В январе 1921 г. губонинский курорт был национализирован и передан в ведение крымского Курортного управления. В 1922 г. здесь начало функционировать гурзуфское отделение крымской военно-курортной станции. Сейчас это — Гурзуфский военный санаторий.
СОВРЕМЕННЫЙ ГУРЗУФ
Территориально сегодняшний Гурзуф можно разделить условно на четыре части. Первая — это «Артек», занимающий территорию около 300 га от Аю-Дага до восточной окраины самого поселка.
Вторая часть — это набережная Гурзуфа с расположенными на ней санаториями. Третья — жилой район старого Гурзуфа, расположенный в приморской, нижней части поселка.
И четвертая — это жилые кварталы Гурзуфа, застроенные многоэтажными домами в 60-80-е годы XX столетия.
Сам поселок невелик по площади, примерно часа за два можно пройти практически по всем его улицам. Ту часть поселка, которую занимают дома современной постройки, местные жители называют «микрорайон». Там живет основная часть населения Гурзуфа. Здесь же расположены почта, школа, больница, клуб, библиотеки, дом быта. Эта часть поселка начала интенсивно застраиваться с середины 60-х годов.
Более древняя, приморская часть поселка сохранила свой средневековый колорит. Здесь, в старой части поселка сохранились дома дореволюционной постройки, узкие, кривые, но уютные улочки и переулки. По старой части поселка проходит главная улица Гурзуфа — ул.Ленинградская. Она начинается от приемного корпуса военного санатория, далее выходит на т. н. «пятачок» — центральную площадь и через сотню метров выходит к площади у артековского лагеря «Кипарисный». Знаменитый гурзуфский «пятачок» нельзя обойти — практически все дороги на набережную ведут через него. На «пятачке» расположен междугородний телефонный переговорный пункт, а лет десять назад здесь еще находилась гурзуфская автостанция — одноэтажное здание с четырьмя мощными колонами перед входом. Еще совсем недавно отсюда через каждые полчаса уходили рейсовые автобусы на Ялту. Трудно себе представить, но на этом многолюдном «пятачке» перед автостанцией разворачивались громадные автобусы типа «ЛАЗ» и «Икарус». Сейчас конечная остановка маршруток на Ялту перенесена на 500 м выше на т. н. развилку на микрорайон.
На ул.Ленинградской размещены поссовет, квартирное бюро, множество магазинов. Ниже ул. Ленинградской расположена старинная часть поселка, которую местные жители называют «Чеховка», т. к. рядом расположены Чеховская бухта и бывший домик Чехова. К дому-музею писателя ведет улица, названная его именем.
Конечно же центр курортного Гурзуфа — его набережная, которая несомненно является одной из лучших набережных южнобережных поселков. В июле-августе цветущие на набережной олеандры и ленкоранские акации совместно с морским воздухом создают неповторимый аромат. Вдоль набережной на протяжении около километра протянулись мелкогалечные пляжи.
На набережную с улицы Ленинградской ведет крутая отполированная за многие годы каменная лестница. А можно по асфальтовой дороге обогнуть корпус Дома творчества им. Коровина, мимо здания старинной аптеки, также попасть на набережную. Идя этой дорогой, обратите внимание на небольшой фонтан у входа в кафе «Вечерок». Это древний питьевой источник, который функционирует с незапамятных времен. Местные старожилы утверждают, что из этого источника пил воду еще А.С. Пушкин во время его прогулок по Гурзуфу.
В самом начале набережной расположены старые корпуса Дома творчества художников им. К. А. Коровина. Один из этих корпусов — бывшая дача-мастерская выдающегося живописца Константина Алексеевича Коровина (1861-1939), удостоенного в 1905 г. звания академика.
В 1910 г. на том месте, где раньше была харчевня, К. А. Коровиным была построена двухэтажная вилла, которую он назвал «Саламбо». В том же 1910 г. в Большом театре был поставлен балет А.Ф. Арендса «Саламбо» по одноименному роману Густава Флобера. Декорации к спектаклю делались К. А. Коровиным. Эта работа настолько увлекла художника, что свою гурзуфскую дачу он назвал также «Саламбо». Коровин на протяжении 1910 -1917 гг. подолгу жил на даче «Саламбо» в Гурзуфе. Здесь художник много и плодотворно работал. Им были написаны «Портрет Ф.И. Шаляпина» (1911 г.), «Гурзуф вечером» (1912 г.), «Пристань в Гурзуфе» (1912 г.), «Гурзуф» (1915 г.) «Базар цветов в Гурзуфе» (1917 г.), «Гурзуф» (1917 г.). На даче «Саламбо» бывали И.Е. Репин, Р.И. Суриков, А.М. Горький, А.И. Куприн, Д.Н. Мамин-Сибиряк, Ф.И. Шяляпин.
В советское время дача использовалась как база отдыха. С 1947 г. она стала Домом творчества Художественного фонда. Здесь работают и отдыхают художники, творческая интеллигенция. Очень часто на старых улочках Гурзуфа можно увидеть людей с мольбертами. На торцевом фасаде здания дачи «Саламбо» (ул. Чехова, 1) в 1961 г. установлена бронзовая мемориальная доска с рельефным портретом К.А. Коровина (скульптор С. Моргачев). Константин Алексеевич Коровин похоронен в 1939 г. во Франции, куда он эмигрировал в 1923 г.
Ниже корпуса Дома творчества художников на берегу моря расположены лодочная и спасательная станции Гурзуфа. Там же находится причал, где пришвартовываются рейсовые теплоходы и экскурсионные суда. В 1993 г. во время сильнейшего шторма значительная часть причала была разрушена. В 70-е — 80-е годы рейсовые теплоходики из Гурзуфа ходили до Симеиза на западе и до Рыбачьего на востоке. К сожалению, сейчас рейсовые суда ходят только до Ялты, да и то их гораздо меньше, чем было раньше.
В самом начале набережной за ажурной металлической оградой начинается территория Гурзуфского военного санатория. Пройдя несколько десятков метров, Вы попадете на мостик, перекинутый через устье реки Авунда. Еще через несколько десятков метров слева на волнорезе установлена отслужившая свой век «Комета», а напротив нее вход на территорию Военного санатория. Парк Военного санатория (бывший парк Губонинского курорта) — памятник садово-парковой архитектуры XIX в. Парк занимает площадь 12 га.
Гуляя по парку, Вы можете осмотреть бывшие Губонинские гостиницы, фонтаны «Ночь» и «Рахиль». Прекрасно выглядит пальмовая аллея, ведущая от выхода на набережную к бывшей гостинице «Бельвю» (возле нее установлен памятник В.И. Ленину). У самого выхода на набережную возле лечебного корпуса санатория растет мощное дерево тиса ягодного — реликтового растения. Возраст тиса ягодного может достигать нескольких тысяч лет. Особенно хорошо тис смотрится в августе-сентябре, когда на нем появляются красные ягоды (единственное, что у тиса неядовито). Возраст тиса, растущего у лечебного корпуса Военного санатория примерно 400 лет.
Возле фонтана «Ночь» расположена небольшая банановая роща — одна из немногих на Южном берегу Крыма. Однако бананы у нас в Крыму не цветут и, естественно, не плодоносят. Недалеко от банановой рощи установлен памятник А.С. Пушкину, возле которого ежегодно в первое воскресенье июня проводятся традиционные Пушкинские праздники поэзии.
В парке Военного санатория растут также пирамидальные кипарисы, магнолия, маслины, платаны, лавр и другие интересные растения. В 80-е годы нынешнего столетия были построены новый высотный спальный корпус и клуб.
На западе территория Военного санатория граничит с территорией санатория «Пушкино». Название санатория не случайно. Именно на его территории находится здание, построенное герцогом Э. Ришелье, в котором останавливался Александр Сергеевич Пушкин. Сейчас в этом здании музей Пушкина. Рядом с Пушкинским домом растет могучий кипарис, о котором упоминает Пушкин. Там же возле дома растет платан, также современник великого поэта. Парк санатория «Пушкино» закладывался еще в начале XIX в. Особый интерес представляет небольшая роща итальянских сосен-пиний, возраст которых около двухсот лет. Новый корпус санатория «Пушкино» построен в 1967 г. и хорошо вписался в ландшафт старинного парка.
Пройдя по набережной немного дальше санатория «Пушкино», минуем небольшую площадь. Немного выше ее находится новый корпус Дома творчества им. Коровина. Там же, рядом с площадью расположен городской пляж (большинство пляжей вдоль набережной — ведомственные, принадлежащие санаториям).
Пройдя дальше от площади, доходим до ворот дома отдыха «Гурзуф», расположенного в самом конце набережной. Дом отдыха «Гурзуф» был открыт в 1959 г. как база отдыха бюро международного молодежного туризма «Спутник». На территории дома отдыха «Гурзуф» заслуживает внимание старинное здание постройки начала XX века. Здесь в 1913 г. была открыта первая в Крыму детская климатическая станция, где оздоравливались больные дети. По существу, это был один из первых детских санаториев на ЮБК. Сейчас это зимний корпус дома отдыха «Гурзуф». Дом отдыха «Гурзуф» находится на западной окраине поселка. За ним вплоть до санатория «Ай-Даниль» на несколько километров тянутся дикие пляжи, над которыми расположены виноградники.
Санаторий «Ай-Даниль» находится у самого берега моря. Построен санаторий в 1975 г. Это первое в Крыму высотное здание санаторно-курортного типа. Особенно эффектно здание смотрится со стороны моря. Название санатория происходит от названия урочища, возле которого он расположен. К западу от санатория — мыс Мартьян, на котором находится заповедник одноименного названия. Далее за мысом Мартьян располагается Никитский ботанический сад. Намного выше санатория «Ай-Даниль» — поселок Даниловка, территориально подчиненный Гурзуфскому поссовету.
Кроме вышеперечисленных здравниц на территории Гурзуфа имеется еще целый ряд санаторно-курортных учреждений — пансионат «Геолог», расположенный у восточного склона горы Балгатур, турбаза «Коралл», находящаяся чуть выше артековского лагеря «Лазурный» в районе горы Хаста, оздоровительный центр «Жемчужный берег», дом отдыха «Аю-Даг».
Однако, все же наиболее известной здравницей Гурзуфа является Международный детский центр «Артек». Его земли протянулись вдоль берега Черного моря от скалы Дженевез-Кая до Аю-Дага. Протяженность береговой линии — около 5 километров. Название «Артек» произошло от названия одноименного урочища, расположенного у западного подножья Аю-Дага. По этому урочищу протекает небольшая речка Камака, впадающая в море в районе лагеря «Морской». Если следовать исторической традиции, то топоним «Артек» правильно применять только для той местности, где сейчас расположены артековские лагеря «Горный» и «Морской». С этими местами связаны целый ряд исторических событий, о которых хотелось бы рассказать более подробно.
Как было рассказано в предыдущих главах, район западного подножья Аю-Дага был довольно таки интенсивно заселен в античные и средние века. После присоединения Крыма к России местность Артек представляла собой почти безлюдный уголок. Само название «Артек» происходит от греческого слова «ортек» — перепелка. Позднее это название трансформировалось в Артек.
В конце XVIII в. — начале XIX в. Артек принадлежал богатому партенитскому татарину. Тогда же в Артеке, в низовьях балки Камака-Дере, недалеко от берега моря рядом с заброшенной камнеобжигательной печью, находился небольшой домик, где провела свои последние годы французская графиня Жанна де ля Моттт, урожденная Валуа. Эта графиня послужила прообразом главной героини романа А. Дюма «Ожерелье королевы».
С именем графини де ля Мотт связана одна из скандальнейших историй конца XVIII в. Жене французского короля Людовика XVI Марии Антуанетте ювелиры предложили редкое по красоте дорогое бриллиантовое ожерелье. Король отказался от покупки столь дорогой вещи. Кардинал де Роган, тайно влюбленный в королеву, желая добиться взаимности, приобрел для Марии Антуанетты это ожерелье. Однако кардинал не отважился сам преподнести этот подарок королеве, а решил сделать это через графиню де ля Мотт, близкую к Марии Антуанетте. Де ля Мотт взялась передать ожерелье королеве, но вместо этого продала бриллианты в Англию. Вскоре обман обнаружился и сделался публичным. Графиню де ля Мотт арестовали по приказу короля, однако та ссылалась на главную роль в этом деле знаменитого мага и авантюриста графа Калиостро. Де ля Мотт была осуждена к публичному клеймению и пожизненному заключению. Однако графине удалось бежать из тюрьмы. Вскоре она оказалась в Петербурге, а затем в Крыму, где в небольшом домике в Артеке доживала свои годы.
В воспоминаниях баронессы Боде сообщается о проживавшей в 20-е годы XIX в. в Артеке седой старушке француженке, называвшей себя графиней де Гаше. Де Гаше в своих рассказах часто упоминала о графе Калиостро, о дворе короля Людовика XVI. Как утверждала служанка де Гаше, перед смертью старуха провела всю ночь, разбирая и сжигая свои бумаги. Она также запретила трогать свое тело и похоронить ее как была одетой. Служанка, нарушив запрет старухи, омывая после ее кончины тело, заметила у нее на плече два пятна, очевидно выжженные железом. Несомненно, что старуха де Гаше, жившая в Артеке в начале XIX в. — это графиня де ля Мотт, великая авантюристка XVIII в., которая так и не открыла никому тайну бриллиантов французской королевы. Были ли бриллианты проданы в Англию или они остались у графини, остается загадкой. Так или иначе, но след бриллиантов потерялся. В начале 90-х годов XX в. французское историческое общество обратилось к крымским краеведам с просьбой установить, где находится могила Жанны Валуа, супруги графа де ля Мотт. Точное место захоронения Жанны пока не установлено. Одни утверждают, что она захоронена в Артеке, другие — в Старом Крыму, где она одно время проживала.
