Эрнст Лисснер «Изгнание польских интервентов из Московского Кремля». 1908 г.
В 1612 году россияне разных вер и национальностей сумели вывести страну из Смуты.
Освобождение Москвы от поляков
Каждый раз, когда по грехам нашим русская государственность ослабевала, это становилось причиной оккупации, и оккупанты символически брали столицу Третьего Рима – Москву. Так было при нашествии Орды, затем поляков, Наполеона, большевиков. Оккупация продолжалась до тех пор, пока русский народ во главе с церковными вождями, не каялся в грехах и не возвращался на свой исторический путь.
Польская оккупация Москвы была очень наглядной демонстрацией наших грехов как ее причины. Описание смуты уже дано в нашем календаре. Она возникла не столько вследствие пресечения царствующей линии Рюриковичей, сколько из-за эгоизма высшего, боярского, слоя Руси, жаждавшего вольностей и привилегий наподобие польской шляхты.
После свержения Царя Василия Шуйского, выданного затем в польский плен, столицей стала править так называемая Семибоярщина. Бояре решили договориться с поляками и пригласить на престол 15-летнего польского королевича Владислава при условии его перехода в Православие.
В ночь с 20 на 21 сентября 1610 г. Семибоярщина впустила поляков в Москву. С этого момента реальная власть в столице оказалась в руках польского гарнизона, которым сначала командовал Жолкевский, а потом – Александр Гонсевский. Причем поляки вели себя в Москве как в завоеванном городе, что взволновало широкие слои российского общества. А после того как в декабре был убит Лжедмитрий II, одним ключевым игроком на политической арене стало меньше. Вопрос встал ребром: либо Семибоярщина и поляки окончательно доведут страну до полного распада, либо в обществе найдется достаточное число патриотов, способных подняться на защиту Родины.
Патриарх Гермоген стал рассылать через доверенных людей по городам грамоты с призывом подняться на освобождение Москвы. С февраля 1611 года к столице потянулись вооруженные отряды патриотов. К середине марта здесь образовалось многочисленное народное ополчение во главе с рязанским дворянином Прокопием Ляпуновым, князем Дмитрием Трубецким и казацким атаманом Иваном Заруцким. Первое ополчение состояло из дворян, казаков, астраханских стрельцов и ополченцев из Мурома, Вологды, Нижнего Новгорода, Суздаля, Владиміра, Углича, Галича, Костромы, Ярославля.
Сражение, произошедшее 19 марта, было долгим, кровопролитным и завершилось не в пользу русских. Поляки зажгли Китай-город, что вынудило ополченцев отступить от стен Кремля. Многие москвичи, лишившись жилья и продовольствия, вынуждены были уйти из города. В бою особо отличился воевода Дмитрий Пожарский, сражавшийся с поляками на Лубянке. Он получил несколько ран и был увезен под Нижний Новгород.
Не сумев выбить поляков из Кремля, ополченцы приступили к его осаде. Фактически с этого момента и до изгнания из Москвы польский гарнизон и Семибоярщина контролировали лишь Кремль и Китай-город. Конечно, по своему социальному составу первое ополчение было пестрым, а его вожди, мягко говоря, не всегда находили общий язык. Дрязги между казаками Заруцкого и Ляпуновым дошли до того, что дворяне утопили 28 казаков, а 22 июля 1611 г. казаки вызвали Ляпунова к себе на «круг» и там убили. Но при всем том именно осада вызвала голод в занятых поляками и Семибоярщиной кварталах Москвы, что создало благоприятные условия для ее освобождения.
Осенью 1611 г. в Нижнем Новгороде началось патриотическое движение, которое постепенно объединило большинство сословий в стремлении освободить страну от оккупантов. Под воздействием грамот Гермогена патриоты сошлись на том, что первоочередной задачей является освобождение столицы и созыв Земского собора для избрания нового Царя. При этом было решено не приглашать на русский престол никого из зарубежных претендентов и не выбирать царем Ивана Дмитриевича (сына Марины Мнишек и Лжедмитрия II).
По призыву нижегородского старосты, торговца мясом Кузьмы Минина, начало формироваться второе ополчение. Во главе него встали сам Минин и князь Дмитрий Пожарский. Сборы, собранные по инициативе Минина с горожан и сельчан, дали первые денежные поступления на нужды ополчения. Кто-то роптал, но многие понимали, что деньги нужны на святое дело: речь шла о том, быть или не быть России.
