История Православной Церкви на Буковине в период вхождения Буковины в состав Австрийской империи (1777 – 1918 гг.)
Автор: Игумен Гедеон (Губка В.И.)Год издания: 1996 г. Книга находится в библиотеках: Пятницкого подворья Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, МДА, ТСЛ, Черновицкой епархии и Синодальной библиотеке РПЦ. Автор — иеромонах Гедеон (Губка) — настоятель Пятницкого Подворья Свято-Троицкой Сергиевой Лавры.
Родился на Буковине 9 декабря 1962 года в крестьянской семье. Во святом крещении назван, Василием в честь свят. Василия Великого. Родители Иван Григорьевич и Мария Ифтемовна — верующие, кроме него вырастили еще шесть сыновей. Жизнь Василия складывалась довольно обычно: в 1980 году закончил Черновицкое техническое училище, где получил специальность монтажника атомных электростанций. Работал на Молдавской ГРЭС, Чернобыльской и Ровенской атомных станциях.
Армейскую службу проходил в Германии. Сразу после армии пытался поступить в Черновицкий медицинский институт, затем полгода работал в городской средней школе. А уже осенью 1984 года он стал студентом Московской духовной семинарии.
Осенью 1987 года вступает в Братство Свято-Троицкой Сергиевой Лавры. 29 февраля 1988 года принимает монашество с именем Гедеон. Весной этого же года перед окончанием семинарии был посвящен в диаконы. Осенью 1988 года о. Гедеон поступает в Духовную Академию. Уже с первых лет пребывания в семинарии начал изучать историю Православия на Буковине. Во время летних каникул старался использовать свое свободное время на поиски архивных документов и малоизвестных фактов по этой теме. Так определились его научные интересы, а тема Православия на Буковине стала главным предметом его исследований и в Духовной Академии, а также и после ее окончания в 1992 году.
Однако деятельность о. Гедеона не ограничивается научными изысканиями. В 1991 году он был назначен настоятелем Пятницкого Подворья Свято-Троицкой Сергиевой Лавры.
Много времени пришлось отдать на восстановление храмов и часовен Пятницкого Подворья, которые были переданы церкви в состоянии, непригодном для начала совершения Богослужения. Все это отнимает много сил и энергии, тем более, что эти работы совмещаются о. Гедеоном с пастырским служением. Однако, изыскания также находят свое место в его деятельности. Результатом стала предлагаемая читателю брошюра по истории Православной церкви на Буковине.
В данной работе речь идет о том периоде, когда Буковина входила в состав Австрийской Империи. Это было время серьезных испытаний, больших лишений для Православной Церкви и для всего народа, оставшегося верным своей церкви, несмотря на все соблазны и искушения, исходившие от мощной католической державы, которой являлась в то время Австрийская империя.
Изменение правового и церковно-административного статуса Буковинской епархии в связи с вхождением Буковины в состав Австрийской империи (1777 — 1873 гг.)
Глава 1
1. «Духовный регламент» императора Иосифа II — правовая основа осуществления программы секуляризации церковных владений на Буковине
Присоединение новой области — Буковины — было очередным успехом австрийской дипломатии в конце 18-го столетия в осуществлении ею планов усиления своего влияния на Востоке за счет значительных уступок со стороны Турции и ограничения все нарастающего натиска со стороны России.
Эта акция значительно упрочила отношения между приобретенными Австрией в результате раздела Польши Галиции и Трансильвании.
Между Австрией и Турцией 7 мая 1775 года в Константинополе был заключен трактат, по которому во владение Габсбургского дома были предоставлены пространные земли, северная и западная окраины которой должны были составлять рубежи, отделявшие Молдавию от Галиции, Венгрии и Трансильвании. Окончательное размежевание турецких и австрийских владений произведено было на основании последовавших двух трактатов — от 12 мая 1776 года в Константинополе и от 2 июля того же года в Паламутке, пограничном молдавском поселении, после чего 2 июня 1777 года Австрия формально вступила во владение новым краем.
Тем самым целая область, в течение нескольких столетий не знавшая инославных влияний, попала под управление мощной империи. Империи, которая, с одной стороны, являлась верным оплотом католицизма, а с другой, в силу исторически сложившихся условий (именно благодаря своей «лоскутности»), имела
достаточный опыт управления областями, население которых относилось к различным вероисповеданиям.
Можно по-разному отнестись к происходившим в то время событиям. Известно, что присночтимый старец Паисий Величковский решительно осудил происходящее и в знак протеста, не желая находиться под началом католического государства, удалился из своего монастыря Драгомирна в Молдавию. Вместе со своими учениками он обосновался в Нямецком монастыре и стал его настоятелем.
Однако задача историка состоит не только в том, чтобы давать оценки происходящему, но также, по возможности, детально разобраться, в каких именно исторических условиях приходилось действовать Православной Церкви на Буковине. А также и в том, чтобы выяснить, каковы были результаты добытого подобным путем опыта. Это были именно те исторические условия, в которых оказалась Православная Церковь на Буковине в тот период. Именно они и определили уровень тех испытаний, которые ей было суждено пройти в течение полуторавекового отрезка своего развития. Это и трагизм проведенной австрийским правительством секуляризации, результатом которой явилось фактическое упразднение всех находящихся в полном расцвете монастырей с их обширными владениями; но это и добытые с огромным трудом, а потому и наиболее ценные достижения: Православная Церковь на Буковине не только выдержала испытания инославных влияний и напор австрийской государственной машины, но и достаточно окрепла. Из находящейся в подчинении епархии она превратилась в митрополию и тем самым содействовала укреплению православного влияния в других областях империи.
Первым актом изменения церковного управления было изъятие Буковины из-под церковной зависимости от митрополитов молдовлахийских. Каноническая связь, в течение нескольких столетий соединявшая буковинскую епархию с молдовлахийской митрополией, была прервана окончательно.
На некоторый период буковинский епископ стал самостоятельным правителем своей епархии вне всякого иерархического подчинения какой-либо высшей церковной власти.1
Но уже в 1783 году была положена его зависимость от митрополита карловацского. По распоряжению австрийского правительства власть карловацского митрополита простиралась в то время на всех православных жителей Австрии. Кафедра митрополита находилась на южной границе Венгрии в г. Карловце. По распоряжению австрийского правительства в 1784 году буковинская епископская кафедра была перенесена из села Радовец в Черновцы. Зависимость буковинского епископа от власти митрополита была в свою очередь строго регламентирована последующими специальными распоряжениями.
Суть этих распоряжений сводилась к следующему:
1. На митрополита карловацского была возложена обязанность:
а) в случае освобождения кафедры епископа буковинского доводить до сведения имперской власти о необходимости ее замещения; но формального права на представление кандидатов ему дано не было;
б) по назначении кого-либо на буковинскую кафедру митрополит обязан был совершить над ним церковную хиротонию;
в) рассмотрение предоставляемых ему буковинским епископом апелляций по делам внутренней дисциплины и чисто церковные.
2. Буковинскому епископу было повелено принимать участие:
а) лично или через уполномоченного через него архимандрита, архидиакона или викария в заседаниях состоящего при митрополите собора епископов по вопросам исключительно догматическим или чисто церковным;
б) в избрании митрополита карловацского, происходящем на национальном конгрессе всех православных народов, населяющих империю, в присутствии особого императорского комиссара.
Очевидно, что иерархическая связь между буковинской епархией и карловацским митрополитом уже даже и в этих постановлениях была определена чисто номинально. Изначально епископ буковинский пользовался на своей территории значительными полномочиями. Рассматривая продолжавшуюся чуть менее века иерархическую связь буковинской епархии и карловацского митрополита, видим, что со временем она так и осталась чисто номинальной. Она не укреплялась, а все больше ослабевала и сводилась лишь к соблюдению чисто формальных установлений. Да и те из них, которые были необходимы по существующему закону, и с той, и с другой стороны исполнялись без особого энтузиазма.
Буковинские епископы участвовали в избрании митрополитов карловацских, происходящих на национальных конгрессах в 1790, 1837 и 1842 годах. Но уже на конгресс 1864 года для избрания митрополита на место скончавшегося в 1861 г. Иосифа Раячича, а также и на открытый в 1871 году конгресс для избрания преемника митрополиту Самуилу Машеровицу, буковинский епископ не призывался.
После кончины императора Иосифа II буковинские епископы стали устраняться и от участия в заседаниях архиерейского собора при карловацском митрополите. Только однажды на протяжении всего этого времени епископ буковинский приглашен был на собор (в 1852 г.), но в силу уже сложившейся печальной традиции епископ на заседание собора не явился.
Предполагаемые законом апелляции на решения буковинского епископа приносились карловацскому митрополиту в исключительно редких случаях. Так что фактически во внутренних делах буковинский епископ пользовался почти всеми правами, положенными автокефальному митрополиту или патриарху.