То, что Графиня де ля Мотт выбрала Артек местом своего уединения, говорит о том, что в то время эта местность представляла собой дикий почти безлюдный уголок. В 1824 г. имение Артек приобрел польский поэт граф Густав Олизар. Граф Олизар, потеряв нежно любимую им жену, долго странствовал по Европе. Побывав в Крыму, он был очарован красотой и дикостью природы той местности, которая называлась Артек. Свое имение здесь он назвал «Кардиатрикон», что в переводе с греческого звучит как «исцеление сердца». В имении «Кардиатрикон» у Олизара в 1825 г. побывали Адам Мицкевич, один из Крымских сонетов которого посвящен Аю-Дагу, и А. С. Грибоедов, возвращавшийся из Петербурга к месту своей дипломатической службы.
В 1832 г. именние «Кардиатрикон» приобретает князь А.М. Потемкин, племянник князя Г.А. Потемкина-Таврического. Потемкин строит новый каменный жилой дом, который сохранился и поныне (он находится напротив здания лагеря «Алмазный»). Рядом с домом была построена церковь во имя Рождества Пресвятой Богородицы. Были построены также целый ряд дач и винподвал.
В 1875 г. у наследников Голицына имение «Артек» приобрел московский купец Первушин, который занялся здесь виноделием. Качество первушинских вин было отменное, за что Первушин удостоился титула поставщика императорского двора. Тогда же Первушин построил двухэтажный каменный дом, большой склад винпродукций. Эти постройки существуют и сейчас. При Первушине был заложен парк (сейчас это парк «Горного»). Жилой поселок, который сейчас находится в районе конечной остановки автобуса № 2 долгое время неофициально назывался Первушино.
Немного западнее имения «Артек» на берегу речки Камака в 20-е годы XIX в. приобрел участок Николай Гартвис — второй после Х.Х. Стевена директор Никитского ботанического сада. До наших дней сохранился дом Гартвиса (он расположен немного выше лагеря «Хрустальный») и остатки семейного склепа Гартвисов. В своем имении Н. Гартвис заложил парк. Сайчас этот парк известен под названием «Комсомольский».
В 1896 г. имение Гартвиса приобрел генерал Виннер. Среди местных жителей теперь эта местность и парк известны под названием Виннеровских.
Все эти постройки, о которых рассказано выше, расположены в верхней части урочища Артек. В нижней же его части недалеко от домика, где в начале XIX в. проживала графиня де ля Мотт (этот дом сейчас известен под названием «чертова домика»), в 1925 г. был открыт детский палаточный лагерь, который получил название «Артек».
Инициатором создания здесь детского лагеря стал Зиновий Петрович Соловьев (1876-1928), бывший в то время заместителем наркома здравоохранения. Сейчас именем Соловьева названа одна из улиц Гурзуфа. Днем рождения Артека считается 16 июня 1925 г. Именно тогда состоялась первая артековская линейка, в которой приняли участие первые 80 детей — артековцев. В 1929 г. в верхней части урочища Артек, рядом с первушинскими и голицинскими домами, был построен каменный корпус первого круглогодичного артековского лагеря, который стал называться «Верхний», а лагерь у берега моря стал называться «Нижний». Здание «Верхнего» лагеря сохранилось, сейчас там одно из артековских общежитий.
В 30-е годы Артеку было передано имение «Суук-Су», где в те времена функционировал санаторий ВЦИК. Имение «Суук-Су» стало артековским лагерем «Лазурный».
После окончания Великой Отечественной войны в 1945 г. к «Артеку» перешел Дом отдыха колхозной молодежи, ставший артековским лагерем «Кипарисный» (он находится практически в восточной части Гурзуфа).
В 60-е годы по проекту академика архитектуры А.Т. Полянского началась существенная реконструкция «Артека». На месте «Нижнего» лагеря, откуда начался «Артек», были построены корпуса лагеря «Морской». На месте «Верхнего» лагеря построен круглогодичный комплекс лагеря «Горный» с плавательным бассейном и спортзалом, в середине 60-х годов на территории между урочищем Артек и Суук-Су был построен комплекс лагерей «Прибрежный» в состав которого входит четыре лагеря — «Озерный», «Речной», «Лесной» и «Полевой». Тогда же были построены стадион, школа, плавбаза, целый ряд зданий хозяйственного назначения. Немного позже, в 80-е годы, были построены автобаза и Ленинская линейка. На Ленинской линейке установлен памятник В.И. Ленину. Это один из самых больших по размеру памятников вождю мирового пролетариата. Высота памятника — 15 м, а высота его пилонов — 36 м. Памятник хорошо заметен со стороны моря.
Сейчас в состав «Артека» входят 10 детских лагерей, причем 5 из них могут работать круглогодично. Летом одновременно в «Артеке» могут разместиться около 5000 детей. Всего за 75 лет существования «Артека» в нем отдохнуло около миллиона детей. По своим размерам и масштабам «Артек», пожалуй, наибольшая в мире детская здравница.
Очень хорошо «Артек» смотрится со стороны моря. Находясь на борту теплохода, идущего от Гурзуфского причала до мыса Аю-Даг, можно осмотреть скалу Дженевез-Кая и лагерь «Кипарисный» возле нее (в парке на его территории действительно преобладают кипарисы). Далее за «Кипарисным» идет длинный пляж «Гуровские камни «. Раньше этот пляж был артековским, но сейчас он открыт для всеобщего посещения. Местные жители называют его «кооперативным пляжем», поскольку в конце 80-х годов там был открыт первый в Гурзуфе коммерческий пляж. Над пляжем «Гуровские камни» с моря хорошо видно здание столовой «Лазурного». За пляжем «Гуровские камни» расположены скалы Шаляпина и Пушкинская с уютными бухточками — великолепным местом для любителей подводного плавания. Это уже территория лагеря «Лазурный». Чуть восточнее Пушкинской скалы недалеко от моря среди зелени парка просматривается белое здание дворца «Суук-Су». Далее восточнее на холме расположено зеленого цвета здание Главного управления «Артека». Недалеко от здания Главного управления у берега моря расположен артековский морской порт. Кстати, это пожалуй, самое лучшее место на ЮБК для швартовки морских яхт. Над артековским портом вверх по холму разбросаны спальные корпуса четырех лагерей, составляющие комплекс лагерей «Прибрежный». Над «Прибрежным» — артековская ленинская линейка, стадион и школа. К востоку от «Прибрежного» у самого моря расположены разноцветные корпуса лагеря «Морской». На территории этого лагеря в 1925 г. были установлены первые артековские брезентовые палатки. В западной части «Морского» на берегу моря в месте впадения в море речушки Камака расположена скульптурная композиция «Дружба народов», автором которой является Эрнст Неизвестный. Выше лагеря «Морской» находится комплекс лагерей «Горный». У берега моря самое последнее перед Аю-Дагом здание — дом отдыха «Аю-Даг», самая молодая здравница в Гурзуфе. Она введена в эксплуатацию в конце 80-х годов.
ГУРЗУФ ЛИТЕРАТУРНЫЙ
Живописные места Гурзуфа привлекали и привлекают сейчас многих поэтов, писателей, художников. Одним из первых из когорты знаменитостей в Гурзуфе побывал Александр Сергеевич Пушкин — выдающийся российский поэт. Именно он «открыл» Гурзуф как музу вдохновения. В 1820 г. молодой поэт навлекает на себя гнев императора Александра I за вольнолюбивые стихи и эпиграммы на императора. «Воспитанный под барабаном, наш царь лихим был капитаном, под Аустерлицем он бежал, в двенадцатом году дрожал…» Такова была лишь одна из эпиграмм молодого поэта на российского царя. Пушкину грозила ссылка в Сибирь, но заступничество Карамзина, Жуковского, Чаадаева позволило смягчить наказание. Пушкин был сослан в Екатеринослав (ныне г. Днепропетровск), под начало генерала Инзова. Здесь поэта встречает семья генерала Н.Н. Раевского (1771-1829) — прославленного героя Отечественной войны 1812 г. Раевский упросил генерала Инзова отпустить Пушкина на время для совместного путешествия на Кавказ и в Крым. Вскоре семейство Раевских с Пушкиным отправились на Кавказ, где они пробыли два месяца. В середине августа 1820 г. путешественники прибыли из Кавказа в Крым — сначала в Керчь, затем в Феодосию, а оттуда морем на военном бриге «Мингрелия» — в Гурзуф.
Незабываемыми остались у поэта первые впечатления от Гурзуфа; «Корабль остановился в виду Гурзуфа. Проснувшись, увидел я картину пленительную: разноцветные горы сияли, плоские кровли хижин татарских издали казались ульями, прилепленные к горам, тополи как зеленые колоны, стройно возвышалась между ними, справа огромный Аю-Даг… кругом синее, чистое небо и светлое море и блеск и воздух полуденный». Позднее Пушкин писал:
"Прекрасны вы, брега Тавриды
Когда вас видишь с корабля
При свете утренней Киприды
Как вас впервой увидел я"
Эти строки ясно свидетельствуют о том, что поэт был очарован картиной Гурзуфа, которая надолго осталась в его памяти. Гурзуф, как место пребывания в Крыму, был выбран путешественниками не случайно. Дело в том, что дом герцога Ришелье в Гурзуфе, где остановились Раевские и Пушкин, был в то время, пожалуй, лучшим по архитектуре и комфортности зданием на Южном берегу Крыма. Раевские сняли этот дом на всю осень 1820 года.
Как потом писал Пушкин, три недели, проведенные в Гурзуфе, были счастливейшим временем в его жизни. Прекрасные южнобережные пейзажи, прогулки, морские купания, поездки в горы — все это, конечно же не могло не оставить у Пушкина отрадных воспоминаний. В письме к Дельвигу Пушкин пишет: «В Гурзуфе жил я сиднем, купался в море и объедался виноградом. Я тотчас привык к полуденной природе и наслаждался ею. Я любил, проснувшись ночью, слушать шум моря и заслушивался целые часы. В двух шагах от дома рос молодой кипарис, каждое утро я посещал его и к нему привязался чувством, похожим на дружество». Этот кипарис, современник Пушкина растет и поныне. С пребыванием поэта в Гурзуфе связано еще одно обстоятельство в его жизни. Это любовь Пушкина к дочери генерала Раевского, о которой рассказано в стихотворении «Элегия», написанном поэтом в Гурзуфе. Недолго пробыл Пушкин в Гурзуфе, но вынес отсюда много глубоких и чрезвычайно сильных впечатлений, которые несомненно наложили свой отпечаток на дальнейшем его творчестве. Как признавался позже сам поэт, здесь была колыбель его «Онегина».
После пребывания в Гурзуфе Пушкин совместно с генералом Раевским и его сыном Николаем, минуя Алупку, перевал Чертова лестница, прибыли на мыс Фиолент, где осмотрели остатки Георгиевского монастыря, а оттуда последовали в Бахчисарай. Пушкина помнят и чтят в Гурзуфе. Его именем названа набережная Гурзуфа, один из гурзуфских санаториев. Ежегодно в Гурзуфе отмечается Пушкинский праздник поэзии, приуроченный ко дню рождения поэта. Дом герцога Ришелье, где останавливался Пушкин, в 1921 г. был национализирован. До 1941 г. в нем размещался музей. В послевоенные годы дом использовали как один из корпусов Военного санатория, а затем санатория «Пушкино». Сейчас здесь вновь работает музей Пушкина. На фасаде здания — мемориальная доска. Перед домом — памятный знак в честь поэта (скульптор А. А. Ковалев). Он имеет форму четырехгранной колонны из белого мрамора с квадратным основанием, увенчан лирой из меди и опоясан отлитым из чугуна лавровым венком. В парке Военного санатория есть еще один памятник поэту (скульптуры О.Д. Минькова и
К.Г. Кошкин).
Очень много для исследования пребывания Пушкина в Крыму и, в частности, в Гурзуфе, было сделано Борисом Викторовичем Томашевским (1890-1957). Сам он по образованию инженер-электрик, но любовь к литературе победила. Он стал крупным исследователем в области текстологии, теории литературы и стихосложения. Значительную часть своей научной биографии Б.В. Томашевский посвятил изучению творчества Пушкина. Он стоял у истоков создания в Гурзуфе музея поэта. С 1947 г. Томашевский арендует дачу в Гурзуфе недалеко от Чеховского домика, а с 1952 г. переезжает в более тихое место — в старый домик на улице Крымской. Этот домик сохранился и до сих пор. Он находится недалеко от проходной пансионата «Геолог». В этом доме в разные годы жили и работали
С. Рихтер, И. Бродский, А. Солженицын, В. Каверин. Летом 1957 г. В.В. Томашевский скончался от сердечного приступа во время купания в море. Могила ученого находится на гурзуфском кладбище. Кстати, здесь же на гурзуфском кладбище был похоронен выдающийся балетмейстер Мариус Петипа (1818-1910), который последние годы своей жизни прожил в Гурзуфе.
*Мариус Петипа скончался в Гурзуфе 1 (14) июля 1910 года. Похоронен на Тихвинском кладбище Александро-Невской Лавры Санкт-Петербурга.
ru.wikipedia.org
Сейчас именем Мариуса Петипа названа одна из улиц в Гурзуфе.