Вожди второго ополчения стали рассылать грамоты в другие города, призывая народ вступать в ополчение. Эти действия взволновали поляков и были одобрены Патриархом Гермогеном. Поляки Патриарха арестовали и уморили голодом. (И за это, кстати сказать, польские политики, которые так любят поговорить о «русских преступлениях» большевиков, до сих пор перед Россией не извинились!)
В марте 1612 года второе ополчение выступило из Нижнего Новгорода и направилось по направлению Балахна – Юрьевец – Решма – Кинешма – Кострома – Ярославль, где был образован временный «Совет всея Земли» – правительственный орган. Второе ополчение постоянно пополнялось людьми, вооружением, припасами. Вскоре Трубецкой и Заруцкий вступили в переговоры с Мининым и Пожарским о согласованности действий.
Основные силы второго ополчения дошли до Москвы в августе 1612 года. Почти одновременно с ними к столице подошел польско-литовский гетман Ян Кароль Ходкевич, имевший целью снять осаду Кремля и доставить туда продовольствие. В течение трех дней, с 22 по 24 августа, войска Ходкевича пытались прорваться в Кремль. Но в итоге они понесли тяжелые потери и были вынуждены уйти восвояси. В ходе сражения русские воины из первого и второго ополчений проявили массовый героизм, а их вожди – высокое полководческое мастерство и личную храбрость. Эта победа предрешила судьбу польско-литовского вражеского гарнизона в Кремле и Китай-городе.
При создании Пожарским ополчения из Казани прибыла к войскам копия иконы явленной чудотворной Казанской Божией Матери. Перед взятием Москвы русское ополчение усиленно молилось перед сей чудотворной иконой, в результате освобождение Москвы от поляков было объяснено заступлением Божией Матери «ради Казанской иконы Ее». 22 октября 1612 г. враг был изгнан из столицы и в память этого был установлен праздник сей чудотворной иконы в память об избавлении Москвы от ляхов (4 ноября по новому стилю – с 2005 г. провозглашенный «Днем народного единства» в РФ и стихийно ставший праздником русского сопротивления нынешней смуте). Этот список иконы до самой революции 1917 г. оставался в построенном для нее князем Пожарским Казанском соборе на Красной площади в память изгнания поляков из столицы. В этот же день совершалась память кн. Дмитрию Пожарскому (†1642).
Использован материал: www.rodgaz.ru
***
Минин и Пожарский.
Художник М. И. Скотти, 1850 год
Второе народное ополчение, сформированное Кузьмой Мининым и князем Дмитрием Пожарским, очищение русской земли от польско-литовских оккупантов начало весной 1612 года. В ополчение входили самые разные люди, не безразличные к судьбе своей страны: казаки и стрельцы, служилые и посадские люди, дворяне и крестьяне.
Ополчение пополнялось во время своего движения от Нижнего Новгорода, ежедневно в него вливались новые люди. За несколько месяцев число ополченцев с 750 увеличилось до 10 тысяч. В конце сентября 1612 года защитников стало еще больше, второе ополчение объединилось с остатками первого земского ополчения.
В сентябре зажатым в Москве интервентам направили письмо с предложением сдаться. Поляки с надменностью отказались, в ответном письме они назвали москвичей самым подлейшим народом на свете. 22 октября (по старому стилю) объединенное войско взяло Китай-город, поляки отступили в Кремль. В Китай-город князь Дмитрий Пожарский вступил вместе с образом Казанской Божией Матери, позже на углу Красной площади и Никольской улицы князь возведет храм в честь этой иконы.
Сдаться поляков вынудил страшный голод, доводивший осажденных до каннибализма. Об этом свидетельствует дневник полковника Иосифа Будзило, он был одним из начальников гарнизона в Кремле.
26 октября поляки подписали капитуляцию (в разных исторических источниках указаны разные даты). 27 октября народное ополчение торжественно, под колокольный звон вступило в опустошенный Кремль.