Однако отсутствие жесткой зависимости от карловацского митрополита и достаточно широкие полномочия в делах церковного управления, которыми обладали буковинские епископы, не означали подобной же независимости от власти имперской. Напротив, фактически с момента вхождения Буковины в состав Австрийской империи произошло явное обмирщвление в области ее церковного управления. Секуляризация коснулась не только вопросов имущества и экономического обеспечения церковной жизни, но и внутреннего устройства управления епархией.
29 апреля 1786 года Император Иосиф II издал «Духовный регламент», в основных положениях которого были изложены принципы устройства Православной Церкви на Буковине. По сути, содержащиеся в этом документе положения определили основу всех законодательных решений, принимаемых австрийским правительством в области управления Православной Церкви на Буковине.
Прежде всего этот регламент содержал в себе своеобразную программу секуляризации. Изъятие земельной собственности и других ценностей, находившихся в собственности Православной Церкви на Буковине, было совершено через создание общего епархиального фонда («религиозного фонда»), доходы с которого должны были быть употреблены исключительно на нужды Церкви, духовенства и училищ.
Однако управление имениями этого фонда, а также и назначение должностных лиц по управлению всем его имуществом было предоставлено непосредственно самому правительству.
На основании этого регламента в епархиальный фонд поступило 267 имений. Из них монастырям буковинской епископии принадлежало 260 имений; 7 поместий являлись собственностью радовецкого архиерейского дома. Те поместья, которые на время присоединения Буковины к Австрии оказались вне ее пределов, австрийское правительство распорядилось продать. Вырученные от продажи средства должны были составить основной капитал епархиального фонда.Иноческие обители, существовавшие в буковинской епископии,как мужские, так и женские, согласно «Духовному регламенту» положено было упразднить. Чтобы легче было ощутить те чувства и умонастроения, с которыми австрийские чиновники приступали к этой болезненной и во многом трагичной для православного населения акции, имеет смысл привести те основания к такого рода мере, которые содержит в себе этот документ. В «Духовном регламенте» сообщается, что для общего блага жителей страны и для блага самого духовенства монастыри должны быть обращены в такие учреждения, которые служили бы «не притоном тунеядцев, получающих свое содержание из епархиального фонда, в ущерб необходимых потребностей других общественных установлений, но местом, в котором священники, не могущие по преклонности лет или по болезни продолжать пастырское служение…» (гл. II, § 5).Или попросту говоря, некогда цветущие и богатые не только материальными благами, но и духовными достижениями святые обители превращались в богадельни. Для этих целей решено было оставить три мужских монастыря: Путна, Сочавица, Драгомирна.
Конкретное число упраздняемых по «Духовному Регламенту» монастырей не указано, но перечислены лишь некоторые из них.
По данным, опубликованным немецким историком Августом Людвигом Шлецером, на Буковине насчитывалось до 28 монастырей и скитов. В 1782 году в первом томе его (с. 56-58), составленном на основании произведенной австрийским генеральным штабом военной съемки, приведен подробный список всех населенных местностей Буковины. В этом списке значится 28 монастырей. Имеется также и их поименный перечень.
Список буковинских монастырей, владения которых составили епархиальный фонд, приводит Аарон Пумпул в изданном им в 1865 году в Черновцах на румынском языке сочинении «Краткий обзор 267 монастырских имений, из коих образовался епархиальный фонд православной Церкви в Буковине».Древнейшим из перечисленных монастырей признается монастырь Молдавица (мужской), основанный в 1401 г. господарем молдавским Александром «Добрым» и затем возобновленный в 1532 г. господарем же молдавским Петром VI Рареш; во владении этого монастыря находилось 54 поместья. За ним следуют монастыри: Петроуц (женский), основанный в 1456 г. господарем молдавским Стефаном V «Великим», владевший 2 поместьями; Путна (мужской), основанный им же в 1466 г. и владевший 59 поместьями; Воронец (мужской), основанный им же в 1480 г. и владевший 10 поместьями; Гумора (мужской), основанный им же в 1491 г. и владевший 19 поместьями; Святого Илии (мужской), основанный в 1540 г. господарем молдавским Петром VI Рареш и владевший 12 поместьями; Сочавица (мужской), основанный в 1578г. Георгием Могилою, епископом Радовецким и братом его Иеремиею Могилою, тогдашним великим двориком Молдавии, и владевший 25 поместьями; Драгомирна (мужской), обновленный в 1602 г. епископом Радовецким Анастасием Крымковичем и владевший 19 поместьями; Солка (мужской), основанный в 1615 г. господарем молдавским Стефаном XI, по благословению архиепископа Сочавского и митрополита Молдовлахийского Анастасия Крымковича, и владевший 15 поместьями; Мамаести (женский), основанный между 1658-1670 гг., как полагают, Мариею Потоцкой, дочерью господаря молдавского Иеремии Могилы, и владевшего 9 поместьями; Хореча (мужской), как полагают, основан в 1712 г. одним из монахов, имя которого осталось неизвестным, владевший 14 поместьями. В 1766 г. этот монастырь был возобновлен при игумене Артемоне.
Императрица Екатерина II пожаловала большую сумму денег на этот монастырь. В 1773 году для монастыря был вылит новый колокол на монетном дворе, устроенном русскими войсками на левом берегу Прута во время первой турецкой войны.
Далее идут монастыри: Иллиешти (мужской), основанный в 1737 году боярином Исоческул и владевший 5 поместьями; Лука (мужской), основанный в 1747 г. капитаном Афанасием Цинтою и владевший 1 поместьем; Березница (мужской), основанный им же и владевший 1 поместьем; Жадова (мужской), основанный в 1750 году Герасимом Владом и владевший 4 поместьями; монастырь Крешатик (мужской), основанный в 1768 г. братьями Михаилом и Константином Талпа, крупными землевладельцами (редзешами) и владевший 2 поместьями; монастырь Остра (мужской), основанный 1776 г. монахом Нафаном Калмуцки и владевший 1 поместьем; Броскоуц (мужской), основанный в 1778 году Игуменом Кассианом и владевший 2 поместьями; монастырь Волока (женский), основанный Константином Донич; монастырь Визница (женский), основанный Константином Туркул; монастырь Корибница (мужской), основанный 4 редзешами — Стефаном Журжавано, Ионою Теотулом, Георгием Томассу и Стефаном Чередгудул; монастырь Замостье (мужской), основанный помещиками селения Замостья; монастырь Бабин (мужской), имя основателя не сохранилось. В этом списке — еще пять монастырей, основание которых не датировано. Однако известно, что они владели по одному имению.И, наконец, Великий Скит, находившийся в пределах Галиции, основан в 1607 году дочерью господаря молдовлахийского Мариею Потоцкою, во исполнение данного ею пред Богом обета на тот случай, если бы Господь помог ее мужу, в то время гетману польскому Стефану Потоцкому, возвратить молдавский престол его законному наследнику Константину Могиле (отнятого у него его дядей Симеоном Могилою).
Все эти монастыри подлежали упразднению. Символом гонимого Православия на Буковине в то время стал монастырь Молдавица с перемещенными в него монахами упраздненных обителей, который, как сказано было в «Духовном регламенте» предназначен к упразднению, но имеет право временно сохранить свое существование, пока не останется в живых ни одного из «заштатных монахов».
Все женские иноческие обители регламентом ликвидировались. Немедленно были закрыты скиты Волока, Визница и Мамаешти; проживавшие в них двадцать монахинь должны были «сами озаботитеся приисканием себе приличного способа для своего существования…»; и далее в регламенте читаем: «Совместное жительство нескольких из сих монахинь воспрещено». На местных приходских священников и окружных протоиереев возложена обязанность «о всякой убыли в числе означенных лиц доводить неукоснительно».
Женский монастырь Петроуц, подобно монастырю Молдавица, ждал своего закрытия «до тех пор, пока проживавшие в сем монастыре 14 престарелых и увечных монахинь будут находиться в живых». Очень гуманная акция — слава Богу, не на произвол судьбы бросали беспомощных монахинь… Таким образом на Буковине было запрещено, а вскоре и ликвидировано женское монашество.
Кроме всего перечисленного, «Духовный регламент» содержит в себе также и правовой механизм, отсекающий впредь и всякую возможность приобретения собственности или накопления каких-либо ценностей в оставшихся буковинских монастырях. Согласно этому документу, если монастырем будет приобретаться по духовному завещанию или через пожертвование движимое или недвижимое имущество, то они немедленно конфискуются. Даже сборы подаяний без предварительного разрешения гофкригсратом строжайше запрещались. Собранные без ведома властей деньги, равно как и вносимые в монастырь добровольные вклады за «различные богослужебные действия», не должны были поступать в собственность монастыря, а по мере накопления 100 флоринов должны были быть отсылаемы в кассу епархиального фонда.
Содержание каждого монаха было также строго регламентировано, прописана каждая статья расходов, начиная со смены белья до действий в случае его кончины.Всего сказанного выше вполне достаточно для того, чтобы показать, до какой степени было рассчитано финансовое управление церковными делами со стороны австрийского правительства. Был, правда, найден вполне законный, с точки зрения государственного права, прием изъятия накопленных Православной Церковью на Буковине ценностей и средств — это создание религиозного фонда. Таким образом, объем церковной собственности выглядел весьма легитимно: все средства стекались в единый фонд, а оттуда уже и распределялись в соответствии с установленными его регламентом нормами.