Многие места в Гурзуфе связаны с именем Антона Павловича Чехова. Чеховский пляж, Чеховская бухта, улица Чехова. В январе 1900 г. А.П. Чехов приобретает в Гурзуфе небольшой домик на берегу моря у подножья скалы Дженевез-Кая. В письме к своей сестре он пишет: «Я купил кусочек берега с купанием и со скалой около пристани и парка в Гурзуфе. Принадлежит нам теперь целая бухточка, в которой может стоять лодка или катер. Дом «паршивенький», но крытый черепицей, четыре комнаты, большие сени». Здесь, на своей Гурзуфской даче, Чехов работал над пьесой «Три сестры».
После смерти писателя в 1904 г. Гурзуфская дача по завещанию, составленному Чеховым 3 августа 1901 г., перешла к вдове писателя Ольге Леонардовне Книппер-Чеховой, актрисе МХАТ. О.Л. Книппер впоследствие ежегодно все летние месяцы проводила в Гурзуфе, за исключением военных лет. Последний раз она была здесь в 1953 г. Ольга Леонардовна хотела передать дачу МХАТу, однако театр отказался от такого подарка. В 1958 г. домик был продан художнику В.В. Мешкову, затем в 1963 г. перешел к Художественному фонду, здесь был филиал дома творчества им. Коровина. В 1987 г. бывшая дача А.П. Чехова попадает в ведение Дома-музея Чехова в Ялте. С 1996 г. здесь открыт музей А.П. Чехова с постоянно действующей экспозицией. В музей Чехова (ул. Чехова, 22) можно попасть из центра поселка, пройдя метров 200 по улице Чехова в направлении к скале Дженевез-Кая. Улица Чехова начинается у каменной лестницы, ведущей на гурзуфскую набережную. Пройдитесь по этой уютной улочке, расположенной в старинной части поселка. Внизу на берегу моря расположен рыбацкий стан. Раньше здесь располагалась бригада ялтинского рыболовецкого колхоза «Пролетарский луч». Местные старожилы рассказывают, что здесь в начале 60-х годов в рыбацком балагане пробовал уху первый космонавт Ю.А. Гагарин, которой отдыхал в Гурзуфском Военном санатории. Гагарин очень любил выходить в море с рыбаками. К сожалению, в последние годы, рыбаки все реже выходят в море в силу целого ряда причин. А когда-то рыболовство было одним из основных занятий гурзуфчан.
На улице Чехова, да и на других старых гурзуфских улицах, часто можно увидеть художников с мольбертами. И это не удивительно. Гурзуфские пейзажи как магнит притягивают к себе мастеров живописи. Много знаменитых людей побывали в Гурзуфе — Грибоедов и Мицкевич, Жуковский и Репин, Суриков и Горький, Куприн и Солженицын и многие, многие другие. Для того чтобы перечислить всех не хватило бы и нескольких страниц. И все они с восторгом отзывались о Гурзуфе, о его незабываемой красоте.
***
Курорт Гурзуф и его первый владелец — Петр Ионович Губонин
Прежде чем мы начнем наше знакомство с новым владельцем имения Гурзуф, вспомним, какие перемены произошли в целом в России и Крыму к 1881 году. Прошло 20 лет со времен крестьянской и других реформ эпохи императора Александра II Освободителя. Поражение в Крымской войне 1853—1856 годов дало толчок к этим реформам. «Уничтожение крепостного права и последовавшие затем реформы способствовали не только культурному развитию, но и быстрому эко¬номическому росту страны». Русское правительство особое внимание уделяло развитию железных дорог. «В начале царствования Александра II (1855 г.) длина железных дорог в России составляла немного более одной тысячи км, к кон¬цу 1880 г. — немного менее 23 тыс. тем». Пост¬ройка сети железных дорог была главным средством поднять экономику. «Не имея возможно¬сти строить дороги казенными средствами, правительство привлекало к этому делу на очень льготных условиях частных лиц и иностранные капиталы». Тем самым проблема увеличения сети дорог в 20 тысяч верст была очень быстро реше¬на. В Институте инженеров путей сообщения императора Александра I в эти годы был увеличен набор студентов и их выпуск: 1813 г. — 4 чел., 1862 г. — 26 чел., 1875 и 1876 гг. — 109 и 123 выпускника соответственно. Для поддержания не¬состоятельных (не имущих) воспитанников люди состоятельные, имеющие прямое отношение к строительству железных дорог, учреждали имен¬ные стипендии из собственных капиталов.
Строительство сети железных дорог имело для Крыма не просто большое значение, а круто изменило его суть — Южный берег из места отдыха в частных имениях (при их сохранении) становится Русской Ривьерой — местом массового отдыха и лечения.
В 60—70-х годах XIX века в России возникают один за другим Акционерные железнодорожные общества. Благодаря этому был быстро решен железнодорожный вопрос; позднее, в 90-е годы, казна выкупила почти все эти частные дороги. Одним из активных учредителей ряда железнодорожных обществ был Петр Ионович Губонин. Уже 1 октября 1964 года за труды по сооружению Московско-Рязанской железной дороги он был «Всемилостивейшее пожалован золотой медалью с надписью «За усердие» для ношения на шее на Станиславской ленте». В этом же году Губонин получил подряд на «постройку каменных мостов на Московско-Курской железной дороге».
По окончании строительства этой дороги в 1867 году Губонин награжден «Орденом Св. Станислава 3 степени». Через 2 года новая награда — «За труды по сооружению Орловско-Витебской железной дороги согласно удостоению Комитета гг. Министров Всемилостивейшее пожалован Орденом Св. Анны 3-й степени».
Участвует Губонин и в строительстве «Грязе-Царицынской (1871)» железной дороги. За строительство Грязе-Борисоглебской железной дороги (Тамбовская губерния) «Городское общество купцов и мещан г. Борисоглебска предоставило Московскому 1 гильдии купцу Петру Ионовичу Губонину звание Почетного гражданина г. Борисоглебска» в 1869 году, а в 1871 г. «Приговором Царицынского городского общества. Коммерции Советник Петр Ионович Губонин — Почетный гражданин г. Царицына».
В этот период П. И. Губонин знакомится с «состоящим по Министерству путей сообшени (МПС) и в Обществе Уральской горно¬заводской дороги, главным инженером сей дороги … Виктором Федоровичем Голубевым». Знакомство это имело для обоих далеко идущие последствия. Но прежде познакомимся с П. Губониным и его семьей поближе.
Родился Петр Губонин в 1825 году в Московской губернии, деревне Борисово (Борисовой) Коломенского уезда. Происходил он «из крепостных крестьян помещика Л. Г. Бибикова». От отца Петр с братом Григорием унаследовали «две каменоломни: в с. Лыткарино Броницкого уезда и с. Котельники Московского уезда». Многие помещики в Нечерноземье отпускали своих крепостных на заработки и получали от них денежный оброк. Самые предприимчивые крестьяне открывали свои промыслы. Такими были Губонины. Интересный факт: еще будучи крепостным, Петр Губонин «8 ноября 1856 года за труды по возобновнию Большого театра в Москве Всемилостивейшее награжден Серебрянною (так в документе) медалью с надписью «За усердие» для ношения в петлице на Аннинской ленте. Эта награда от Государя — первая по рангу и первая у П. И. Губонина. Подрядные работы в 40—50-х годах дали ему возможность составить приличный капитал, и он «в 1858 году получил от помещика вольную». Петр Губонин выкупил и свою семью — «жену Марину Севастьяновну и сына Сергея». Сергей Губонин родился в 1851 году, а после отмены крепостного права в 1861 (2) году родился и младший сын — Николай.
Вот и пришло время вспоминать нам Дмитрия Гавриловича Бибикова — киевского генерал-губернатора времени И. И. Фундуклея — гражданского губернатора. В 1852—1855 годах Д. Г. Бибиков — Министр внутренних дел. Он из тех государственных чиновников, которые понимали необходимость освобождения крестьян. Он — участник войн 1812—1814 годов, на Бородинском поле лишился левой руки. После 1819 года его служебная карье¬ра продолжалась на гражданском поприще. Примечателен тот факт, что в министерский период в 1852 году, Д. Г. Бибиков обратился с призывом к уездным предводителям дворянства «принять меры к ограничению произвола и злоупотреблению помещиков в ссылке крепостных людей в Сибирь». Возможно ранняя смерть одного из сыновей в 1856 году, лета самого Дмитрия Гавриловича (1792—1870), денежные затруднения или все вместе, привели к тому, что Петр Ионович Губонин — в 1858 году московский купец 3-й гильдии, его капитал — не менее 8 тысяч рублей, а вскоре он уже купец 2-й, затем 1-й гильдии! В «1868 году Указом Правительствующего Сената … возведен с семейством в Потомственное почет¬ное гражданство», становится привилегированным городским обывателем.
«В 1870 году Указом … Сената пожалован в звание Коммерции Советника». Этот титул присваивался купцам после 20 лет беспорочного пребывания в 1-й гильдии, Петр Губонин получил его досрочно за свои труды и благотворительность. Обладатель этого звания имел право на чин класса и титулование «Ваше Высокоблагородие».
В самом конце 1872 года «Именным Высочайшим указом Правительствующему Сенату — в воздаяние пожертвований Коммерции Советника Петра Губонина с 1870-1872 гг. на устройство и обеспечение в бывшем сем последнем году Политехнической выставки в Москве и во внимание к стремлению его своими трудами и достоянием спдействовать общественной пользе, Всемилостивейше соизволяем на возведение его Губонина в потомственное Российской империи дворянское достоинство». Через 4 года это монаршее повеление «было распространено на сыновей Сергея и Николая», а затем и внука Алексея — «сына Сергея Губонина».
В 1873 году образуется Общество Брянского рельсопрокатного, железо-делательного и механического завода. Его действия были открыты в октябре этого же года с основным капиталом 400 тыс. рублей при основании, при этом — деньги П. И. Губонина, а инженерные мысли и знания В.Ф. Голубева. Завод первоначально выпускал рельсы и рельсовые скрепления из производимого им железа, а с 1877 года — сталь. Позже на заводе стали производить вагоны. На этом заводе были выпущены рельсы для Лозово-Севастопольской железной дороги, «протяженностью 775 верст» с ответвлениями. Необходимость постройки железной дороги в Крым стала явной в ходе Крымской войны, после ее окончания вопрос об этом мно¬гократно решался, составлялись проекты. Но все оставалось на уровне решений. В 1871 году П. И. Губонин получил на условиях концессии право строительства дороги до Севастополя через Перекоп — Симферополь. Дорога была построена в рекордно короткий срок. В Симферополе — сто¬лице Крыма — Губонин построил вокзал.
Уже 3 октября 1874 года Симферопольская Городская Дума приняла решение о выражении благодарения Статскому Советнику Петру Ионовичу Губо¬нину за устройство городского вокзала «единогласно постановила — Предоставить г-ну Губонину звание Почетного гражданина г. Симферополя». В январе 1875 года это решение Симферопольской Думы было утверждено в МВД России. В этом же году дорога дошла до Севастополя. Поскольку часть железной дороги проходит в туннелях, то это был особенно трудный участок. Здесь трудились рабочие, имеющие большой опыт работы на губонинских каменоломнях.
К этому времени Крым был уже хорошо знаком Петру Губонину. Еще до начала строительства железной дороги, «летом 1873 года Статский Советник П. Губонин заключил контракт с хозяйственным управлением при Святейшем Синоде на достройку вчерне храма Св. Владимира в Херсоне Таврическом». Знающих историю храма это, возможно, удивит: ведь еще «23 августа 1861 года Государь Император Александр II с Императрицей Марией Александровной, Великим князем Константином Николаевичем и Великой княжной Марией Александровной заложили первый камень в основание храма». Но из условий контракта узнаем, что начавшаяся постройка дала трещины. Требовалось «разобрать два пилона и два угла в нижней церкви и часть пилонов, выведенных для верхней церкви».
Предполагалагалось после возведения стен покрыть «крышу купола и другие крыши церковного строения листовым, гальваноцинковым железом, с запайкою швов оловом». Закончить все работы планировалось «не позднее 1 августа 1876 года». Все было исполнено в срок по проекту и «18 декабря 1876 года академик архитектуры Гримм, действительный статский советник Бернгард и академик — архитектор Харламов приняли черновую постройку без внутренней отделки».
С 70-х годов XIX века Крым становится для Петра Ионовича Губонина родным. Весной 1881 года он покупает у наследниц И. И. Фундуклея, а 1882 году — у князя Барятинского имения по обоим берегам реки Авунды.
Вот такие превратности судьбы. Бывший крепостной генерал-адъютанта Д. Г. Бибикова купил огромное крымское имение миллионера И. И. Фундуклея. И сразу же вспомнился чеховский Ермолай Лопахин, купивший Вишневый сад: «Я купил имение, где дед и отец были рабами». Да, имение другое, но сюжет «Вишневого сада». И не здесь ли, в Гурзуфе, через 20 лет он был подслушан А. П. Чеховым у местных жителей и дал до¬полнительную пищу для окончательного варианта пьесы великого писателя и драматурга.
П.И. Губонин в 1882 году уже действительный статский советник — чин 4-го класса с титулованием «Ваше Превосходительство». Кроме гурзуфского имения у него «около 36 тыс. десятин в разных губерниях», недвижимость в столице и Москве.
Первое земельное владение Губонин приобрел в Вологодской губернии Никольского уезда — «лесная дача в 1500 десятин».