В качестве государственного праздник принят в 2004 году. Его приурочили к дню празднования Казанской иконы Божией Матери, в церковном календаре это праздник так и называется «в память избавления Москвы и России от поляков в 1612 году». Он введен взамен главного советского праздника — дня октябрьского переворота, отмечаемого 7-8 ноября.
rusplt.ru
***
4 ноября — день Казанской иконы Божией Матери — с 2005 года отмечается как День народного единства. В этот день русским людям действительно есть что вспомнить. Этот праздник установлен в честь важного события в истории России — освобождения Москвы от польских интервентов в 1612 году. 16 декабря 2004 года Госдума РФ приняла одновременно в трех чтениях поправки в Федеральный закон «О днях воинской славы (Победных днях России)». Одной из правок было введение нового праздника — Дня народного единства — и фактическое перенесение государственного выходного дня с 7 ноября (День согласия и примирения) на 4 ноября. Основной причиной переноса, по мнению многих аналитиков, стало желание полностью снять ассоциации с годовщиной Октябрьской социалистической революции (7 ноября 1917 года). В настоящее время 7 ноября отмечается День воинской славы России — День проведения военного парада на Красной площади в городе Москве в ознаменование двадцать четвертой годовщины Великой Октябрьской Социалистической революции (1941). В пояснительной записке к проекту закона отмечалось: «4 ноября 1612 года воины народного ополчения под предводительством Кузьмы Минина и Дмитрия Пожарского штурмом взяли Китай-город, освободив Москву от польских интервентов и продемонстрировав образец героизма и сплоченности всего народа вне зависимости от происхождения, вероисповедания и положения в обществе». Мало кто знает, что еще в 1649 году указом царя Алексея Михайловича день Казанской иконы Божией Матери (22 октября по старому стилю) был объявлен государственным праздником. Кроме того, в начале 20 века 8 мая по старому стилю вспоминали Кузьму Минина, которого еще Петр I назвал «спасителем Отечества». Позже, из-за революции 1917 года и последующих за ней событий, традиция отмечать освобождение Москвы от польско-литовских интервентов и день кончины Кузьмы Минина прервалась. Таким образом, можно сказать, что День народного единства не новый праздник, а возвращение к старой традиции. 
4 ноября и 1612 год – это очень яркое напоминание о чудесном восстановлении нашей русской государственности после многолетней смуты, иноземного нашествия, измены столичной элиты, фактически распада государства. Народы России нашли тогда в себе силы преодолеть свои распри и недовольство друг другом, откликнулись на призыв Патриарха Гермогена и других патриотов России, защитили Свою веру, культуру, государство, святыни от поглощения Западом.
Многие, вспоминая те давние события, говорят об освобождении Москвы как о Божием чуде. Несомненно, это было Божие чудо. Но Бог не дарует чуда, если люди не взывают к Нему о помощи. Наши сограждане, освободившие Москву в XVII веке, горячо желали победы, и горячо молились Господу и Царице Небесной об избавлении нашей земли. В первых рядах ополчения находился стяг с изображением Спаса-Вседержителя и чудотворная Казанская икона. Перед штурмом Китай-города православные воины наложили на себя трехдневный пост и усердно молились. В ответ на эти труды, на эту доблесть, на этот подвиг, на эту горячую молитву, на это всенародное покаяние, на это стояние трехдневное пред иконой Царицы Небесной, Господь проявил милость, и наше воинство победило более сильного врага, и спасена была Россия. Для иконы был построен Казанский собор на Красной площади,
Руководители и рядовые участники ополчения подали пример бескорыстного служения Отечеству. Мы помним имена героев этих событий: Кузьмы Минина, Дмитрия Пожарского.
Однако, главное не в том, что ополчение возглавили Минин и Пожарский, или кто-то другой, а то, что оно шло и победило с иконой Божией Матери. Это самое главное в сегодняшнем празднике – чтобы русские люди поняли, что Божия Матерь их заступница, что к ней надо прибегать в годину испытаний, что она – защитница земли Русской. И сегодня, если мы хотим видеть Отечество наше мирным, благополучным, процветающим и духовно, и материально, если мы хотим одерживать победы над всеми жизненными обстоятельствами, мы должны помнить, что победа дается только тогда, когда мы труд сочетаем с молитвой и с верой.