Выше уже говорилось, однако, что с самого начала образования «религиозного фонда» как заведование им, так и распоряжение находилось непосредственно в руках австрийского правительства. Пока Буковина входила в состав Галиции (1787-1848),все средства сосредотачивались в руках местных галицких властей.
После введения на Буковине (в 1848 г.) самостоятельного управления заведывание фондом было передано особой финансовой дирекции в Черновцах, находившейся под контролем и в составе министерства финансов.
С 1870 года на основании высочайшего повеления высший надзор по управлению религиозным фондом был изъят из ведения министерства финансов и передан в ведение министерства вероисповеданий и просвещения. Распоряжение имениями и суммами фонда было оставлено за областным управлением, а заведывание ими возложено на учрежденную для этого дирекцию, состоявшую из четырех членов и под председательством областного начальника, назначавшихся, разумеется, из Вены.
Руководство и весь аппарат получал свое содержание из того же фонда. Таким образом, имущество фонда состояло из основного денежного капитала, образовавшегося от продажи по распоряжению австрийского правительства многих из перечисленных имений. К 1873 году, то есть через столетие после своего образования, этот капитал возрос почти до десяти миллионов австрийских флоринов, с которых ежегодно получалось полмиллиона флоринов в виде процентов. Кроме того, в состав фонда входило и недвижимое имущество в виде вошедших в него первоначально, а также и приобретенных впоследствии и приносивших в год дохода около 300 000 флоринов.
Об использовании этих средств отнюдь не по назначению писал в своем исследовании, опубликованном в начале ХХ века, С. Троицкий. Из опубликованных им сведений стало публично известно, что на проценты фонда строятся роскошные помещения чиновников, казармы для войск, казенные здания, школы и даже сахарные заводы, а на постройку домов для приютов или для ремонта церквей денег не оказывается.
После 1-й мировой войны следы религиозного фонда теряются; весьма вероятно, австрийское правительство, всегда считавшее этот фонд своею собственностью, использовало его на военные нужды.
Из этого ясно, что как бы ни пытались австрийские власти прикрыть свои действия видимостью законности, вся суть их политики по отношению к Православию была изначально очевидна. Ведь Австрийская монархия с давних пор являлась верным слугой германизма и папства при соответственном пренебрежении к славянству и Православию.«Приверженность к обществу иезуитов в Габсбургском доме стала наследственной», — писал в 1770 году австрийский император секретарю французского короля. Вся правота этих слов в вышедшем за его высочайшей подписью «Духовном регламенте».
1 Буковинская епископия была учреждена в первой половине XV века во времена правления господаря молдавского Александра Доброго, который одновременно с открытием для Молдавии самостоятельной, независимой от Болгарской церкви митрополичьей кафедры в Сочаве
положил в 1402 г. начало и Буковинской епископии.
3. Деятельность Евгения Гакмана в целях сохранения целостности и самостоятельности буковинской епархии
Следуя за ходом последних наших рассуждений, полезно обратить внимание на то, насколько ярко отразилась эта ситуация на примере поступков двух важных и известных в то время на Буковине деятелей православной церкви. Это Паисий Величковский, который предпочел удалиться и начать новую жизнь в незнакомой ему обители, среди новых людей, чем подчиниться управлению инославной власти. Для этого подвижника именно внутренняя, скрытая от внешних влияний, мистическая сторона церковной жизни с ее моралью и догмами была превыше всяческих условий и условностей.
Личность же другого человека — епископа Радовецкого, Досифея Херескула, предоставляет нам пример другого, во многом необходимого поведения. По утверждении австрийского владычества в крае оставался на занимаемой им кафедре до самой своей кончины в 1789 г. 12 октября 1777 года епископ радовецкий Досифей (по происхождению румын) признал торжественно в храме Святой Троицы в Черновцах австрийскую власть и присягнул на верность австрийскому престолу. Подтвердив тем самым свою приверженность апостольской заповеди, что всякая власть от Бога.
Эти разные судьбы, разные служения напоминают нам о том, что каждому уготован Господом свой путь. Именно поэтому велика ответственность каждого конкретно за то, что он выбирает по свободной своей воле в ответственный и решающий момент.
Невозможно судить, насколько глубоко затрагивали происходящие в церковной жизни перемены внутреннюю, чаще всего скрытую от посторонних глаз духовную борьбу лично каждого из буковинских иерархов того периода. Однако очевидно, что отстаивать интересы Православия они уже должны были в принципиально новых, достаточно сложных условиях. Вопреки той долговременной программе, которую наметило австрийское правительство по отношению к Православной Церкви на Буковине, они должны были по мере сил противопоставить свою деятельность, направленную в совершенно противоположном направлении. Получив в качестве обязательного руководства к действию такой документ, как «Духовный регламент» Императора Иосифа II, свободно действовать в интересах укрепления Православия на Буковине они не могли. Но тем не менее открытого гонения на Православие не произошло, и поэтому действовать им приходилось с учетом конкретно сложившихся в находящихся под их юрисдикции землях условиях.
В самом начале наших рассуждений говорилось о том, что, находясь под началом карловацских митрополитов, буковинские епископы пользовались во внутренних делах своей епархии почти всеми правами, усвояемыми автокефальному митрополиту или патриарху.
Со стороны карловацской иерархии были попытки расширить свое влияние на буковинскую епископию, но они не увенчались успехом. В своем докладе императору Францу I от 5 мая 1818 года архиепископ карловацский Стефан Стратимирович заявил, что право возведения игуменов буковинских монастырей саном архимандрита, как право исключительно патриаршее, должно принадлежать ему, как преемнику патриархов ипекских. Но право это осталось за буковинским епископом в силу того, что оно было предоставлено ему еще прежним автокефальным митрополитом молдовлахийским. Стратимирович просил, чтобы ему усвоено было по крайней мере право назначать консисторского архимандрита. Основанием для такого решения он считал то, что консисторский архимандрит в качестве наместника епископа по епархиальному управлению краем пользуется в определенных случаях правами, предоставленными самому епископу. Но эти притязания также остались без удовлетворения. По высочайшему повелению, последовавшему на этот запрос Стефана Стратимировича, буковинскому епископу было предоставлено право самому решать — назначать ли архимандрита по собственному усмотрению или предварительно согласовав с карловацским митрополитом.
Описываемые события происходили уже во время, когда епископскую кафедру занимал Даниил Влахович, по происхождению из австрийских сербов (1789-1822). После него следовал Исаия Балашескул, румын по национальности (1823-1834).
В 1835 году, после кончины епископа Исаии Балашескула, император своим указом от 8 мая определил Евгению Гакману быть буковинским епископом.
15 августа 1835 года карловацский митрополит Стефан Стратимирович в сослужении преосвященных совершил епископскую хиротонию архимандрита Евгения. Через два месяца, 11 октября 1835 года, он прибыл на Буковину, где занял епископскую кафедру. Это было уже второе возвращение на родину бывшего крестьянского мальчика из Вены совершенно в новом качестве. В 1823 году, после успешного окончания курса обучения на богословском факультете венского университета, он возвратился на родину и вступил в монастырь, где принял постриг с именем Евгений. В этом же году карловацский митрополит Стефан Стратимирович рукополагает его во иеродиаконы, а позже в иеромонаха.С 1823 по 1837 год отец Евгений преподает в тривиальной школе города Черновцы. В 1827 году, после открытия богословской школы, императорским указом назначен на кафедру библейских наук, где трудился до 1835 года.
Со времени своего назначения на буковинскую епископскую кафедру и до начала 1873 года, когда императорским указом Евгений Гакман был назначен первым митрополитом Буковины, вся его жизнь и деятельность была связана с сохранением церковного мира и отстаиванием независимости своей епархии.
Епископская деятельность Евгения Гакмана совершалась в эпоху, когда усилились сепаратистские стремления различных национальных церквей внутри единой православной церкви в Австрии. Начиная с событий 1848 года, в связи с усилением национальных движений и центробежных автономизационных тенденций в империи, началось ослабление централизации и административного подавления некатолического населения. В связи с этим преимущества разделенного Православия в глазах венских политиков достоинства единого их управления. Правительство стало поддерживать стремления различных национальных церквей внутри единой Православной Церкви в Австрии.
Наибольшее стремление к церковной самостоятельности проявилось у трансильванских румын. Это движение, питавшееся идеями создания объединенной и независимой Румынии, непосредственно затрагивало и Буковинскую церковь, значительная часть которой состояла из румын. Это движение внутри Трансильванской епископии было связано с именем ее епископа Андрея Шагуны (в миру барон Афанасий Шагуна).