Постоянно Петр Ионович с семьей жил в Москве в Замоскворечье. Его дом, № 1, стоит и сейчас на углу Климентовского переулка и Большой Татарской улицы. По фасаду вместе с дворовой террасой протянулся по переулку почти на 130 метров. По мнению известного московского краеведа С. К. Романюка, «в основе старинные палаты, относящиеся … к XVIII в., хотя возможно они и старше». Интересно то, что в 1753 году эта усадьба принадлежала «лейб-гвардии Семеновского полка сержанту С. И. Бибикову, но к концу XVIII века она перешла в руки генерала Н. Д. Дурново». При нем были сделаны перестройки, тогда дом фасадом выходил на Б. Татарскую улицу. Но уже в 1869 году владелец этого дома — П. И. Губонин. Он сразу же начал переделки, при этом фасад дома обернулся в Климентовский переулок, так как к дому по нему были «пристроены большие объемы». Здесь жила се¬мья Губониных: Ирина Гавриловна, мать Петра Ионовича (умерла в 1874 г.), жена его Марина Севастьяновна, семья старшего сына Сергея и младший сын Николай. Вся семья была прихожанами церкви Святой Параскевы Пятницы, стоящей неподалеку. Это была одна из старейших церквей Замоскворечья, «в летописи она упоминается в известии о пожаре 1501 года».
После покупки дома в Замоскворечье Петр Ионович стал главным благотворителем церкви, а затем, до конца жизни и ктитором — старостой. Здесь его отпевали. Кстати семейное место Губониных было на кладбище Покровского монастыря. «В XIX-XX веках монастырское кладбище являлось усыпальницей московского купечества, богатые вклады делались в монастыре за места на нем». В главном храме монастыря покоится особо почитаемая москвичами Святая Матрона Московская. Из Губониных на монастырском кладбище нашли свой покой «мать Петра Губонина, брат Григорий Ионович и его жена Прасковья Егоровна». Церковь Св. Параскевы не сохранилась, в 1934 году ее сломали, «через десять лет, в 1944 на образовавшемся пустыре выстроили вестибюль станции метро «Новокузнецкая».
В доме по Климентовскому переулку № 1 с 2005 года располагается Московский корпус Московского физико-технического института (Государственный университет). Основные корпус его находятся в городе Долгопрудном. Часть здания в лицевой части занимает Московский институт экрномики, политики и права.
По данным 1870 года, у И. И. Фундуклея было в Гурзуфском имении 83 десятины земли. К этим землям в 1882 году П. И. Губонин прикупил земли имения князя Барятинского, примыкающие к деревне Гурзуф. «В 1900 году его сын С. П. Губонин владел 102 десятинами земли в имениях Гурзуф и Кизильташ», при этом земли Кизильташ «составляли 35 десятин». На земле И. И. Фундуклея был виноградник на 12 десятинах в 150 тыс. кустов виноградных лоз. В первый год после приобретения имения П. И. Губонин начал разработки новых виноградников, к концу его жизни площадь виноградников увеличена более чем втрое. А в запущенном саду князя Барятинского Петр Ионович начал создавать, по примеру существующих за границей, курорт, в котором могли бы отдыхать лица самых различных имущественных положений, нуждающихся для здоровья в пользовании южным теплом, горным воздухом и морскими купаньями. С этой целью были построены несколько гостиниц, отдельные дачи, аптека, приемный врачебный покой, купальни и пр. и расширен парк.
Условия для создания массового курорта были: построена железная дорога. Очень многие курортники, едущие на Южный берег, в те годы добирались туда через Севастополь, потом, водным путем, в Ялту и далее местным гужевым транспортом. Так же отправлялись и в обратный путь. В Севастополе предприимчивые люди использо¬вали это дорожное обстоятельство. Так, владелец маленького домика у Графской пристани (от нее отходили суда в Ялту) О. Г. Кист устроил в нем гостиницу, а его сын Фердинанд Кист значительно ее расширил в 1889 году: из одноэтажной в 11 номеров она стала трехэтажной с 85 номерами. Гостиница причислена к разряду первоклассных. Крым постепенно становился Русской Ривьерой. Особенно в эти годы изменилась Ялта.
А что же в Гурзуфе — имении и деревне?
Новый владелец с 1882 года начал строительство курортных гостиниц. Первая из них была построена за три года (ныне корпус «Ривьера» санатория «Гурзуфский»). Во времена Губониных — отца и старшего сына Сергея Петровича гостиницы названий не имели, они различались по порядковым номерам. В 1900 году в «Проекте Организации Акционерного Общества «Гурзуф» находим полную опись всех построек курорта: их всего 93. Постепенно мы узнаем, как создавался курорт Гурзуф. Итак, «Гостиница № 1 — каменная, крытая железом, 3 1/2 этажа, карниз роскошный деревянный, 39 номеров, кухня, 2 ванные комнаты , открыта в августе 1885 года. Для нас интересен факт благоустройства курорта в первые годы. В 1887 году, с 1 по 4 апреля: в Гостинице № 1 (в быту ее называли «Приморская» из-за самого близкого расположения к морю), жил писатель В. М. Гаршин и оставил в письме к жене ее описание. Несомненно, жизнь в этой «прелестной, немного дорогой и очень комфортабельной гостинице с видом на море, цвета которого ре¬шительно приводили его в недоумение: «то синее, то фиолетовое, то белое, то голубое, то зеле¬ное, оно ни на четверть часа не остается совершенно одинаковым», изумила писателя так же, как и деревня Гурзуф и ее окрестности.
Для Гаршина Гурзуф — это и память об А. С. Пушкине. В это время уже все путеводители по Крыму непременно помещали известия о пребывании в 1820 году Раевских и Пушкина в доме Ришелье. Здесь еще в 1876 году, побывал, живя в Ялте, Н. А. Некрасов. Места, связанные с пребыванием поэта и его героини княгини М. Н. Волконской, были ему близки и дороги. А с 80-х годов «Гурзуф — курорт и А. С. Пушкин в Гурзуфе» стали писательской Меккой.
Для постройки гостиниц П. И. Губонин привлек архитектора Платона Константиновича Теребенева (1841—?), выпускника 1871 года Академии художеств. П. К. Теребенев с 1875 года слу¬жил в Технико-строительном комитете МВД, а с 1881 года — в департаменте земледелия Министерства государственных имуществ. В 1890-х годах он служит в Крыму в удельных имениях, в том числе в Массандре и Ай-Даниле. Работы Теребенева в имении Гурзуф были замечены Министерством уделов и послужили ему хорошей аттестацией. При постройке гостиниц и дач в курорте использовался местный камень — плотный известняк, обязательно устраивались просторные деревянные веранды. «Сочетание сероватого камня в кладке стен и веранд с затейливой деревянной резьбой», использование рельефа имения, дающего возможность разноуровневой этажности, — все это придает постройкам Теребенева живописность, уютность и радует глаза и душу.
Следующей была гостиница № 2 — ныне корпус «Парк». Это самая большая гостиница — «4 этажа, карниз резной тесовый, 51 номер». Особенностью этой гостиницы было то, что на 1—3-й этажи можно было попасть через отдельный вход, не поднимаясь внутри гостиницы по лестнице: эти функции выполнял гористый рельеф. Одновременно продолжалось благоустройство парка, от реки Авунды к гостинице № 2 были устроены пандусы, ведушие к площадке перед гостиницей, от пандусов небольшая лестница, завершающаяся двумя постаментами со львами на верхней площадке. В гурзуфских семьях в семейном альбоме непременно хранится фотография младшего по¬коления — девочек и мальчиков, сидящих на этих львах.
А главным событием здесь стало устройство фонтана. В первоначальных описаниях курорта его называют просто «фонтан у II гостиницы». В описаниях начала XX века его имя «Ночь». Автор же известной нам книги «Гурзуф на Южном берегу Крыма и его лечебные средства» доктор медицины В. А. Щепетов дает такое его описание: «Лучший из фонтанов находится перед большой гостиницей и представляет величественную аллегорическую группу, изображающую собой победу просвещения над мраком и темными силами. Стоящая на глобусе богиня света или просветления возвещает миру свет (зажженный факел) и любовь (два амура); глобус поддерживается титанами, богами тьмы, которые стараются струей воды, выходящей из пасти чудовищ, потушить горящий свет, но вода не достигает до факела. Группа, отлитая по модели берлинского профессора Бергера, приобретена на выставке в Вене».
Так же совсем иное имя было у современного фонтана «Рахиль». В 1880-х его называли «Гречанка». Был «приобретен с Московской выставки, сажень четырех вышины (8,5 м). Он представляет собой высокую колонну, вверху украшенную художественно исполненной женской фигурой, наклонившей кувшин, из которого и струится вода». По описи 1900 года, в парке курорта — пять фонтанов: «Дети», у II гостини¬цы, электрический, «Рахиль», «Нимфа». Электри¬ческим называли самый эффектный фонтан, устроенный в 1889 году по образу фонтана Парижской выставки (ныне на его месте — фонтан «Аполлон», ранее — группа «Олени»). Не сохранились фонтаны «Нимфа» и «Дети во время дождя» (мальчик и девочка), по модели скульптора Каменского».
Следующими за дорогими гостиницами № 1 и № 2 были построены три небольшие — № 3, № 4, № 5 на 19, 20 и 12 номеров соответственно.[ Ныне это корпуса «Шаляпинский», «Пушкинский» и «Платан». Эти гостиницы двухэтажные и очень уютные, со всех сторон их окружают резные балконы, которые были в каждом номере.
Причиной постройки таких гостиниц, больше похожих на индивидуальные богатые дачи, было «желание дать доступ в Гурзуф не только состоятельным, но и людям с ограниченными денеж¬ными средствами». Малое количество номеров в даче № 5 объясняется тем, что половину 1-го этажа первоначально занимала контора курорта. Здесь обязательно вносились в Книгу прибывших сведения о приехавших на отдых. Благодаря этому можно восстановить точное время пребывания в курорте его пользователей. Обязательно дата прибытия в курорт отмечалась и в паспорте приехавших.
«В 1889 году в начале сезона была открыта гостиница № 6. Она расположена на правой стороне Гурзуфской речки», это первая гостиница на правом берегу Авунды. Ныне это корпус «Альянс». Как и все предыдущие, эта «гостиница — каменная, крыта железом, 3-этажная, карниз роскошный деревянный, 31 номер, балко¬ны». В начале 90-х годов началось строительство гостиницы № 7 — «4 этажа, частью 5; карниз рос¬кошный деревянный, 17 номеров, пристройка деревянная, балконы». Ныне это корпус «Гагаринский».
Кроме 7 гостиниц к 1900 году в имении — «барский дом (дом герцога Ришелье), ресторан, кухня при нем, механический отдел, пять винных подвалов, три дачи, почтовая контора, аптека, амбулатория, конюшни, контора имения, флигель для служащих, семь оранжерей, дача садовника (на территории санатория «Пушкино»), постройки на ферме» и другие, всего 93.
Из 102 десятин — «под виноградниками более 60 десятин, фруктовым садом — 4 десятины, парком — 25 десятин, выгоном и сенокосом — 2 десятины, речкой, озером, бассейном — 12 десятин, дорогами и дорожками — 6 десятин, строениями — 12 десятин».
О виноградниках имения П. И. Губонина не¬обходимо непременно сказать особо. Ныне почти все эти угодья, более 60 десятин (60,5 га), наследует винсовхоз «Гурзуф». На этих виноградниках произрастали «около 30 винных сортов винограда и 40 сортов десертного», они давали, «в среднем 380 пудов (6,080 кг) с одной десятины, со всех 60 десятин — 10,000 пудов. Из этого количества 18,000 пудов (388,000 кг) идет на виноделие, а остальные 1,000 пудов составляют десертные сорта. Из 45 фунтов винограда получается ведро молодого вина, значит, из 18,000 пудов получается не менее 16 000 ведер вина. Это вино поступает в продажу не ранее, как после двухлетней выдержки в гурзуфских подвалах. … Десертные сорта винограда продаются на месте по 5 рублей за пуд».
Рядом с винподвалом И. И. Фундуклея, кроме нового винподвала, в районе современной улицы 9 мая (до 1986 г. ул. Совхозная) были построены контора имения, в таком же стиле, как и гостиницы: с резным тесовым карнизом, два дома для служащих в 2 этажа — каменные, а также два одноэтажных дома для рабочих винподвалов. Здесь же была бондарная и другие мастерские. Все эти постройки сохранились, ныне облеплены неинтересными пристройками и потеряли свой очаровательный вид, присущий им не более как 15—20 лет назад.
Вино из винподвалов имения Гурзуф продавалось в столицах: в Петербурге и в Москве. В Москве магазин был в Замоскворечье, но главная торговля — в самом центре Москвы. Губонины арендовали помещение в доме Сушкина на Тверской улице, № 18 поблизости от Камергерского переулка.
В 1891 году П. И. Губонин получил разрешение Столичного градоначальства открыть в Петербурге, в центре города, магазин и погреб для своих, гурзуфских вин — на углу Большой Морской улицы, д. № 18 (ныне на месте этого дома — постройка 1920-х гг.) и Кирпичного переулка, д. № 5. Магазин располагался в 1-м этаже большого доходного дома М. С. Воронина и после кончины П. И. Губонина. А в начале XX века переехал на Невский проспект — угол ул. Надеждинской (ныне Маяковского), д. № 1.
В винподвалах были самые передовые технические приспособления: прессы, винокуренные аппараты, укупорочные машины, холодильники. Как в виноделии, так и в обслуживании курорта, при¬менялись паровые и электрические машины: «паровой котел системы Шухова: паровая машина завода Вистингауза; паровой насос «Виртигтон»; динамомашины Куммера, Шукерта; динамомотор завода Шукерта» и еще множество разных технических новинок. В конторе курорта был установлен телефонный аппарат, затем и в гостини¬цах. В хозяйственной зоне установили ледоделательные машины заводов Шмидта, Кранца и К°.