Без Православия нет у нас истории. Патриарх Гермоген, умирающий в застенке от голода, воодушевил народ на борьбу с иноземными захватчиками, призвал собирать поход на Москву и «освободить её от польских людей». Чудом пробились в заточение на свидание с ним два нижегородских посла. Последним распоряжением Патриарха Гермогена, было взять с собою тот самый чудотворный образ Пресвятой Богородицы, который был обретён в граде Казани. Подвиг священномученика сделал возможным спасение страны. Мог ли Кузьма Минин в своей знаменитой речи отделить Московское государство от Православной веры, за которую призывал постоять? – Конечно, нет. Мог ли князь Пожарский, чьи ополченцы штурмовали Китай-город в день празднования Казанской иконы Божией Матери, представить победу без Ее заступничества? – Конечно, нет. Так что, праздник одновременно получился и церковный, и светский. Как никакой другой день, он напоминает нам о великой созидающей и объединяющей роли Православной Церкви в истории нашей страны.
Сколько раз в отечественной истории было явлено участие и заступничество Пресвятой Богородицы через Ее святые иконы по молитвам народным! Владимирская, Казанская, Смоленская – множество их. «Радуйся, светлыми лучами чудотворных икон всю страну озаряющая» (из акафиста Иверской иконе Божией Матери). Страна была спасена благодаря мужеству и самоотверженности русских людей всех чинов и сословий, которые объединились вокруг Казанской иконы и возложили свою надежду на Божию Матерь. Всех поздравляю с Казанской!
Архимандрит Борис (Долженко), © Calend.ru
***
К 200-летие установки в Москве памятника Минину и Пожарскому.
Наверно, большинство ныне живущих знает памятник именно так — возле храма Василия Блаженного. Между тем туда он перебрался относительно (в историческом масштабе) недавно — в 1931 году. А встать на самом деле мог не только не на Красной площади, но и вообще не в Москве.
Вместе с Василием Блаженным памятник ныне находится в ведении Исторического музея. Неудивительно поэтому, что именно ГИМ устроил по случаю юбилея выставку — а в ней рассказал некоторые любопытные детали.
Итак: сама мысль о таком памятнике стала возникать в самом начале XIX века (то есть с приближением 200-летней годовщины событий) в круге «Вольного общества любителей словесности, наук и художеств». К этому кругу принадлежал, среди прочих, скульптор Иван Мартос, в то время профессор (позже станет и ректором) Академии художеств. Увлекшись темой, он сделал первые наброски памятника в 1804 году. Музей показал сохранившийся первый эскиз его скульптурной группы — совсем еще не похожий на то, что появилось в дальнейшем.
Впрочем, реальные организационные формы затея с памятником стала обретать несколько позже. Но не у москвичей, а у жителей (логично!) Нижнего Новгорода — те, как и за почти двести лет до того, решили скинуться на общее дело. Инициативу поддержал император Александр I, а на Академию художеств возложили задачу проведения конкурса. В нем, среди примерно десятка других авторов, принял участие и Иван Мартос. И победил. С проектом, существенно отличающимся от первоначального — вот гравюра, изображающая эскиз уже утвержденный. Гравюра, к слову, официальная — эти изображения были разосланы по всем губерниям России вместе с открытием подписки для сбора средств. За три года пожертвований набралось около 150 тысяч рублей.
Но вот тут-то принять у себя памятник пожелала Москва. Нижнему пришлось смириться с тем, что ему достанется лишь обелиск. Мартос же приступил к изготовлению первой большеразмерной модели — что и завершил летом 1812 года (как нетрудно догадаться, вскоре на некоторое время всем станет не до памятника).
Следующая модель, в полном, ныне нам известном размере, была готова в 1815 году, выставлена на всеобщее обозрение и заслужила всеобщее же одобрение публики. Предстояла отливка, и для нее скульптор избрал самого лучшего, на его взгляд литейщика Академии художеств. Звали этого человека Василий Петрович Екимов.
То есть как его звали на самом деле — никому не известно. Но уж точно не Василием — поскольку ребенком он был взят в плен в Турции и привезен в Россию. Как попал в Академию — тоже не очень ясно, известно только, что в 1776 году он числился «воспитанником 4-го возраста по классу медного и чеканного мастерства». Мастерство, впрочем, освоил, судя по всему, неплохо, поскольку уже в 1777 году за успешную отливку скульптуры получил от Совета Академии премию аж в целых сто рублей. А в дальнейшем работал над проектами из самых серьезных — именно он, например, руководил отливкой «Медного всадника». Ну, и статуя «Самсон, разрывающий пасть льву» — тоже его работа (привет, кстати, нашему Самсону!). А известный Петр Клодт в литейном деле — его, екимовский, ученик.