Афанасий Шагуна родился в Мишполце 1 января 1809 года. Окончил Будапештский университет, где изучал право и философию. В 1827 году он по предложению Выршецкого епископа Максима Мануиловича поступил на богословский факультет в Выршеце, а через полтора года уехал в Карловиц, где и закончил свое образование. Карловацским митрополитом Стратимировичем Афанасий Шагуна был назначен профессором церковного права. В России издавался учебник церковного права епископа Андрея Шагуны.
В то время Андрей Шагуна слыл библиотекарем и личным секретарем митрополита Стефана Станковича. После возведения в сан игумена он был назначен настоятелем монастыря в Бешелове. В 1842 году Андрей Шагуна был возведен в сан архимандрита и назначен настоятелем монастыря Хорово и викарием выршецкой епископии, где был также профессором богословия. В 1846 году его назначают на должность викария в Германштаде. К тому времени у него уже вполне определилась главная цель жизни — восстановление древней трансильванской митрополии, которая объединяла бы всех австрийских православных румын. Возможность осуществления этого плана появилась у него после назначения на Германштадскую кафедру в 1848 году. Сразу же после рукоположения его в епископа он начинает активные действия по церковному объединению трансильванских румын с румынами Баната, Венгрии и Буковины. Меньше чем через месяц после хиротонии он созывает румынское национальное собрание. В 1848-1850 годы он объезжает земли, населенные румынами. В 1849 году Шагуна посещает Черновцы, где агитирует в пользу своей идеи — организации трансильванской митрополии, к которой, по его замыслу, должна была быть присоединена и буковинская епархия.
Первоначально ему даже удалось заинтересовать своим планом и буковинского епископа Евгения Гакмана. Но после тщательного выяснения мнения своей церкви по этому вопросу епископ Евгений счел план Шагуны нецелесообразным для двухнациональной Буковины.
Пользуясь свободой революционных 1848-1850 годов, епископу Андрею удается подготовить Народно-церковный собор, на котором планировалось объединить трансильванскую епархию с Арадской, Буковинской, Темишвирской и Вершацкой епархиями с возведения первой на степень митрополии. Но реакция, последовавшая вслед за революцией, отмена конституции в 1851 году не позволили его провести.
Однако после долгого перерыва история еще раз предоставила епископу Андрею осуществить свой план.
Во время русско-турецкой войны (1853-1856 гг.) Австрия заняла антироссийскую позицию, заключив союз с противной ей коалицией. Пользуясь моментом, венское правительство потребовало вывода русских войск с территории румынских государств. После эвакуации русских частей Австрия оккупировала их. В связи с этим Вена заняла благосклонную позицию по отношению к румынам, проживающим в Австрийской империи.
Пользуясь складывающейся ситуацией, епископ Андрей Шагуна созвал 23 октября 1860 года собор из представителей духовенства и мирян, который обратился к императору с просьбой о восстановлении Трансильванской митрополии, что в условиях того момента и было одобрено Францем Иосифом. В сентябре 1864 года в Карловцах был созван Народно-церковный конгресс (собор), на котором при поддержке австрийскими властями восстанавливалась Трансильванская митрополия с подчинением ей в числе прочих и Буковинской епархии. Профессор Е.Голубинский, оценивая эти события, писал, что не известно, было ли это желанием всего или большей части румынского трансильванского народа или только домогательством некоторых отдельных лиц, действовавших в угоду собственного честолюбия. Мы видим, что общественное мнение было не всегда в пользу действий митрополита Андрея.
Епископ Евгений Гакман ввиду сложности межнациональных проблем на Буковине прикладывал большие усилия для предотвращения включения своей епархии в Трансильванскую митрополию. Он прекрасно понимал последствия такого шага: это неминуемо повлекло бы за собой национальный дисбаланс, перевес румын, а в конечном итоге — угрозу для церковного мира.
Собранный им еще в 1861 году Собор из представителей буковинской епархии обратился к императору с просьбой о создании независимой митрополии. Поскольку все решения австрийского двора, касающиеся Православия, принимались либо с целью его ослабления и ликвидации, либо из чисто прагматических внутри- или внешнеполитических целей. Поскольку на рубеже семидесятых годов в Австрийской империи возник кризис, связанный с венгерским сепаратизмом и завершившийся созданием дуалистического государства — Австро-Венгрии, ее владения соответственно разделились на Цислейтанию и Транслейтанию. Поэтому все решения того момента были связаны именно с учетом сложившейся ситуации. Буковина отходила австрийским землям, Цислейтании, Трансильвания же к Венгрии — Транслейтании. Административно-бюрократические интересы в тот момент требовали и разделения управленческих функций, относящихся к двум частям страны, включая и православные епархии.
После императорского манифеста от 14 ноября 1868 года начались практические мероприятия по разделу империи в политико-административном и финансово-хозяйственных отношениях. Следствием этого процесса стало и церковное отделение Цислейтанской Буковины от Транслейтанской Трансильвании. Разделение прошло безболезненно и осталось даже незамеченным некоторыми исследователями. Таким образом решился вопрос о подчинении Буковинской епархии — Карловацкий патриархат и Трансильванская митрополия оказались в Транслейтанской части империи, а в Цислейтанской части оставались три разрозненные епархии.
Правительство решило этот вопрос чисто чиновническим приемом: оно сочло необходимым объединить их в единую митрополию. Однако одного взгляда на карту достаточно, чтобы убедиться, что эти три епархии находились на разных концах империи, почти за тысячу километров друг от друга, между ними фактически не было никакой связи.
Поскольку еще в 1861 году епископ Евгений Гакман, отстаивая независимость своей епархии, подал императору прошение, в котором обосновывал целесообразность преобразования своей епархии в митрополию, то в сложившейся ситуации правительство сочло возможным им воспользоваться.
Таким образом, в начале 1873 года была учреждена Буковинская митрополия с подчинением ей двух епископских кафедр в Далмации. В связи с этим митрополия стала называться Буковинско-Далматинской.
Так благополучно закончились труды многих лет епископа Евгения Гакмана, который императорским указом от 23 января 1873 года был назначен митрополитом. Бывший крестьянский мальчик становится первым в истории буковинской церкви митрополитом. Однако, как мы уже упоминали в предисловии, митрополит Евгений не дожил до возведения его на митрополичью кафедру. Обстоятельства его смерти так и остались до сих пор не до конца известными. Существуют версии о его насильственной смерти, так как после его кончины исчезло много документов как личного характера (завещание и др.), так и материалы, касающиеся его долгой и многотрудной деятельности по управлению буковинской епархией. Все эти утраты невосполнимы для тех, кому близки и интересны события, касающиеся церковной истории края.
Очевидно, что деятельность митрополита не ограничивалась теми событиями, о которых шла речь в предшествующих рассуждениях. Для тех, кого заинтересовала деятельность этого подвижника, публикуем в приложении текст его Окружного послания, в котором во многом раскрывается характер взглядов и пристрастий митрополита Евгения.
Глава II
Буковинская Православная Церковь в период возведения ее на степень митрополии (1873-1918 гг.)
1. Церковно-административное устройство Буковинской митрополии
По возведении Буковинской церкви на степень митрополии ее административное устройство несколько усложнилось. Высшим органом власти в делах церковного управления и церковного суда стал служить митрополичий Синод, устав которого был утвержден 21 августа 1884 года императором Францем-Иосифом. Синод состоял из митрополита как председателя и епархиальных епископов. Как митрополит, так и епархиальные епископы имели право вводить в синодские заседания по одному из духовных лиц своей епархии, но только с совещательным голосом.
Синод собирался один раз в году, однако если не было предметов, требующих скорейшего рассмотрения, то мог и не собираться ежегодно. С учетом географического положения епархий синод обыкновенно собирался в Вене в православном храме Святой Троицы. По предварительному соглашению митрополита с епархиальными епископами он мог собираться и в каком-нибудь другом месте. Если бы митрополит или какой-либо из епархиальных епископов не имел возможности прибыть на собор, то допускалось его замещение клириками епархии, уполномоченными архиереями для этого и имеющими соответственное документальное подтверждение. В случае отсутствия митрополита председательствовал в синоде епископ, старейший хиротонии.
В компетенцию синода входили все дела, касающиеся веры, христианской нравственности, литургические вопросы, дисциплина клира, духовный суд и духовные учреждения. Заседание синода совершалось закрыто, хотя на заседания допускались отдельные духовные лица.
Определения синода, касавшиеся веры, христианской нравственности и духовного суда, имели обязательную силу сами по себе. Все остальные, административно-церковные, финансовые и прочие существенные определения, по закрытии синода, должны были быть предоставляемы председателем в удостоверенных копиях, с приложением относящихся к ним синодальных протоколов имперского министра исповеданий и просвещения на высочайшее рассмотрение. В случае высочайшего одобрения синодальные определения, смотря по роду дел, публиковались законодательным порядком и приводились в исполнение соответствующими властями.
Внутреннее управление в каждой из епархий, входивших в состав Буковинской митрополии, осуществлялось соответствующей духовной епархиальной консисторией.