Также в имении была создана «образцовая ферма, на которой находились до 30 голов дойных коров, 1 бык и до 20 телят, оставленных на племя», и кроме этого «все грузы, отправляемые и получаемые имением, перевозятся на своих ло¬шадях и волах».
Важной проблемой в Крыму было водоснабжение. П. И. Губонин знал, что при И. И. Фундуклее имение страдало от недостатка пресной воды. Сразу же после покупки он занялся устройством водоснабжения будущего курорта. Выше шоссе, в северной части имения, было вырыто озеро, которое местные жители ныне называют Горным. «Весной, при таянии снега в горах, оно переполняется водой и тогда заключает в себе три милли-она ведер ее, в другое же время … уровень воды в нем поддерживается родниками, как близлежащими, так и бьющими со дна озера». А далее по железным трубам, протяженностью около 20 тысяч метров вода шла по всему имению — к жилым строениям, подвалам и парку. На пути их были устроены три «цементных водоема, где вода освобождается от случайных примесей (после дождя) и других тяжеловесных частиц».
Тогда же были устроены две беседки: одна — на спуске в имение с шоссе, другая — на границе с имением Ай-Даниль. Первая сохранялась очень долго, пока не погибла в огне пожара в 90-е годы XX века. Ныне восстановлена без сохранения первоначального вида и доступа к ней.
В конце 80-х годов Петр Ионович заказал известному доктору медицины В. А. Щепетову книгу о Гурзуфе. Замечательный, не только доктор, но и писатель, интересующийся историей, этнографией, географией, ботаникой исполнил этот заказ на оценку «Превосходно». Ее полное название «Гурзуф на Южном берегу Крыма и его лечебные средства. Сборник исторических, экономических, врачебных ц других сведений, относящихся до данного пункта, составленный Доктором Медицины В. А. Щепетовым». Книга была издана в 1890 году в Одессе. Уже давно она — библиографическая редкость. Здесь мы приводим небольшие выдержки из нее. Эта книга раскрывает нам са¬мую яркую историю Гурзуфа и окрестностей, а о курорте П. И. Губонина никто до сих пор подроб¬нее и лучше не написал. Будем надеяться и ждать ее переиздания.
А пока обратимся к полезным советам доктора Щепетова. Они совсем не устарели и очень своевременны: 1. «Катание в лодке по морю в тихую хорошую погоду составляет приятное и для многих больных (в особенности для легочных) весьма полезное удовольствие, ибо оно дает возможность все время дышать абсолютно чистым воздухом, свободным от всякой пыли».
2. Виноград, по мнению В. А. Щепетова, «несомненно занимает видное место наряду с морскими купаньями, ваннами, климатом. … Виноградом, пригодным для лечения …, могут быть не все сорта, а те из них, которые возможно принимать без вреда для желудка. … Самое лучшее время приема винограда — утром натощак, когда всасывающий аппарат желудка и кишок более восприимчив и когда … усвоение всех элементов его бывает более совершенное».
3. Морские купания — это, прежде всего то, ради чего курортники едут к Черному морю. На пляже курорта были устроены две купальни. «Результаты, достигаемые морскими купаньями, обусловливаются главным образом температурой морской воды, движением ее (волной) и солями, растворенными в ней». Прохладная вода первоначально раздражает кожные покровы и вызывает озноб. «Если охлаждение от воды не осо¬бенно велико, то сосуды скоро расслабляются и приток крови к ним увеличивается, … неприятное ощущение холода исчезает и наступает согревание». Купания сопровождаются «значительной мышечной работой, а растворенные в воде соли способствуют более скорому согреванию, чем в пресной воде».
4. «Все приезжие … должны признать общим правилом: не начинать купаться раньше, чем успеют отдохнуть от путешествия. … Никогда не следует купаться после еды и, наоборот, тотчас после купанья не следует принимать пищу».
Ограничимся этими советами, хотя название книги доктора Щепетова «Гурзуф и его лечебные средства» говорит за себя, им посвящена более чем половина этой замечательной книги.
Курорт пользовался популярностью у людей с большим и средним достатком. Здесь отдыхали, помимо писателей и поэтов, государственные чиновники, военные высокого ранга, коммерсанты. Самым лучшим сезоном считался период с 1 августа по 10 ноября: стоимость номеров была «от 1 руб. 25 коп. до 5 руб. в сутки, причем разница в ценах обусловлена размером комнат, богатством отделки, балконами и более или менее красивым видом на окрестности». Курорт действовал круглый год, самые доступные цены были в марте-июне. Эта стоимость отдыха оставалась и при последующих владельцах.
Из отдыхающих в курорте Гурзуф в конце 80 — начале 90-х годов XIX века можно назвать Обер-прокурора Святейшего Синода К. П. Победоносцева (1891 г.), несколько раз приезжала семья В. Ф. Голубева. Особенное предпочтение курорту оказывали состоятельные петербургские и московские купцы, любившие хорошо и вкусно поесть. Ресторан в курорте был отменный. «Относительно пищи Гурзуф представляет все удобства и может удовлетворить самому изысканному вкусу и людям с большими, средними и даже малыми средствами, так как при ресторане имеются всегда отличные повара французской кухни, белье и посуда безукоризненной чистоты и изящества, а прислуга, преимущественно из татар, вполне вежливая, услужливая и опрятная. Приезжающие в Гурзуф могут иметь в ресторане постоянные завтраки из 2-х блюд за 75 коп., и обеды из 4 блюд за 1 руб. 25 коп., желающие могут требовать кушанья по карте, по ценам вполне умеренным и далеко ниже цен первоклассных ресторанов Петербурга и Москвы. … В ресторане имеются вина, особенно крымские, начиная от 75 коп. за бутылку».
Те, кто хотел бы отдыхать в Гурзуфе, но не имел средств оплачивать гостиницу в курорте, мог снять жилье в деревне Гурзуф.
Развитие курорта дало начало и курортной деревне Гурзуф. Быт татарских жилищ нам уже знаком из красочного описания княжной Горчаковой в 1880 году деревни Куркулет (ныне Лавровое). Татарские домики в Гурзуфе и их устройство не отличались от куркулетских. А расположение деревни, как и ныне, необыкновенно живописно. К 1890 г. низеньких саклей с плоскими земляными кровлями «насчитывалось 120, а постоянных жителей до 700 душ». Спрос на жилье в деревне вызвал у части гурзуфских татар стремление этот спрос удовлет¬ворить путем постройки меблированных комнат. Конец 80-х годов XIX века — начало курортной деревни Гурзуф.
Доктор Щепетов отмечает, что «санитарное состояние деревни хотя и оставляет еще желать многого, тем не менее, за последние время значительно улучшено, благодаря обязательным санитарным постановлениям, изданным для населения уезда Ялтинским земским собранием 1888 года, и учреждению здесь санитарного попечительства. К сожалению, борьба, направленная к ис¬полнению санитарных мер, подчас затрудняется отсутствием в деревне общественных сумм (фи¬нансов) и скученностью населения».
Через 10 лет, к началу XX века, в деревне уже более 1000 человек. Основное занятие — садоводство, виноградарство, табаководство. В путеводителях появляются совсем новые сведения, которых не было в 70—80-е годы: «Население …занимается … сдачей квартир. В татарских саклях, с земляным полом, комнату, кое-как меблированную, можно нанять за 5—7 рублей в месяц. Но есть дома, построенные татарами на европейский лад, с деревянными полами и удовлетворительной обстановкой, отдаваемые за 15—30 рублей в месяц». В этот же период строятся дачи-гостиницы, но об этом рассказ впереди.
Заметим, что в это же время (1909 г.) цены в курорте «колеблются, смотря по времени года, но, в общем, очень дорогие: в виноградный сезон комната небольших размеров стоит 75—100 руб. в месяц; есть, впрочем, одна гостиница с номерами от 23 руб. в месяц. Посуточно номера от 1 руб. 25 коп. (в «дешевой» гостинице) и до 10 руб. в сутки. С апреля по август плата понижается на 40%».
На средства П. И. Губонина в курорте были устроены аптека (открыта в 1888 году) и больница, по сути, изолятор, куда помещали заболевших во время отдыха. Дома, в которых находились аптека и больница, располагались в пределах име¬ния, но впоследствии аптека стала общедоступ¬ной. Так же было и с почтово-телеграфным отделением. На средства П. И. Губонина даже выделялись лошади для доставки почты, а «затем, почтово-телеграфное ведомство, благодаря доходности учреждения, с июля месяца (1889 г.) освободило владельца от обязательства отпускать отделению лошадей для почты, которую теперь перевозили почтосодержатели Айданильской и Биюк-Ламбадской станций». С 1885 года, после открытия первой гостиницы, была устроена в курорте телеграфная станция, которая с февраля 1889 года принимала и отправляла особые телеграммы: с оплаченным ответом и извещением о доставке. Почтовая корреспонденция доставлялась ежедневно: «из Ялты — в 9 час. 50 мин. утра, из Симферополя — в 2 часа 35 мин. пополудни».
Для отдыха и развлечений летом из Одессы приглашали военный оркестр, гастролировали московские артисты. Особым спросом пользовались морские прогулки на лодках и в катерах, а также горные — на местных татарских лошадях. Были и прогулки в окрестностях — предлагалось подняться на развалины Генуэзской крепости и особо на холм Балготур (по О. И. Домбровскому), с которого, как нигде, видна вся панорама нынешнего Гурзуфа — от Аю-Дага до Ай-Даниля. Кто не поднимался на него, тот Гурзуфа не видел.
«В летнее время и осенний сезон в Гурзуфе открывается книжная лавка — отделение книжного магазина г. Москвича в Ялте. Кроме русских и иностранных книг беллетристического характера, в ней имеются также и всевозможные газеты, ежедневно получаемые. Желающие пользоваться книгами Ялтинской библиотеки достают их всегда через местного комиссионера. В будущем же предположено устроить здесь свою библиотеку». Эти пророчества доктора Щепетова сбылись в 1894-1897 годах: рядом с приморской гостиницей было построено специальное здание для библиотеки и культурного центра. Библиотека располагалась в нем более 100 лет. Но увидеть построенное здание библиотеки Петру Ионовичу уже не довелось.
Подходит к концу рассказ об основателе курорта Гурзуф. Но прежде чем мы с ним расстанемся, нельзя не сказать о благотворительной деятельности Петра Ионовича Губонина. Без этого описание его жизни будет совсем не полным. Если мы посмотрим Справочные книги московского купечества 60—90-х годов XIX века, то во все эти времена встретим имя П. И. Губонина. Помимо его принадлежности к разной степени купечества, сведений о занятиях, недвижимости и семье, мы сразу же обратим внимание на такие записи — «Член Благотворительного общества», «Почетный член какого-либо приюта», член «Попечительства о бедных» и т. д. Но начнем все по порядку.
Неподалеку от станции метро «Маяковская» в Москве в Благовещенском переулке, д. № 1, стоит почти совсем разрушенное здание, при подходе к которому со стороны Тверской улицы сразу внимание привлекает церковная алтарная апсида.
Здесь размещалась Комиссаровская техническая школа. Ни к каким комиссарам, в том значении слова, к которому мы привыкли, название это не имеет, оно дано по фамилии мещанина Комиссарова, спасшего императора Александра II при покушении на него в 1866 году Д. Каракозова. Шко¬ла эта (впоследствии — училище) была основана в 1865 году «инженером X. X. Мейном на средства богатого железнодорожного дельца П. И. Губонина». Уже в 1869—1870 годах в Благовещенском переулке архитектором К. В. Гриневским было построено для школы здание. Здесь же в 1871 году была освящена церковь во имя святого Александра Невского. П. И. Губонину «за пожерт¬вование в пользу Комиссаровской технической школы объявлена Высочайшая Государя Императора благодарность».
Впоследствии, в 1870 году, благодеяния Губонина в этой школе Александр II отмечал дважды: «за пожертвование на Учреждение при Комиссаровской технической школе стипендии» и «за пожертвование капитала на две стипендии». Первоначально это была ремесленная школа, а с Новым училищным статусом в ней стали готовить специалистов-механиков. «Училище имело большие заслуги в создании отечественных кадров, его выпускники, «комиссаровцы», были желанными работниками на любых заводах и фабриках России. Поступить туда было довольно трудно — конкурс достигал шести-семи человек на место». С новым статусом учебное заведение получило и новые корпуса: в 1891 году во дворе архитектором М. К. Геппенером были сделаны новые постройки, которые функционируют и ныне, в них располагается Во¬енная академия. К сожалению, ник¬то там нам не смог ответить, для каких целей были эти здания построены и, что располагалось в полуразрушенном здании, выходящем ли¬цевым фасадом в переулок. В мастерских школы на средства П. И. Губонина был построен «вагон с военнопоходным лазаретом, аптекою и лабораториею и передан в дар Обще¬ству Попечения о раненых и больных воинах», за что последовало «29 апреля 1870 года Высочайшее Его Императорского Величества, благоволе¬ние». До конца жизни Петр Ионович был Почетным попечителем учи¬лища, а после его смерти это дело продолжил старший сын — Сергей Петрович. В начале XX века Высочайшим покровителем училища был Великий князь Константин Константинович, а в Попечительский Совет входили Великий князь Сергей Александрович — генерал-губернатор Москвы, министр финансов С. Ю. Витте, В. Ф. Голубев — один из ближайших друзей и соратников П. И. Губонина, и его сыновья В.В. и Л.В. Голубевы, архитекторы Шехтель и Геппенер и другие известные в России и Москве государственные и общественные деятели.
Храм Св. Александра Невского в технической школе не единственный, построенный на средства Губонина. Известная нам церковь Параскевы Пятницы в Замоскворечье была перестроена на средства Петра Ионовича. Его капиталы вложены, в порядке благотворительности, в строительство Храма Христа Спасителя в Москве и в реконструкцию Петропавловского собора в Петербурге.
Но главный «губонинский» храм — церковь во имя Успения Божией Матери — была построена им в любимом Гурзуфе. До постройки этой церкви в Гурзуфе православного храма не было. Была только мусульманская мечеть, выстроенная еще в первой половине XIX века, совсем маленькая.
Церковь в Гурзуфе была устроена на набережной в 1887—1890 годах. Сделать проект для ее строительства Губонин попросил московского архитектора Михаила Николаевича Чичагова (1836—1889). Церковь была одним из его последних проектов. В этот период в Москве работали 4 архитектора — братья Чичаговы. Их отец Н. Н. Чичагов (1803—1858) был назначен архитектором при постройке Большого Кремлевского дворца (проект К. А. Тона), работал в храмовом зодчестве. Братья Чичаговы были известными храмостроителями. Петр Ионович был знаком с ними еще с устройства Поли¬технической выставки, где Михаил Чичагов выстроил отдел Петра Великого в русском стиле. Он был архитектором придворного ведомства в Москве. Брат Дмитрий построил здание Московской Думы (пл. Революции, д. № 3), ныне часть Государственного исторического музея (ГИМ).
Интересно, что проект церкви во имя Успения Пресвятой Богородицы в Гурзуфе не включен в перечень работ М. Н. Чичагова в известной книге «Зодчие Москвы времени эклектики, модерна и неоклассицизма (1830-е—1917гг.)», хотя туда включены постройки московских архитекторов в других городах. Возможно потому, что за всеми работами наблюдал и руководил постройкой архитектор П. К. Теребенев, и закончена она была после кончины М. Н. Чичагова. В основании (по плану) церковь имела форму креста. Так строили храмы в греко-византийском стиле. Внутренняя отделка была сделана из разноцветного итальян¬ского мрамора, а белый камень украшала резьба. Алтарные витражные изображения и наружный крест искусно подсвечивались электричеством, а крест служил маяком для мореплавателей. В новую церковь по просьбе П. И. Губонина был пе¬реведен иеромонах Трифон, который в 1887—1890 годах был священником Покровской церкви в Ореанде — имении Великого князя Константина Николаевича, а с 1890 года — священником Ял¬тинской Общины сестер милосердия. При постройке церкви по воле П. И. Губонина под ней «был устроен фамильный склеп для 12 гробов». В 1893—1894 годах, учитывая, что в курорте работали жители деревни Гурзуф, где татарское население составляло большинство, Петр Ионович не¬задолго до смерти выделил большую сумму на строительство в деревне новой каменной мечети, которая стояла на месте пересечения современных улиц Скальной (у д. № 2) и улицы К. Коровина.
Петр Ионович часто бывал в российской столице по коммерческим делам. Это и членство в различных торговых обществах, дела по Волжско-Камскому банку, одним из учредителей которого он был. Главное дело в Петербурге — С.-Петербургская конно-железная дорога и ее Общество. Еще в 1873 году «П. И. Губонин обратился к городскому голове с ходатайством: он готов «для удовлетворения настоятельной потребности преимущественно недостаточного класса столичных жителей … принять на себя устройство сети конно-железных дорог». В следующем году он объединил усилия со статским советником С. Д. Башмаковым (правнуком А. В. Суворова), был заключен контракт с городской управой, а через 2 года, в 1872 году было образовано Акционерное общество. Это было второе в столице общество конно-железных дорог, благодаря которому Петербург покрыл¬ся сетью рельсовых путей для вагонов, в которые были запряжены лошади. В 1875—1877 годах построены 90 км путей и открыты 25 маршрутов. Но тогда же в 1876 году Общество конно-железных дорог получило денежную ссуду из Государственного банка, сначала на три года. Затем кредит будет продлен, последний срок выплаты его — в 1903 году. Запомним эту дату! В 1887—1888 годах под эту ссуду П. И. Губонин вынужден был дважды «заложить в Государственном банке свое имение Гурзуф на Южном берегу Крыма».
29 сентября 1894 года Петр Ионович вернулся из деловой поездки в столицу, где перенес воспаление легких. 30 сентября, рано утром, послав жене телеграмму в Гурзуф о намерении в этот же день выехать из Москвы, Петр Ионович «уснул немного в кресле — и во время сна паралич сердца положил конец его жизни, полной энергии и кипучей деятельности. Смерть последовала настолько незаметно для окружавших П. И., что они некоторое время не решались прервать его сон, пока не убедились, что он уже скончался». Начался последний путь Петра Ионовича Губонина в любимый им Гурзуф, где еще при жизни он завещал себя похоронить в фамильном склепе гурзуфской Церкви. 3 октября состоялось его отпевание в церкви Св. Параскевы в присутствии командующего войсками Московского округа генерал-адъютанта А. С. Костанди, попечителя Московского учебного округа графа П. А. Капниста, депутаций от различных учебных и благотворительных заведений, представителей железных дорог, кредитных учреж¬дений и именитого московского купечества и, конечно, педагогов и старших воспитанников Комиссаровского технического училища. Пел хор Церкви Св.Параскевы, он же сопровождая П. И. Губонина в Крым.
Тело покойного было помещено в дубовый гроб, затем после панихиды запаян, перевезен на Курский вокзал, а вечером этого же дня траурный вагон отправился в Симферополь. В ночь на 6 октября траурный вагон курьерского поезда прибыл в столицу Крыма. Сопровождали Петра Ионовича его сыновья, а затем был более чем суточный путь в Гурзуф. «В Симферополе на вокзале, построенном Губониным была отслужена лития (краткая панихида), затем заупокойное богослужение в главном соборе Св. Александра Невского провел епископ Таврический и Симферопольский Мартиниан», на отпевании присутствовали городской голова Симферополя и члены городской управы. В 11 часов траурный кортеж направился в имение Гурзуф. «Шествие двигалось весьма медленно, так как вблизи почти каждого имения служились литии и панихиды, о чем про¬сили жители встречных имений». В 12 ночи печальная процессия была в Алуште, а в 7 часов утра — прибыла в Кизильташ (деревня Краснокаменка), в половине 9-го утра процессия достигла дома Петра Ионовича в имении (дом герцога Ришелье).
«Весь путь от Кизильташа до Гурзуфа был усыпан кипарисовыми ветвями, и от дома покойного до церкви (стояла на месте лечебного корпуса санатория «Гурзуфский») и также церковный двор — лавровыми листьями и ветвями». Погребение состоялось на следующий день — 9 октября. Все жители Гурзуфа, отдыхающие курорта присутствовали при погребении. Заупокойное богослужение вели архиепископ Харьковский и Ахтырский Амвросий, который в то время отдыхал в Гурзуфе, отец Михаил Сорокин — священник алуштинской церкви, в сослужении отца Петра Паревского и отца Александра Терновского (из Ялты) и иеромонаха отца Трифона.
В эти траурные дни еще одно событие приковало к Крыму внимание всей России и Европы — ухудшение здоровья императора Александра III. Из Кронштадта в Ливадию приехал отец Иоанн, настоятель Андреевского собора — духовник императора. «Воскресенье 16 октября отец Иоанн провел в Гурзуфе. Божественную литургию служил в местном храме. … По окончании литургии верующие просили кронштадтского гостя отслужить панихиду по … Петру Ионовичу Губонину. … По тому, как глубоко и искренне молились служащие Гурзуфского имения, можно было догадаться, сколько необходимого и полезного сделал этот отошедший ко Господу человек для своего поселка».
Память о П. И. Губонине свято хранили в Гурзуфе и после Октябрьской революции и Гражданской войны, ежегодно в день кончины служили панихиду, и возлагали цветы к месту его упокоения. Но судьба в дальнейшем распорядилась ина¬че: летом «1932 года гурзуфский храм был разобран, был уничтожен и подцерковный склеп».
Есть сведения, что останки Петра Ионовича были перенесены на Гурзуфское православное кладбище. Как утверждают старожилы — сотрудники лечебного корпуса санатория «Гурзуфский», его призрак порой появляется на месте церкви. К сожалению, сегодня в Гурзуфе память о Петре Ионовиче Губонине никак не
увековечена.
***
Северо-восточнее Гурзуфа у самого подножия Главной горной гряды Крыма – Бабугана – расположен населённый пункт, посёлок городского типа Краснокаменка (Кизильташ, тат.) с населением около двух тысяч человек.
О времени возникновения Кизильташа достоверных сведений нет. В старых
путеводителях по Крыму и в некоторых литературных источниках татарская эта деревня упоминается редко, вскользь, без каких-либо подробностей и экскурсов в её историческое прошлое. И только в конце 50-х и в середине 60-х годов крымскими археологами на основе разведочных археологических изысканий было установлено, что в ХІІ – ХІІІ веках в этой местности у дороги, ведущей к средневековому святилищу на перевале Гурбет-дере-Богаз (Гурзуфское седло на Бабугане) находились поселения, причём довольно значительные по
количеству домов и численности жителей.
На господствующем над местностью скалистом кубообразном массиве розоватого известняка, который называется Кизиль-таш (Красный камень) в те далёкие времена была возведена крепость Гелин-кая (Эллинская скала). Остатки
основания крепостной стены и дозорной башни сохранились до наших дней. Они сложены из камня-известняка на известковом растворе с примесью цемянки – мелко битой керамики. Укрепление это, по-видимому, являлось составной частью системы Горзувитских оборонительных сооружений.
Средневековые строители крепости оценили преимущества Красного камня с его
отвесными, неприступными с трёх сторон утёсами. На вершину можно было проникнуть только с северной стороны, преодолев каменные нагромождения и осыпи, трудно проходимые лесные заросли. Здесь и были возведены крепостная стена с дозорной башней и массивными воротами.
С южной стороны Красного камня, под его отвесными утёсами примостилось небольшое поселение, которое и положило начало нынешней Краснокаменке (Кизильташу).
К северу от Красного камня в лесной чаще южного склона Бабугана на скалистом уступе сохранились остатки средневекового дозорного поста. В пространстве между двумя укреплёнными пунктами находилось еще одно селение, через которое проходил участок дороги на перевал, к святилищу. Здесь, в почве, нередко попадаются обломки керамических сосудов, датируемых VIII – IX веками.
Таким образом, разведочные изыскания подтвердили предположения археологов о том, что и в этой части Гурзуфского амфитеатра с пригодными для земледелия и животноводства участками, орошаемыми обильными водными источниками, в
средние века жили люди. Кроме того, установлено, что через эти населённые пункты пролегал оживлённый путь к святилищу на перевале Гурзуфское седло и через него по крымским яйлам в долину речки Кача, в Мангупскую округу, до Инкермана, Бахчисарая, а ещё раньше и в самый Херсонес.
Здесь же, на Бабуган-яйле, сходились древние торговые пути от Алустона (Алушты) через перевал Чингене-алан и Шайтан-мердвене («Чёртова лестница» на восточном склоне Бабугана) по яйле к Гурзуфскому седлу, где дорога ответвлялась и пролегала по Никитской яйле через Ай-Петринскую яйлу к Шайтан-мердвеню («Чёртовой лестнице» у с.Оползневого). Отсюда дорога вела в Бахчисарай и в другие населённые пункты юго-западного Крыма.
Сейчас невозможно себе представить, что на этом оживлённом торговом пути в те времена не могло быть населённых пунктов и в их числе Кизильташа, положившего начало нынешней Краснокаменке.
Современная Краснокаменка занимает обширное пространство севернее от
троллейбусной трассы Симферополь-Ялта. Местность здесь в природном отношении очень красива. Фоном для посёлка служит громада Бабугана с его отрогами, мысами, скалистыми утёсами, поросшими сосновыми, дубовыми и буковыми лесами. Западнее посёлка среди лесного массива ещё совсем недавно возвышался гигантский каменный гребень Кзыл-Тарак-таш («Красный каменный гребешок», тат.), который являлся подлинным украшением местности.
Теперь вместо «гребешка» зияет уродливый глинно-каменный котлован – результат многолетней деятельности карьера, где добывали строительный камень.
Жители современной Краснокаменки в основе своей, как и далёкие их предшественники, занимаются сельскохозяйственным производством, выращивают виноград, фрукты, овощи, душистую горную лаванду. Многие жители посёлка работают в сфере обслуживания в Международном детском центре «Артек», в санаториях Гурзуфа, Ай-Даниля и Ялты, на транспорте. Троллейбусная трасса позволяет решать проблемы пассажирских и грузовых
автоперевозок.
В летний курортный сезон при массовом наплыве неорганизованных курортников многие жители посёлка сдают жильё «дикарям», так называют на южнобережье таких отдыхающих. Их не страшит значительное расстояние до моря, делать-то нечего, Гурзуфский и артековский жилфонды в период курортного пика не способны бывают обеспечить жильём всех
неорганизованных курортников.
В административном отношении курортный посёлок городского типа Краснокаменка находится в подчинении у Гурзуфского поселкового совета.
С недавних пор посёлок Краснокаменка стал своеобразным центром Международного скаутского движения. Почти в центральной части посёлка возвышается красивое, современной архитектуры, здание Регионального Бюро скаутского движения Евразии, которое входит во Всемирную Организацию Скаутского Движения. Директором этого Бюро является большой энтузиаст скаутизма Александр Степанович Бондарь. На этой базе ежегодно собираются скауты из самых различных стран. Здесь проводятся слёты, красочные фестивали, спортивно-туристические соревнования, конференции по обмену опытом работы региональных организаций и по проблемам скаутизма.