В 1873 году, на момент возведения Буковинской церкви на степень митрополии, в ней действовал утвержденный 2 февраля 1869 года «Наказ православной консистории в Буковине». Именно этим документом австрийское правительство жестко отрегламентировало церковное управление на Буковине в последующие полстолетия. На основании этого наказа заведование и управление консисторией принадлежало архиерею, который, при невозможности самому заниматься делами консистории, возлагает их на замещающего его архимандрита, а в случае его отсутствия на одного из членов консистории. Лицу, на которое возлагалось заведование вместо архиерея делами консистории, давалось предписание, о чем сообщалось областному управлению. Каждый член консистории обязан был иметь постоянное жительство в том городе, в котором находится архиерей, заниматься указанными ему делами не только в определенные часы, но и в другое время, смотря по требованию службы, хранить канцелярскую тайну.
Если члену консистории по болезни или по уважительным по закону причинам случалось отсутствовать на своей должности продолжительное время, или когда место члена консистории оказывалось свободным, дела, бывшие в его ведении, распределялисьмежду прочими членами, или же возлагались архиереем по согласованию с консисторией и по предварительному уведомлению об этом областного управления на кого-нибудь из духовных лиц, не входящих в состав консистории. Как видим, контроль за каждым вновь призываемым к управлению духовными делами области лицом был обеспечен. Также оговаривалось, что лицо, которое временно назначалось к занятиям по делам консистории, не должно было находиться в родстве ни с архиереем, ни с членами консистории, а также и в «свойстве до четвертой степени включительно». После всех этих требований лицо, допущенное к занятию временной должности в консистории, должно было принять соответствующую присягу.В компетенцию консистории входили все дела, которые относились к сохранению чистоты учения, благочестия и христианской нравственности. Решения по этим вопросам принимались и непосредственно архиереем и другими по решению консистории и после ее утверждения.
В непосредственном ведении архиерея находилось:
1) издание по епархии пастырских посланий, поучений, увещаний и наставлений;
2) обозрение монастырей, приходских церквей, учебных и воспитательных заведений духовного ведомства;
3) освящение церквей и благословение мест для кладбища;
4) назначение своего заместителя и распределение обязанностей между остальными членами консистории;
5) посвящение в священный сан, производство в церковные степени; награждение различного рода отличиями; распределение на церковные должности;
6) увольнение членов консистории в отпуск;
7) смягчение определенных консисторией духовным лицам наказаний, согласно каноническим правилам, а также приостановление исполнения тех решений консистории, с которыми он, архиерей, не согласен.
В непосредственное ведение консистории входили:
1) дела по управлению и распоряжению церковным имуществом (церковная экономия), а именно: надзор за имуществом, принадлежащим епархиальному фонду, обсуждение распределения пожертвований, вкладов и духовных завещаний, надзор за достоянием отдельных церквей, монастырей и приходских общин; тщательное ведение церковно-экономических книг;
2) дела, касающиеся монастырей, учебных и воспитательных заведений духовного ведомства, посвящение монашествующих лиц в священный сан, утверждение в должности игуменов и их наместников; управление монастырями; наблюдение за сохранением в монастырях благоустройства и благочиния; заведование и надзор над богословским институтом, духовной семинарией, наблюдение за преподаванием вероучения в народных и средних училищах; надзор за библиотеками богословского института и монастырей;
3) дела, относящиеся к внешнему богослужению (скенофилакия): приобретение и хранение богослужебных книг, облачений, икон, священных сосудов, колоколов, освящения, украшения церквей; постройка или перестройка церквей, монастырей, домов для приходских священников; устройство кладбищ; проведение инвентаризации имущества церквей: страхование церковных, монастырских и приходских строений;
4) дела, касающиеся личного состава и законодательства (хартофилакия), в которые включались: охранение прав архиерея и всего духовенства, решение дел брачных, канцелярии и архива консистории;5) дела церковного благочиния и суда (протекдикат): надзор за исполнением священниками и окружными протоиереями обязанностей своего звания и др.;
6) дела по части кафедрального протопресвитера. Сюда относились: отправление богослужения, как в кафедральном соборе, так и в других церквах епархии, допущение лиц к принятию посвящения в священный сан и другие духовные занятия.
Даже такое краткое описание всех дел, входящих в компетенцию консистории, указывает на обширность деятельности православной церкви на Буковине вообще, а также и степени загруженности или состава совета консистории.Церковные распоряжения консистория объявляла для всеобщего оповещения в епархиальном листке. Пастырские послания, объявления и предписания консистории, если они касались всей епархии, издавались на тех языках, которые употреблялись в данной епархии. Употребление языка по такому принципу также касалось и всего производства дел консистории. Например, прошения частных лиц разрешались консисторией на том языке, на котором прошения были составлены и поданы. Взаимоотношения консистории с правительством производились исключительно на немецком языке.
2. Положение духовенства в Буковинской митрополии
Благочиннический надзор над монастырями и монашествующими был возложен на консисторского архимандрита, который поэтому именовался сакеларием. Благочинные же над белым духовенством назначались из числа приходских священников по усмотрению консистории и архиерея без предварительного конкурса. Им присваивался сан протоиерея, поэтому они и носили название окружных протоиереев. Если консисторский архимандрит за звание сакелария особым жалованием за это не пользовался, то окружные же протоиереи независимо от жалования, приходящегося им за звание приходского священника, получали содержание на исполнение ими должности окружного протоиерея из епархиального фонда по 210 гульденов в год. Всего на Буковине в то время насчитывалось 12 окружных протоиерейств: Черновицкое, Серетское, Сочавское, Радовецкое, Гуморское, Кимполунгское, Виковское, Старозинецкое, Коцманское, Днестровское, Черемошское, Путиловское.
К составу монашествующего духовенства в Буковине принадлежали: архимандриты, игумены, протосинкелы, иеромонахи, иеродиаконы, монахи и послушники. Кроме тех условий, которые были определены еще «Духовным регламентом» 29 апреля 1786 года для желающих поступить в монастырь после 1868 года требовалось еще, чтобы они непременно были свободны от воинской повинности, к которой по закону 5 декабря 1868 года призывались все граждане Австрийской империи. Лицам, получившим монашеское пострижение, уже не дозволялось ни в коем случае слагать с себя по собственному желанию принятых обетов монашества. Настоятель монастыря, обыкновенно игумен (по усмотрению архиерея мог быть возведен и в архимандриты), а также и наместник избирались братиею и утверждались в должности епархиальным начальством. В каждом из существующих на этот период (1873-1918 гг.) на Буковине монастырей — Путна, Сочавица и Драгомирна — положено было не более 25 человек братии, но даже и до этого числа количество монахов в рассматриваемый нами период не доходило. Кроме общих церковных постановлений, руководством для иноков в монастырской их жизни служили правила благочиния, изданные еще на соборе епископов карловацкой митрополии в 1776 году. Одежда монашествующих — подрясник и сверху черная ряса. Подрясник опоясывался кушаком черным, и только тем, кто был удостоен особым отличием, предоставлялось право носить вместо черного кушака красный. На голове черная камилавка, которая в верхней части своей шире, чем в нижней. Клобук на камилавку надевался только в церкви во время богослужения. Протосинкел и игумен отличались от прочих иеромонахов тем, что во время богослужений носили палицу. Архимандрит помимо права носить палицу имел еще на груди наперстный крест, который он в обыкновенное время носил на золотой цепочке, а во время совершения им богослужения — на красной ленте. Ношения митры архимандриты буковинские не удостаивались. Содержание монашествующих и самих монастырей финансировалось из епархиального фонда. Как и прежде, все, что касалось ассигнований на нужды монастырей, было строго регламентировано и контролировалось австрийским правительством.
К белому духовенству на Буковине относились: протопресвитер кафедрального собора, благочинные приходских церквей, приходские священники, священники-администраторы, управляющие приходом временно из-за отсутствия приходского священника, священники викарные, совершающие все священные действия в приходе, священники при церквах бесприходных. Диаконов в среде белого духовенства со времени упразднения этой должности по «Духовному регламенту» не полагалось. Церковные певчие и чтецы, сторожа набирались везде по найму. На должность певцов и чтецов допускались лишь лица, обучившиеся в училище церковного пения.Одежда и камилавка священников белого духовенства были похожи на одежду монашествующих и по цвету, и по покрою. Отличались же их одежды только тем, что камилавка у них обшивалась по нижнему борту черною тесьмою.
В священство принимались лица всех состояний. От желавших поступить в священники требовалось, чтобы они соответствовали установленными каноническими правилами условиям для принятия кого-либо в клир, и сверх того:
1) чтобы они непременно перед рукоположением своим вступили в брак; неженатые священники в среде белого духовенства не допускались;
2) чтобы они окончили полный курс богословских наук в богословском институте в Черновцах;
3) чтобы они были свободны от воинской повинности, к которой по закону 5 декабря 1868 года призывались все граждане австрийской империи, достигшие двадцатилетнего возраста (мужчины).