С нескрываемым удовольствием совершают скауты турпоходы по горно-лесным
маршрутам гурзуфской природной котловины и экскурсионные поездки по Крыму. С площадки, на которой расположена краснокаменская скаутская база, открывается изумительный по красоте вид на артековское и гурзуфское живописное побережье, на Аю-Даг и безбрежную синеву моря.
А совсем рядом возвышается огромный кубообразный скалистый массив с руинами средневекового сторожевого поста. Всё это вызывает у юных обитателей Базы неподдельный, живой интерес к местности и к Крыму в целом.
as-bondar.narod.ru
****
Гурзуфская долина с юга ограничена берегом Черного моря, с востока — горой Аю-Даг (570 м над у. м.), с запада — склоном Никитской яйлы, который заканчивается мысом Мартьян, с севера — Главной грядой Крымских гор. Территория Гурзуфской долины составляет примерно 30 квадратных километров. Акватория Гурзуфского залива простирается от мыса Аю-Даг на востоке до мыса Мартьян на западе. Между этими мысами расстояние по прямой составляет 9 километров, береговая линия протянулась примерно на 12 километров. Гурзуфская долина как бы скрыта в самом центре Южного берега Крыма, так как из Ялты и даже с Ай-Петри она не видна из-за склона Никитской яйлы, а побережье к востоку от Гурзуфа отделено от него каменной стеной Аю-Дага. Своеобразная замкнутость Гурзуфской долины создала в ней удивительный по красоте уголок природы. Всякий, кто приезжает в Гурзуф на отдых, бывает очарован неповторимостью горного амфитеатра, окружающего поселок. Естественно, возникает желание побольше узнать о горных вершинах в районе Гурзуфа. все о Гурзуфе
Крымские горы, а они занимают в основном юго-западную и южную часть полуострова, состоят из трех горных цепей или, как их еще называют, горных гряд. Эти три гряды протянулись параллельно одна другой по направлению с юго-запада на северо-восток. Самая высокая и протяженная из этих трех гряд носит название Главная гряда Крымских гор. Она протянулась вдоль берега Черного моря примерно на 170 километров от Балаклавы до Феодосии. Главная гряда Крымских гор имеет куэстообразное строение — южный склон крутой, обрывистый, далее идет плоское плато и сравнительно пологий северный склон. Плато Главной гряды носит название яйла (от тюркского слова «джайлау» — летнее пастбище). По существу яйла — это крымские альпийские луга. Яйлы практически без лесы, однако, имеют густое травяное покрытие. С давних времен яйлы были отличными пастбищами для скота. Нередки были случаи, когда летом на яйлу пригоняли стада из отдаленных уголков Украины. Лесные посадки на яйлах начали производить с 1927 г. В основном сажали крымские сосны. Однако деревья слабо приживаются на яйле из-за сильных ветров. Во время пребывания на яйле нет впечатления, что вы находитесь в горах — кругом, сколько видит глаз, слегка всхолмленная равнина.
В горах над Гурзуфом расположены самые высокие по абсолютной отметке яйлы Крыма: Никитская, Гурзуфская и Бабуган. Абсолютная высота Главной гряды в районе Гурзуфа составляет 1.400–1.500 метров над уровнем моря. Это, конечно, не Памир и не Гималаи, но, если учесть, что горы находятся здесь в 6–7 километрах от берега моря, то относительный перепад высоты значителен. Пять горных вершин Крымских гор имеют абсолютную высоту более 1500 метров. Четыре из них расположены в районе Гурзуфа. Это Кемаль-Эгерек (1.529 м) на Никитской яйле, Демир-Капу (1.540 м) на Гурзуфской яйле, г. Роман-Кош (1.545 м) и г. Зейтин-Кош (1.537 м) на Бабуган-яйле. Однако все эти вершины (за исключением Зейтин-Кош) находятся ближе к северному склону Главной гряды и поэтому с побережья, в том числе и из Гурзуфа, они не видны. И даже находясь на яйле, трудно выделить их из окружающих подобных вершин. Выделяется, разве что, Кемаль-Эгерек (в переводе с крымскотатарского — «седло Кемаля»), расположенная у перевала между верховьев ущелий Уч-Кош и Донга, похожая на горб верблюда и имеющая травяное покрытие, издали напоминающее бархат.
Особый интерес из вышеперечисленных горных вершин представляет Роман-Кош, прежде всего потому, что это наивысшая точка Крыма, расположенная у северного склона Бабуган яйлы напротив горы Аю-Даг (Медведь-гора). На Роман-Кош можно совершить восхождение из Гурзуфа, начиная от ответвления дороги на п. Партизанское (местные жители называют его Лаванда) с шоссе Симферополь — Ялта. Это ответвление находится недалеко от троллейбусной остановки «Гурзуфская тропинка» (примерно в 300 м в сторону Ялты). Асфальтированная дорога от шоссе приведет вас в с. Партизанское, а оттуда по старой лесной дороге (ее еще называют «романовской дорогой») можно пройти к перевалу Гурзуфское седло (1.388 м). Прежнее название перевала — Гурбет-Дере-Богаз (в переводе с крымскотатарского — перевал «Ущелье чужбины»). Длина пути до перевала по прямой от Гурзуфа — около 7 километров. Но по «романовской дороге» она составляет около 20 километров, потому что имеет вид серпантина, что характерно для горных дорог.
Гурзуфское седло — один из самых высоких перевалов в Главной гряде Крымских гор. Этот перевал, да и «романовская дорога» с древних времен связывали Гурзуфскую долину и центральную часть Крыма. От перевала на вершину Роман-Кош ведет хорошо заметная и утоптанная тропа, по которой минут за 30 можно подняться на Роман-Кош. На вершине горы выложен каменный тур, заметный издалека. На нем надпись — «Вершина Крыма».
Незабываемый вид открывается с горы Роман-Кош. С одной стороны — плоскогорье Бабуган яйлы (в переводе с крымскотатарского — «яйла, где растет белладонна»), которое тянется почти до Алушты. С другой стороны, на север, покрытая лесом межгрядовая котловина отделяет Главную гряду от второй, внутренней гряды. Видны гладь Партизанского водохранилища у Симферополя, Крымская астрофизическая обсерватория в поселке Научный, Чуфут-Кале, Тепе-Кермен и Кыз-Кермен (горы внутренней гряды, где в средние века располагались так называемые «пещерные города»).
Весь путь из Гурзуфа на Роман-Кош займет примерно 6 часов в одну сторону, причем он потребует значительных физических усилий, поскольку дорога идет постоянно вверх. Обращаем ваше внимание на то, что большая часть пути проходит по территории Крымского заповедника, так что подобное путешествие следует согласовать с лесниками.
Раньше считалось, что самой высокой горой Крыма является Чатыр-Даг («Шатер-гора») в окрестностях Алушты. Кебитский и Ангарский перевалы отделяют Чатыр-Даг от других гор, и поэтому действительно кажется, что Чатыр-Даг — наиболее высокая горная вершина. Однако после того как появились точные геодезические инструменты, выяснилось, что высшей точкой Крыма является Роман-Кош. Кстати, о названии «Роман-Кош»: оно происходит от тюркских слов «орман» — лес и «кош» — вершина, т. е. «лесная вершина» или «гора среди леса».
Вернемся на побережье и осмотрим горный амфитеатр, окружающий Гурзуф. На западе выделяется остроконечная вершина горы Авунда (1.472 м) — самая высокая горная вершина Никитской яйлы. Гора Авунда, расположенная в 5 километрах к северо-западу от Гурзуфа, находится на границе Никитской и Гурзуфской яйл. Именно от нее начинаются так называемый Никитский склон, заканчивающийся у моря мысом Мартьян, возле которого раскинулся Никитский ботанический сад. Топоним «Авунда» до сих пор не расшифрован. Дело в том, что подавляющее большинство топонимов Южного берега Крыма имеют либо греческие, либо тюркоязычные корни. Топоним Авунда (или Авинда — второй вариант названия горы) никак не переводится ни с греческого, ни с крымскотатарского. Скорее всего название горы сохранилось с античных времен, когда Южный берег Крыма и горный Крым были заселены таврами, проживавшими здесь в I тысячелетии до н. э. вплоть до первых веков н. э. Таврский язык не имел письменности, во всяком случае до сих пор письменные источники не найдены. С определенной степенью вероятности можно предположить, что слово Авунда (или Авинда) таврского происхождения, и этот топоним является одним из наиболее древних на Южном берегу Крыма, поскольку большинство греческих и тюркских названий появилось позже, в период средневековья. Восточный отрог горы Авунда в виде ступенчатого скального обрыва носит название Лунда, что очень созвучно с названием самой горы. Этот вопрос, еще ждет своих исследователей. Возможно, и топоним Лунда имеет таврские корни.
На востоке от горы Авунда расположено живописное ущелье, носящее название «Сказочное». В этом ущелье берет свое начало река Авунда, которая впадает в Черное море в начале гурзуфской набережной. Это одна из самых протяженных рек Южного берега Крыма, ее длина 9 километров. В XIX в. река Авунда называлась Сюнарпутан, а также Салгир. А. С. Пушкин, упоминая «брега веселые Салгира», возможно, имел в виду реку Авунда. Из других рек, протекающих по Гурзуфской долине, хотелось бы отметить Путамиц (от греч. потамос — река), берущую начало недалеко от перевала Гурзуфское седло и впадающую в море в районе артековского порта.
Примерно в километре к востоку от горы Авунда на самом краю обрыва южного склона Главной гряды Крымских гор, присмотревшись, можно увидеть небольшое белое строение. Это знаменитая «Беседка ветров». Вершина, на которой она расположена, называется Шаган-Кая (в переводе с крымскотатарского — соколиная скала).
«Беседка ветров» построена в 1956 году. Она представляет собой каменную колоннаду под куполом. Диаметр колоннады примерно 4 метра, высота беседки 6 метров. На полу выложена мозаика, изображающая розу ветров, отсюда и пошло название беседки. Надо сказать, что в этом месте яйлы часто дуют сильные ветры, скорость которых доходит до 40 м в секунду. Так что название беседки вполне оправдано. В 1998 г. беседка была отреставрирована, и сейчас над входом в нее можно прочитать ее новое название — «Звездопад воспоминаний». Летом 2001 г. в 50 м к западу от «беседки ветров» в честь 10-летия независимости Украины был установлен большой деревянный крест высотой около 6 метров. Этот крест, если хорошо присмотреться, виден из Гурзуфа.
Из «Беседки ветров» открывается изумительный по красоте вид на Аю-Даг, Гурзуф, Партенит, южный склон гор. И, конечно же, на Черное море. В ясную погоду море отсюда просматривается примерно на 150 километров (почти что до середины).
Немного восточнее беседки расположена покрытая лесом гора Кобоплу (993 м). Далее на восток — по линии Роман-Кош — гора Аю-Даг возвышается также покрытая лесом гора Караул-Кая (1.268 м, в переводе с крымскотатарского — «сторожевая гора»), спускающаяся отрогом к Аю-Дагу.
До «Беседки ветров» можно добраться от перевала Гурзуфское седло, расположенного в полутора километрах к востоку от нее. Из Гурзуфа к беседке можно попасть и более коротким путем через поселок Партизанский. Однако тут нужна помощь знающих проводников. Вместе с тем, в беседке стоит побывать, чтобы насладиться видом, открывающимся оттуда. Именно в таких местах вспоминаются слова В. Высоцкого: «Весь мир на ладони, ты счастлив и нем…». Действительно, глядя вниз на панораму Южнобережья, забываешь об усталости после подъема в горы, о потраченном времени, и в памяти надолго остается вид, открывающийся с высоты более 1400 м. Особый интерес вызывает и склон Никитской яйлы, который разделяет Гурзуфскую и Ялтинскую долины. На Никитском склоне выделяется вершина горы Ай-Илиа-Сырым (1219 м, в переводе с крымскотатарского — «утес Святого Ильи»). Немного ниже ее расположена скала Шаан-Кая (558 м, «Соколиная скала») в форме треугольника. Никитский склон уникален тем, что это, пожалуй, единственный горный хребет на ЮБК, который имеет направленность, перпендикулярную к берегу моря. Все остальные горные хребты имеют, как правило, параллельное направление.
На западной стороне склона Никитской яйлы у окраины поселка Никита расположен интересный памятник природы — Никитская расселина. Это узкое (шириной около 30 м) ущелье длиной 200 м. Глубина его достигает 30 м. Ущелье очень красиво и живописно. Рекомендуем побывать там, благо Никитская расселина находится недалеко от трассы Ялта — Симферополь.
На востоке Гурзуфского горного амфитеатра возвышается гора Аю-Даг (570 м), являющаяся одним из символов Крыма наравне с Ласточкиным гнездом на мысе Ай-Тодор и Золотыми воротами Кара-Дага. Название горы происходит от тюркских слов «аю» — медведь и «даг» — гора, т. е. дословный перевод топонима звучит как Медведь-гора. Присмотревшись, можно увидеть, что контур горы напоминает туловище громадного медведя, который окунул голову в море. На средневековых мореходных картах эта гора значится как гора «Верблюд». Действительно, она напоминает горб верблюда. Если обратиться к античным временам, то можно отметить, что у древнегреческих географов (Скилак, Страбон, Плиний Старший), описывающих Таврику (так тогда называли Крымский полуостров), встречается упоминание о мысе, носившем название Криуметопон — «Бараний лоб». Многие современные историки считают, что именно так в античные времена греки называли современный Аю-Даг. Он, действительно, мог быть великолепным ориентиром для мореплавателей, поскольку хорошо виден практически со всего Южного берега Крыма от мыса Меганом под Судаком до мыса Ай-Тодор. Да и с моря гора хорошо выделяется среди других горных вершин.