Лицам, которые на момент призыва являлись слушателями богословских наук, по этому закону позволялось по их желанию продолжить начатое обучение. При этом они не считались вовсе освобожденными от воинской повинности, а только уволенными в отпуск. Те из них, которые по окончании курса были рукоположены в священный сан, смотря по надобности, могли быть определены на священнические места при полках или при военных госпиталях. Те же, которые оставили свое обучение, немедленно призывались к воинской повинности.
Ни вдовство священника, ни какие другие обстоятельства его жизни не могли служить основанием к тому, чтобы он по своей воле слагал с себя священный сан, который мог быть снят с него только по суду за преступление. Однако история Православной Церкви на Буковине не знает таких примеров. Лишение сана за пороки сопровождалось особенным церковным обрядом. При вступлении в законную силу приговора духовного суда, которым священник присуждался к лишению священного сана, виновного приводили в церковь, где в присутствии архиерея, стоящем на архиерейском месте в мантии, омофоре и митре, его облачали во все священные одежды, затем постепенно разоблачали при пении: «анаксиос» (недостоин); после вывода его из церкви ему остригали волосы и надевали на него гражданское платье.
Для обеспечения штатного приходского духовенства использовались несколько источников дохода:
1) наделение причта землею из приписанных к приходу владений;
2) взимание приходскими священниками с прихожан платы за совершение треб;
3) а также жалование в денежной форме из сумм епархиального фонда.
Размер платы, которую дозволялось взимать с прихожан за требоисправления, устанавливался одинаковый для всех приходов согласно «Духовного регламента». Жалованье же приходским священникам выдавалось различно. Рассчитывалось оно следующим образом: предполагалось, что в данной местности приходскому священнику необходимо для безбедного существования иметь ежегодно определенную сумму денег, из этой суммы вычитался доход, который он мог иметь от предоставленного ему надела земли, а также и от совершения в приходе треб по таксе. Недостающее до вышеупомянутой суммы выдавалось ему в виде жалованья из епархиального фонда.
Всего православных приходов на Буковине насчитывалось 239. Несколько приходов составляли благочиние или окружное протоиерейство, состоявшие в ведении окружного протоиерея или благочинного. Как уже упоминалось выше, всего было 12 благочиний. По Памятной книжке Буковинской епископии на 1873 год значилось:
1) в Черновицком благочинии: 30 приходов и приходских церквей, 3 приписных; 55036 прихожан; 30 священников и 12 викарных;
2) в Серетском благочинии: приходов и приходских церквей <197> 16; 8 приписных церквей; 22394 прихожан, 16 приходских священников и 3 викарных;
3) в Сочавском благочинии: 19 приходов и приходских церквей, приписных 5; прихожан 32856; священников 19, викарных 5;
4) в Радовецком благочинии: приходов и приходских церквей 20, приписных 3; прихожан 37346, приходских священников 20 и викарных 5;
5) в Гуморском благочинии: приходов и приходских церквей 13, приписных 4; прихожан 17019, приходских священников 12 и викарных 3;
6) в Кимполунгском благочинии: приходских церквей и приходов 13, приписных 9; прихожан 23311, приходских священников 13;
7) в Виковском благочинии: приходов и приходских церквей 16, приписных 5; прихожан 34808, священников приходских 18 и викарных 4;
8) в Старозинецком благочинии: приходов и приходских церквей 22, приписных 2; прихожан 4;
9) в Коцманском благочинии: приходов и приходских церквей 23, приписных 7; прихожан 37761, священников приходских 23 и викарных 7;
10) в Днестровском благочинии: приходов и приходских церквей 26, приписных 3; прихожан 37211, приходских священников 26, викарных 4;11) в Черемошском благочинии: приходов и приходских церквей 21, одна приписная церковь; прихожан 33362, приходских священников 20 и викарных 8;
12) в Путиловском благочинии: приходских церквей и приходов 17, приписных 2; прихожан 17987, приходских священников 12 и викарных 2.
В буковинских приходских церквах как самостоятельных, так и приписных существовало право патронатства, принадлежавшее владельцам, в имениях которых находилась церковь. Таким образом, если церковь была устроена во владениях одного или нескольких частных землевладельцев, то патронами церкви являлись частные лица; над церквами, находящимися в имениях казенных или в имениях, принадлежащих епархиальному фонду, право патронатства принадлежало самому австрийскому императору, осуществлявшееся местным областным управлением в Черновцах. В приходах смешанных право патронатства над церквами принадлежало правительству вместе с местным частным землевладельцем. На патронах церкви лежали обязанности участвовать со всеми прихожанами в устройстве церкви и помещений для причта, в отводе земли под приходское кладбище и для пользования местных приходских священников, а также заботиться об исправном содержании как самой церкви, так и принадлежащих к ней зданий, о снабжении церкви всеми необходимыми богослужебными принадлежностями. Право патронатства выражалось участием патрона в определении лица на место приходского священника.
Порядок при этом был следующий: при появлении вакансии, консистория объявляла конкурс, по которому все желающие занять место обязывались в течение определенного времени (около 6 недель) со дня извещения в епархиальном листке обратиться с прошением через местного окружного протоиерея в консисторию с приложением необходимых данных:
1) о возрасте, звании и характере;
2) о степени познания в богословии;
3) о знании ими местных украинского и румынского языков;
4) о пастырской их деятельности, об особенности проповеди слова Божия;
5) о деятельности по другим предметам.
По рассмотрении всех прошений епархиальное начальство избирало трех достойных и сообщало об этом или частному патрону или местному областному управлению в Черновцах.Возглавлять все это сложное церковное устройство буковинской церкви приходилось ее митрополитам. Вторым митрополитом Буковины, после Евгения Гакмана, стал Феофил Бендела. Он родился 8 мая 1814 года в семье председателя Черновицкого областного суда. По национальности — грек. Окончил черновицкую гимназию, а затем духовную семинарию, после этого за отличные успехи в учебе он был отправлен на богословский факультет Венского университета. В 1836 году он принял монашеский постриг с именем Феофил. По окончании изучения богословских наук в Вене в 1838 году возвращается в родной город, где становится инспектором Черновицкой духовной семинарии. В 1840 году, после принятия священного сана, назначен ректором этой семинарии. До 1857 года он занимает эту должность. В этом же году он становится консисторским архимандритом и генеральным викарием Буковинской митрополии. Декретом императора от 13 ноября 1873 года архимандрит Феофил был назначен митрополитом Буковины. Возведение в сан епископа совершилось в Германштадте 21 апреля 1874 года митрополитом Прокопием Ивачковичем. А 11 мая он был возведен на митрополичью кафедру в Черновицком кафедральном соборе. 21 июля 1875 года митрополит Феофил скоропостижно скончался в городе Францесбаде, в Чехии. Тело покойного было перевезено в Черновцы и захоронено на городском кладбище, в специально устроенной гробнице буковинских митрополитов.
Третий митрополит Буковины Феоктист Блажевич родился 23 февраля 1807 года в селе Тишовцах Старожинецкого уезда в семье священника. После окончания черновицкой богословской школы вступил в брак, а в 1832 году был посвящен в сан диакона, а затем во священника, после чего направлен на приходское служение в село Пресикарены. После кончины жены в 1837 году вступает в монастырь, где принимает пострижение с именем Феоктист. В монастыре он несет послушание духовника, за что в 1856 году возводится в достоинство протосинкела. С 1857 года отец Феоктист назначается ректором черновицкой духовной семинарии. В 1863 году он поставляется игуменом монастыря Драгомирна, а через год возведен в сан архимандрита. В 1874 году Феоктист Блажевич был назначен консисторским архимандритом и генеральным викарием Буковинской митрополии. Императорским декретом от 22 марта 1877 года назначен митрополитом Буковинским, и 16 мая был рукоположен в Вене во епископа в храме Святой Троицы. Через неделю, то есть 22 мая, он занял митрополичью кафедру. 27 июня 1879 года преосвященный Феоктист преставился, и его прах похоронен в митрополичьей гробнице на городском кладбище.