Известный крымский историк и археолог О. И. Домбровский выдвинул несколько иную трактовку происхождения топонима Аю-Даг. В Крыму, особенно на Южнобережье, есть много топонимов с приставкой «ай» — Ай-Петри, Ай-Даниль, Ай-Тодор и др. Приставка «ай» происходит от греческого слова «айос» — святой, т. е. Ай-Петри — святой Петр, Ай-Даниль — святой Даниил и т. д. В Ласпинской бухте к западу от Фороса возвышается мыс Айя — «Святой». Так вот, О. И. Домбровский предполагает, что название Аю-Даг «трансформировалось из названия «Айя-Даг», т. е. «святая гора». Археологические раскопки, проводимые на Аю-Даге и у его подножия, свидетельствуют о том, что в средневековье на Аю-Даге находились многочисленные культовые постройки — храмы, базилики, часовни. Там же располагался и основанный в VIII в. монастырь Святых Апостолов, где была резиденция архиепископа Иоанна Готского, который в 787 г. н. э. возглавил обширное антихазарское восстание, охватившее значительную часть Таврики. Так что вполне возможно, что в средние века Аю-Даг носил название «Святая гора» — Айя.
Медведь-гора — обособленная горная вершина, расположенная у самого берега моря. Длина горы 2,5 км, ширина — 1,5 км. Крымские горы состоят в основном из осадочных горных пород — известняков, песчаников, конгломератов, глинистых сланцев. Связано это с тем, что довольно длительное время часть суши, где сейчас расположены Крымские горы, находилась на дне обширного теплого океана Тетис, на дне которого отлагались органические осадки. Под действием давления толщи морской воды эти осадки сцементировались и образовались осадочные горные породы. Так, из известковых илов образовались известняки, из песка — песчаники, из гальки — конгломераты. Примерно 11 млн. лет назад Крымские горы под действием эндогенных или внутренних сил земли поднялись над поверхностью моря и уже больше никогда не опускались под воду. Тот вид, который мы наблюдаем сейчас, Крымские горы приобрели 1,5–2 млн. лет назад.
Аю-Даг, как и некоторые другие прибрежные вершины Южнобережья, состоит не из осадочных, а из магматических горных пород, которые образовались из магмы в условиях глубины. Такие магматические горные породы называются интрузивными. Одной из наиболее распространенных форм залегания интрузивных магматических пород является лакколит — магматическое тело грибообразной формы, образующееся при проникновении магмы в межпластовые трещины и выдавливании вверх вышележащих пластов. Аю-Даг — типичный лакколит. Впервые эту мысль высказал в конце прошлого века известный русский геолог А. Е. Лагорио. Выход магмы из недр земной коры к поверхности, в результате которого образовался массив Медведь-горы, произошел в среднеюрский этап геологической истории Земли. Абсолютный возраст магматических горных пород, слагающих Аю-Даг, составляет 161 млн. лет. За многие миллионы лет чехол осадочных отложений размылся, и магматические породы обнажились. В основном Аю-Даг состоит из магматических горных пород серовато-зеленого цвета, которые называются габбро-диабаз. Это красивый и прочный камень. Особенно эффектно он выглядит после полировки. Из крымского диабаза, в частности, сделаны трибуны на Красной площади в Москве, набережная Днепрогэса. Аю-Даг называют иногда естественным минералогическим музеем Южнобережья. Всего здесь обнаружено 18 минералов, среди которых есть очень редкие.
На вершину Аю-Дага можно совершить пешеходную прогулку. Для этого надо проехать рейсовым автобусом № 2 от центра Гурзуфа до конечной остановки в артековском лагере «Горный». Затем по асфальтовому шоссе мимо артековской оранжереи и урочища Осман вдоль западного склона Аю-Дага дойти до небольшого искусственного озера возле верхней артековской проходной. За несколько десятков метров до проходной вправо уходит протоптанная тропинка на вершину горы. От конечной остановки рейсового автобуса до тропинки идти минут 20. Подъем на вершину займет около часа. С вершины Аю-Дага вашему взору откроется великолепная панорама Гурзуфской долины, Артека, гор вокруг Гурзуфа. Если смотреть на Медведь-гору издалека, например, из Гурзуфа, то кажется, что она покрыта невысоким кустарником. Однако стоит подняться на вершину горы, как вы окажетесь в настоящем густом лесу. Можете побродить по вершине горы, благо заблудиться здесь сложно. Затем рекомендуем по тропе Раевского на восточном склоне горы спуститься в Партенит — поселок, лежащий у восточного подножия Аю-Дага. По пути можно осмотреть остатки средневекового храма на поляне Ай-Констант. Из Партенита на маршрутном такси можно добраться до трассы Симферополь — Ялта, оттуда троллейбусом до Гурзуфа. А еще лучше из Партенита проехать теплоходом мимо Аю-Дага, Артека, Адалар до Гурзуфского причала.
В Гурзуфской долине находится еще один интересный геологический памятник — скала Красный камень (430 м). Расположена она на северной окраине поселка Краснокаменка, название которого произошло от названия скалы. Ранее скала носила название Кизилташ, что в переводе с крымскотатарского означает «Красный камень». Еще раньше, в средневековье, она называлась Гелин-Кая («Эллинская», т. е. греческая скала). Как свидетельствуют раскопки, в средние века на вершине Красного камня находился небольшой укрепленный форпост.
Красный камень хорошо просматривается со многих мест Гурзуфской долины. Скала представляет собой гигантский блок известняка, отколовшийся от Главной гряды и медленно сползающий к морю. Такие горообразования называются, «отторженцы». Высота обрывов Красного камня достигает 70 м. Площадка на вершине скалы длиной 120 м и шириной 50 м с трех сторон имеет крутые обрывистые склоны. Попасть на вершину Красного камня можно только с северной стороны по крутой тропе, которая в древности была узкой дорогой. Укрепление на Гелин-Кая было небольшим по своим размерам. Скала служила дозорным пунктом, поскольку рядом с ней проходили основные транспортные пути Южнобережья.
Издалека отвесные стены скалы кажутся желтоватыми. Связано это с тем, что они сложены из мраморовидных известняков, имеющих розовато-желтый оттенок. От этого цвета и произошло название «Красный камень». Именно в окрестностях Красного камня произрастает виноград сорта белый мускат, из которого получают, пожалуй, лучшее массандровское вино «Мускат белый Красного камня». Это прекрасное ликерное вино, удостоенное двух кубков Гран-при и 18 золотых медалей, впервые было изготовлено в 1946 г. выдающимся крымским виноделом Александром Александровичем Егоровым (1874– 1969) совместно с виноделами совхоза «Гурзуф» О. А. Селиверстовой, А. И. Волошиной и И. А. Голокоз.
Для того, чтобы совершить прогулку на Красный камень, необходимо в центре Гурзуфа сесть на рейсовый автобус № 2 и проехать до конечной остановки в поселке Краснокаменка. Оттуда через село минут за 15 можно пройти к скале, которая хорошо видна со всех мест Краснокаменки.
Своеобразной жемчужиной Гурзуфского амфитеатра являются прибрежные скалы. Конечно же, в первую очередь — это скалы-островки Адалары. Высота Адалар 35 м и 48 м. Издали они напоминают сказочные замки в готическом стиле. Адалары, как и Красный камень — отторженцы. В далеком прошлом они были соединены с берегом сухопутным перешейком, который сейчас находится под водой. Название Адалары происходит от тюркских слов «ада» — остров и «лар» — окончание множественного числа. Более правильное название этих скал звучит как «адалар», поскольку «лар» это уже и есть окончание множественного числа. На некоторых современных топографических картах эти островки обозначены как скалы Белые камни. Гурзуфские шутники, наследники знаменитого балаклавского юмориста и любителя розыгрышей начала XX в. Саши Аргириди, воспетого в рассказе А. И. Куприна «Листригоны», объясняют происхождение названия Адалары несколько иначе, рассказывая легенду, которая не претендует на историческую достоверность.
Согласно этой легенде, в начале XX в. в Гурзуфе проездом побывала одна богатая американка. На нее очень большое впечатление произвели гурзуфские скалы-островки, и она пожелала проплыть к ним на лодке. Местные рыбаки согласились выполнить ее желание. Когда они уже подплывали к островкам, на море вдруг неожиданно поднялся шторм. Лодку сильно раскачивало, и в какой-то миг из рук американки в море упала ее сумочка, в которой находилась большая сумма денег. В отчаянии дама громко воскликнула: «Ай, доллары!», причем сделала ударение на втором слоге. А сумочка с долларами так и утонула в море. Сколько ни ныряли рыбаки, но не смогли ее достать. С тех пор прошло много лет, а эту сумочку так никому не удалось найти, хотя немало удальцов пытались это сделать. Лишь изредка море выносит на берег напротив Адалар долларовые купюры. С тех пор островки так и называются — Ай-Долары. Кстати, в книге «Топонимия Крыма» название Ай-Долары является вторым после Адалары вариантом наименования двух скалистых островков в Гурзуфском заливе.
Адалары находятся примерно в 400 м от берега, так что практически любой человек, умеющий неплохо плавать, может доплыть до них с пляжа «Гуровские камни». Однако предостерегу вас от подобной авантюры из-за большого количества моторных водных средств, представляющих в последние время реальную угрозу для пловцов. Лучше добраться до Адалар на яхте, весельной лодке или водном велосипеде. Кстати, в начале XX в. на ближнем к берегу Адаларе находился экзотический ресторан «Венеция», где подавались к столу морепродукты, добытые из моря буквально на глазах у посетителей. Клиенты доставлялись в ресторан на лодках. В начале прошлого века были также планы проложить от скалы Дженевез-Кая на Адалары подвесную канатную дорогу. В толще Дженевез-Кая был даже вырублен тоннель длиной около 15 м. Этот тоннель сохранился до наших дней. Отверстие его на скале Дженевез-Кая хорошо видно со стороны моря. Однако планам сооружения канатной дороги на Адалары помешала первая мировая война. В дальнейшем к этой идее почему-то не возвращались.
На берегу, напротив Адалар, поднимаются родственные им скалистые мысы — Пушкинская скала (35 м) и скала Шаляпина (40 м). По обе стороны от скалы Шаляпина (она более выступает в море, чем Пушкинская) находятся две великолепные бухточки с дикими пляжами, где поистине прекрасные места для любителей подводного плавания. Скала Шаляпина (находится она на территории артековского лагеря «Лазурный») названа в честь великого русского певца. Федор Иванович Шаляпин много раз бывал в Гурзуфе. Ему очень нравились здешние места. Знаменитый певец увлекся идеей постройки на скале напротив Адалар «Замка искусств» для талантливой молодежи. Но владелица имения «Суук-Су», на территории которого находилась эта скала, не хотела продавать ее Шаляпину. Однажды в июле 1916 г., сидя вечером у костра в кругу друзей, Ф. И. Шаляпин спел несколько песен. Растроганная замечательным голосом певца, хозяйка «Суук-Су» Ольга Михайловна Соловьева подписала купчую на землю, и скала перешла во владения Шаляпина. Был даже составлен проект «Замка искусств». Однако революция 1917 г. и последующие за ней события помешали реализации этого замысла.
Пушкинская скала с находящейся на ней смотровой площадкой примечательна тем, что на ее восточном склоне находится Пушкинский грот — естественная пещера, куда могут заходить яхты и катера. В грот можно попасть и с пляжа лагеря «Лазурный» по берегу моря, правда, нужно будет немного пройти по пояс в воде.
Западнее скалы Шаляпина у входа в Гурзуфскую бухту высится пирамидальная вершина скалы Дженевез-Кая (70 м). Она, так же как и Красный камень, Адалары, скалы Шаляпина и Пушкинская, является отторженцем от Главной гряды. Топоним Дженевез-Кая переводится с крымскотатарского как «Генуэзская скала». Связано это с тем, что в XIV–XV вв. на скале находилась генуэзская крепость. У основания Генуэзской скалы — небольшой мыс высотой около 20 м. Между ним и Дженевез-Кая имеется уютная живописная бухточка, которая называется Чеховская. Эта бухта — прекрасное место для любителей подводного плавания. Здесь можно также посмотреть на местных гурзуфских смельчаков, бесстрашно прыгающих в воду с прибрежных скал, высота которых более 10 м.
Рассказ о рельефе Гурзуфской долины будет неполным, если не упомянуть о горе Балготур (150 м, перевод топонима неизвестен) — самой высокой точке Гурзуфа. Эта гора, как и скала Дженевез-Кая, очень хорошо видна практически со всей Гурзуфской набережной. Рекомендуем совершить восхождение на Балготур. От площади у первой артековской проходной лагеря «Кипарисный», поднимаясь вверх по улице Пролетарской, минут через 15–20 можно достичь вершины Балготура. Панорама, которая откроется вашему взору, незабываема. Вся Гурзуфская долина как на ладони. Отсюда хорошо просматриваются все горные вершины, о которых говорилось в этой главе.
Информация из книги В.И.Лебединского и Л.П.Кириченко «Крым — музей под открытым небом»
***
Гурзуфский горный амфитеатр.
Над Гурзуфом находится самая высокая вершина Крыма — Роман-кош высотой 1545 м. Ее сейчас не видно за тучами, но она там есть, поверьте мне:)
Вид на Аю-Даг с горы Балгатур, самой высокой точки Гурзуфа. Видно все — от мыса Мартьян до Артека! И Красный камень видно. А гурзуфский горный амфитеатр один из самых живописных на ЮБК.
КУЛЬТУРНЫЙ ЛАНДШАФТ 