Четвертым митрополитом Буковины стал Сильвестр Морарь-Андриевич. (Морарь — румынское слово, по-русски означает мельник. Его дед Андрей, русский из Галиции, переселившийся в г. Сочаву, где был прозван по своему ремеслу Андрей Мельник.)Сильвестр родился в 1818 году в селе Миток-Драгомирна Днестрянского уезда в семье орумынившегося священника. Изучив богословские науки в городе Черновцах, он вступает в брак, а 28 июля 1848 года принимает пресвитерский сан. В скором времени был назначен на приход в село Чагор Черновицкого уезда, где находился до 1862 года. После чего назначен преподавателем Черновицкой духовной семинарии и одновременно референтом местной консистории. Через четыре года он был определен в ней консисторским советником. В 1874 году после смерти жены вступает в монастырь и принимает монашество с именем Сильвестра. Вскоре был возведен в сан архимандрита и назначен наместником монастыря. В 1877 году назначается консисторским архимандритом и генеральным викарием Буковинской митрополии. 12 марта 1880 года высочайшим решением императора назначен митрополитом Буковинским. 6 апреля того же года рукоположен во епископа в церкви Святой Троицы в Вене. С 27 апреля вступил в управление Буковинской митрополией. В первые пять лет управления митрополит Сильвестр достаточно способствовал орумыниванию украинского православного духовенства и введению румынского языка в богослужение в приходах с украинским населением. Но встретив сильный отпор со стороны украинцев, а также осознав вред от крайностей национализма в делах чисто церковных, он усвоил себе более примирительное направление и явился ревностным защитником Православия перед враждебной ему польско-латинской пропагандой. В опровержение нападок на православную церковь на Буковине митрополит Сильвестр составил две брошюры под заглавием «Апологии». По его почину был созван в 1891 году церковный конгресс для обсуждения вопросов по внутреннему управлению делами Православной Церкви на Буковине. Ревностно боролся против так называемой украинофильской пропаганды и «фонетического» правописания, ходатайствовал об учреждении на черновицком богословском факультете кафедры церковнославянского языка. За 15-летнее управление епархией митрополита Сильвестра на Буковине было сооружено более семидесяти новых православных храмов, из которых до шестидесяти были освящены лично самим архипастырем. В 1893 году был торжественно отпразднован 50-летний юбилей служения митрополита Сильвестра в священном сане и вместе 20-я годовщина основания Буковинско-Долматинской митрополии, с резиденцией в Черновцах. Скончался митрополит Сильвестр после продолжительной болезни легких, на второй день пасхальных праздников, 3 апреля 1895 года. Останки преосвященного Сильвестра похоронены на городском кладбище в митрополичьей усыпальнице.Пятым митрополитом Буковинским был Аркадий Чуперкевич, в миру Александр. Он родился 14 апреля 1823 года в городе Кимполунге в семье священника. Гимназическое, философское, богословское образование получил в Черновцах. В 1847 году, после вступления в брак, принял священный сан и направлен на приходское служение в село Топоровцы. В этом же году переведен в село Милошовцы. После смерти жены в 1861 году он вступает в монастырь Путна, где принимает в 1866 году монашество с именем Аркадия. Вскоре назначается игуменом монастыря, а через восемь лет возводится в сан архимандрита. В 1878 году определяется советником консистории, а с 1880 года консисторским архимандритом и генеральным викарием Буковинской митрополии. 16 февраля 1896 года императорским декретом назначен митрополитом Буковины и через два месяца в греческом Венском храме был рукоположен во епископа. Хиротонию совершали епископы Катарский Герасим и Задорский Никодим (Милаш). Преставился митрополит Аркадий после тяжелой болезни 5 марта 1902 года и похоронен в митрополичьей усыпальнице. В газете «Православная Буковина» (1902 год, № 8) дана характеристика церковно-общественной деятельности митрополита Аркадия: «Всем известно, — писалось в газете, — что Православная буковинская Церковь находится в таком исключительном положении, которое до крайности затрудняет правильную, спокойную церковно-религиозную жизнь. Известно, что умственное и материальное положение буковинского духовенства нуждается в улучшении и реформах, богословский факультет нуждается в том же самом. Воспитание богословов находится в полном пренебрежении. Национальный шовинизм в церковных делах, нашествие католических ксендзов и иезуитов, неблагосклонное отношение правительства к буковинским церковным делам, — все эти обстоятельства с очевидностью говорят, что архиепископский престол буковинской церкви нуждается в человеке энергичном, стойком, не отступающим перед явными или скрытыми врагами церкви. С этой точки зрения, почивший митрополит не отличался достаточною энергичностью и решительностью и не совсем был на месте при наличных обстоятельствах буковинской церкви. По природе он отличался добротою, милостью, благосклонностью. Свой тихий нрав и свою доброту он сохранил и во все время своего архиепископского управления. При других обстоятельствах эти его качества — благосклонность, тихость и уступчивость — могли бы быть полезны. Но при данном положении дел природные качества почившего приносили вред, поскольку делали его неспособным отстаивать православный буковинский народ от козней его религиозно-национальных врагов. Он слишком легко поддавался требованиям австрийского правительства, недостаточно был внимателен к церковно-административным и богословско-учебным делам своей епархии и, не проявляя надлежащей твердости в делах церковного управления, позволил иезуитской пропаганде развиться в Буковине до широких размеров. Но в церковно-административной деятельности митрополита Аркадия есть и одна хорошая сторона. Это то, что он, как митрополит, был чужд той национальной партийности, какая составляет главное зло в местных церковных делах. Он не склонялся ни на румын, ни на сторону русских, считая тех и других равноправными в церковном отношении. При нем в составе местной консистории, наряду с румынами, явились два русских советника, и в число профессоров богословского факультета были допущены двое русских». Приведенный отрывок красноречиво свидетельствует об остроте двух наболевших в буковинской церковной жизни проблем:
1) непрекращающееся давление со стороны австрийского правительства и усиление в связи с этим католической пропаганды среди православного населения;
2) нарастающая национальная разобщенность со стороны румынского и украинского населения.
Все это свидетельствует о том, в каких сложных и неоднозначных условиях развивалась деятельность буковинских митрополитов.
Последним митрополитом австрийского периода был Владимир де-Репта (в миру Василий). Родился 22 декабря 1841 года в Банилове в дворянской семье. Гимназическое образование получил собственными силами, так как родители его были бедными. Богословское образование получил в г. Черновцы. Для усовершенствования в науках и приготовления к профессорской деятельности он был направлен в Венский, Боннский, Мюнхенский и Цюрихский университеты на средства религиозного фонда.В 1872 году после окончания обучения и возвращения на Буковину был назначен инспектором духовной семинарии. В 1873 году ему было присвоено звание профессора, с назначением на кафедру Священного писания Нового Завета. После основания в 1875 году Черновицкого университета он назначается профессором богословского факультета. За годы работы в университете неоднократно становился деканом указанного факультета, а в 1883-1884 годах и ректором. Будучи ректором принял монашество с именем Владимира и священный сан. С 1876 по 1895 год был инспектором народных школ в Черновцах. 16 февраля 1896 года удостаивается сана архимандрита и назначается советником консистории и генеральным викарием Буковинской митрополии. В 1898 году избран, 17 января 1898 года посвящен в сан епископа радовецкого с оставлением на службе при Черновицкой консистории. Назначение митрополитом последовало 4 октября 1902 года, а 28 октября новоназначенный митрополит был представлен в Вене императору и вручил ему письменную присягу на верность короне. 10 ноября этого же года состоялась интронизация на митрополичью кафедру. В 1924 году ушел на пенсию. Преставился преосвященный Владимир 24 апреля 1926 года и был похоронен в архиерейской гробнице на городском кладбище.
3. Литургическая практика, внутреннее устройство и духовное образование Буковинской Православной Церкви в период митрополии
Прежде чем перейти к описанию литургических особенностей Буковинской митрополии, структуры духовного образования в ней, необходимо указать на важное обстоятельство, играющее существенную роль в этих сферах: наличие на Буковине двух культур — румынской и славянской. Молдавские румыны, приняв христианскую веру от болгар и не имея у себя собственной письменности, естественно должны были заимствовать ее у тех же болгар. Этим самым объясняется, почему издревле на Буковине, так же, как и во всей Молдавии, богослужебным языком был исключительно язык славянский, который в то же время был и языком дипломатическим, и языком всех образованных людей. Лишь в половине XVII века началось возрождение у румын их древнего языка. На ясском соборе 1642 года впервые определено было совершать литургию на румынском языке, который с тех пор начал вытеснять славянский язык из богослужения. На северной Буковине, населенной большей частью украинцами, богослужение совершалось по-славянски; в южных же приходах, где сплошное население составляли румыны, — только на румынском языке. В тех местностях, где было смешанное население, занимавшее большую часть Буковины, — на обоих языках, и притом таким образом, что на правом клиросе чтение и пение церковное совершалось на одном языке, а на левом — на другом; ектинии же, возгласы и молитвы читались священнослужителями попеременно. В житии старца Паисия Величковского, бывшего в то время настоятелем монастыря Драгомирна, говорится, что на правом клиросе в церквах употреблялся язык славянский, на левом — румынский.
Существовавший порядок со временем менялся, богослужебные румынские книги почти все печатались в типографии Нямецкого монастыря в Молдавии, и причем письменами, составленными по образцу славянской кириллицы; славянские богослужебные книги в Киево-Печерской лавре. Хотя в самой Австрии, именно в Вене, правительственная дирекция занималась изданием на разговорных языках учебников и учебных пособий для народных школ. Печатались также и часть богослужебных книг на славянском языке, но эти издания можно было редко встретить в буковинских храмах, видимо, из-за их дороговизны. Однако также редки были богослужебные славянские книги, печатавшиеся по распоряжению карловацкой митрополии в Новом Саде близ г. Карловца, а также и в Будиме, в северной Венгрии.
Церковный напев везде был греческий. Партесное пение заведено было на Буковине в середине XIX века. Услышать его можно было лишь в кафедральном соборе в Черновцах, и притом в исключительно праздничные дни. В самом отправлении богослужения соблюдался существующий в Православной Церкви устав. Были, однако, и некоторые отличия от принятого в России порядка. За литургиею, совершаемою без дьякона, священник читал Евангелие, держа в руках и стоя в царских вратах, обратившись лицом к народу. При диаконском служении Евангелие читалось диаконом с аналоя, причем диакон стоял лицом к алтарю. Символ веры и молитва Господня не пелись, а читались обыкновенно старшим из числа стоящих между богомольцами духовных лиц. За литургиею Василия Великого тотчас вслед за пением «И всех и вся» и прежде возгласа священнического «И даждь нам едиными усты», лик пел святому Василию Великому тропарь на глас 4-й: «Небоявленного Христова таинника, владычня светильника престола: иже от Кесарии кападокийския страны Василия Великого, вси да восхвалим». Как по славянским, так и по румынским богослужебным книгам тропарь этот вовсе не значится ни в Типиконе, ни в Минее месячной. Обычай петь этот тропарь в указанное время заимствован из Греческой Церкви. В Минее греческой в службе святого Василия Великого этот тропарь также не показан, но прописан в Типиконе греческом под числом 1 января — в день, в который совершается память святого Василия Великого, причем сказано, что тропарь этот надлежит петь в этот день за литургиею вслед за произнесением диптиха. Таким образом, в Церкви Греческой тропарь этот поется только один раз в год, именно 1 января. На Буковине же, как и у всех православных сербов и румын, населявших всю южную Австрию, положено было петь его не только 1 января, но и вообще всегда, когда совершалась литургия Василия Великого, с тем чтобы, с одной стороны, пение «И всех и вся» не было протягиваемо без меры, а с другой, священнослужащий имел достаточно времени для того, чтобы прочитать не спеша положенную молитву.
Еще одна особенность. Если архиерей слушает в церкви богослужение, совершаемое священником, то он стоит не в алтаре, но в самой церкви на архиерейском месте. При этом уже не служащий, а сам архиерей преподает народу «мир» и творит отпуст.
В. Мордвинов в своих воспоминаниях писал: «6 января 1871 года, в день Крещения Господня, привелось мне в Черновцах присутствовать при архиерейском служении в кафедральном соборе.
Литургию совершал преосвященный Евгений в сослужении с четырьмя лицами: консисторским архимандритом Феофилом Бенделою, протосинкелом и законоучителем нижней гимназии в Черновцах Вениамином Иллюцом и с состоящими в штате причта кафедрального собора архидиаконом Феоктистом Дроном и иеродиаконом Исаиею Исопескулом. Не велик был собор, участвующий в служении с преосвященным, но при всем том служение сопровождалось возможною торжественностью. Преосвященный прибыл к собору в запряженной парою лошадей карете, впереди которой ехал верховой в особой ливрейской форме. Когда карета остановилась на соборной площади близ решетки, которою обнесен собор, раздались залпы из особо приготовленных тут же на площади фейерверкных снарядов. Митрополит вышел из кареты и, встреченный духовенством, долженствовавшим принять участие в служении, облачился тут же на площади в мантию со скрижалями и источниками, с посохом в руках, в виду многочисленного народа, стал шествовать в церковь при пении ирмоса 9-й песни праздничного канона. В храм вошел первым преосвященный, за ним духовенство. Во время шествия Владыки по храму хор пел «Достойно есть». Приложившись к святым иконам, архиерей стал облачаться на амвоне уготованном не посередине церкви, а на солее перед царскими вратами. Во время облачения пели догматик 8 гласа. Митра архиерейская с крестом, по существующему на всем Востоке обычаю. По окончании архиерейского облачения тотчас же началась литургия, так как часы были прочитаны еще до прибытия преосвященного в церковь. В продолжение всего богослужения за иподиаконов служили старшие воспитанники семинарии, облаченные в стихари. Рипиды перед началом литургии в алтарь не вносились, а оставлялись во все время богослужения в самой церкви по обеим сторонам царских врат; таким образом, и малый, и великий входы совершены были без предношения рипид. При вступлении духовенства в алтарь вслед за малым входом архиерей сам пел на церковно-славянском языке «Приидите поклонимся» без участия прочего духовенства, а за сим уже пение это было повторено певчими. Пред пением «Трисвятого» обычное многолетие провозглашено было попеременно обоими диаконами, стоявшими для этого на архиерейском амвоне с лицами, обращенными друг к другу, боком к алтарю, и державшими в руках своих один трикирий, а другой дикирий. Во время многолетия императору австрийскому, причем воспоминался и весь полный титул его, а также властям, архиерей стоял в царских вратах лицом к народу, когда стали провозглашать многолетие всему освященному карловацкому собору и самому преосвященному, последнему подали кресло, на котором он уже оставался сидеть в царских вратах лицом к народу до самого окончания многолетия. По осенении народа трикирием и дикирием, после произнесения слов: «Призри с небесе, Боже» и прочее преосвященный опять один, без участия духовенства, пел по-славянски «Святый Боже». Во время чтения Апостола преосвященный сидел на горнем месте, а архимандрит Бендела и протосинкел Иллюц, хотя также находились на особо к этому назначенных местах в одном ряду с горним местом, но не сидели, а стояли. Во время великого входа выходили из алтаря в церковь одни диаконы с воздухами и дискосом. Чашу же подали архиерею из алтаря. По окончании Литургии преосвященный сам раздавал народу антидор». (Мордвинов В. Православная церковь в Буковине. СПБ, 1874, с.100-102). Таким образом, мы видим, что и внешняя литургическая практика на Буковине имела свои специфические особенности. Однако все же главной, и во многом определяющей ее особенностью было наличие двуязычия во время литургии в храме. Такой пример, когда Православная вера воочию соединяет в одном храме, за единою литургиею два разных по своей культуре и языковым традициям народа, заслуживает особого внимания! Возможно, это как раз те маленькие жемчужинки, для приобретения которых стоит поступиться и своими амбициями, и желанием особой исключительности для своего народа. А также и много потрудиться, как это делали буковинские архиереи, простые священнослужители и миряне.
Духовное образование на Буковине также имело свои особенности и свою историю. Начало «клирикальной» школы было положено иеромонахом и в то время наместником ковыльского монастыря Даниилом Влаховичем, будущим черновицким епископом (с 1789 г. — епископ; скончался в 1822 г.). Основанная им школа была открыта в 1786 году в Сочаве, откуда в 1789 году перенесена в Черновцы и помещена в покоях архиерейских. В 1818 году была закрыта. Только при епископе Исаии Балашеску 4 ноября 1827 года школа была вновь открыта, но уже с курсом богословского училища. 12 февраля 1828 года при ней основано общежитие (богословская семинария).
В 1848 году при епископе Евгении Гакмане в семинарии было введено преподавание наук на румынском языке, вместо господствующего до этого латинского. За этим казалось бы незаметным событием мы видим в каком направлении были направлены труды епископа. Вопреки планам австрийского правительства о постепенном низложении православия, в котором именно преподавание наук на латинском языке занимало немаловажное место, Евгений Гакман последовательно проводил свою политику. Как нам известно, во многом, с Божией помощью, ему удавалось добиваться успеха.
В 1850 году училище получило титул «Императорского», а в следующем году епископ Евгений задумал преобразовать его в соответствии с потребностями времени и придать ему статус богословского факультета. Однако потребовалось целых 25 лет для того, чтобы исполнилось это желание епископа.В 1875 году был основан университет в Черновцах и при нем – «греко-восточный богословский факультет». На факультете существовали кафедры:
1) библейской науки и толкования Ветхого Завета; 2) библейской науки и толкования Нового Завета; 3) догматики; 4) нравственного богословия; 5) истории церкви; 6) церковного права; 7) практического богословия; 8) восточных языков. Прочие учебные предметы соединены с названными кафедрами. Учебный курс продолжался 4 года. Архиепископ черновицкий наблюдал за преподаванием богословских наук. Он же имел решающий голос при назначении профессоров и доцентов. Факультет присуждал своим питомцам степень кандидата богословия и доктора богословия. Библиотека факультета в конце 1893 года насчитывала более 5 500 названий и свыше 6000 томов.
Однако число слушателей, в особенности украинцев, на православном богословском факультете из года в год уменьшалось. Так, в первом семестре 1889-1890 учебного года был только один слушатель украинец, между тем как с 1875 по 1883 годы их число доходило до 22 и более в год. Уменьшение студентов-украинцев началось с 1883 года.
Однако уменьшение числа слушателей наблюдалось и у румын. В связи с этим в октябре 1900 года буковинская консистория рассматривала два проекта, а именно: 1) об учреждении стипендий из религиозного фонда для гимназистов, обязывающихся посвятить себя богословским наукам; 2) о принятии в духовную семинарию гимназистов VI, VII и VIII классов, как было за сорок лет до того, с целью замещения вакантных приходов. Сожалея о таком положении дел, газета «Православная Буковина» (1900, № 27) пыталась выяснить причины, приведшие к таким печальным результатам.
|
|||
КУЛЬТУРНЫЙ ЛАНДШАФТ 