Так вот, этому человеку и доверили отливку памятника Минину и Пожарскому. И Екимов идет на сложнейший эксперимент: решает отливать композицию не по частям, а полностью (за вычетом меча, щита и шлема, но это уже так, мелочи).
Что, на самом деле, было совсем не так просто. Процесс был многоэтапный: сначала была изготовлена полноразмерная модель из воска. Затем ее 45 раз (!) обмазывали жидкой смесью из толченого кирпича с пивом и просушивали — таким образом образовалась внешняя огнеупорная оболочка. Затем внутренность скульптуры заполнили составом из алебастра и толченого кирпича. Воск после этого выплавили — внутри осталось пустое пространство, которое и предстояло заполнить бронзе.
1100 пудов меди, 10 пудов олова, 70 пудов цинка — все это плавилось в нескольких печах на протяжении десяти часов. А вот на то, чтобы залить металл в форму, потребовалось всего 9 минут. Но при этом, к ужасу автора, около 60 пудов сплава «убежало». Конечно, при отливке металл всегда берется с запасом, но что увидят Мартос и Екимов, когда будет разбита форма?
Осторожно разобрали верхнюю часть оболочки — и отлегло: голова и рука Минина, находившиеся выше прочих частей композиции, вышли без изъяна.
Однако по завершении всех работ предстояла доставка изготовленного монумента из Санкт-Петербурга в Москву. Что и решили сделать водным путем: из Невы через Онежское озеро в Мариинскую систему до Шексны, затем по Волге до Нижнего Новгорода (который, как мы помним, памятника оказался лишен — правда, уже в 2000-х годах получил слегка уменьшенную реплику работы Зураба Церетели), а оттуда, в конце концов, в Москву.
Торжественное открытие состоялось 20 февраля 1818 года. С военным парадом и прочим подобающим церемониалом.
И памятник, несомненно, стал популярен. Во всяком случае, его изображение моментально освоили мастера декоративно-прикладного искусства.
Слева тут — скульптура из моржовой кости, вырезанная уже в конце 1810-х годов (то есть практически сразу после установки) в Архангельске. Сохранилось даже имя мастера — А. Коржавин. Справа — настольная скульптура, изготовленная в московской мастерской Г. Шмидта.
А вот вам и подносик
А вот и табакерки. Это 1820-е годы.
А вот часы. Их заказал известному французскому бронзовщику Пьеру-Филиппу Томиру представитель небезызвестной династии Демидовых (а впоследствии этот мотив использовался часовщиками неоднократно).
Ну, а Кузьму Минина даже превратили в отдельную кабинетную скульптуру (подробности этого экзотического заказа, как и мастер, его исполнивший, к сожалению, неизвестны).
И конечно, памятник виден на множестве живописных и графических произведений — причем не только российских, но и, например, выходивших во Франции литографиях «Виды Москвы».
На одной из этих работ, кстати, хорошо видны Воскресенские ворота — а вот здания Исторического музея не видно, потому что его еще не было. Зато видно, что стояло вместо него.
Видно также, где именно стоял памятник — по центру площади, лицом к Кремлю, на фоне здания Верхних торговых рядов, перестроенных после пожара 1812 года Осипом Бове. Что хорошо видно на изображении крестного хода на Красной площади.
А вот фотографии (понятно, более поздние) — и тут позади монумента уже привычное нам здание ГУМа.
А вот картина совершенно замечательная: «Крестный ход во время парада революционных войск на Красной площади 4 марта 1917 года». То есть это Февральская революция.
И обратим внимание: в руках у князя Пожарского флаг с надписью «Да здравствует свободный народ!».
А вот при советской власти некоторые горячие головы призывали отправить Минина с Пожарским в переплавку — как «представителей боярско-торгового союза, заключенного для удушения крестьянской войны». Однако обошлось.
Но вот военным парадам на Красной площади памятник начал мешать. И его в начале 1930-х решили перенести на ныне известное место, к собору. В ГИМе же обнаружили любопытную фотографию подготовки к этому процессу — в альбоме совершенно непрофессиональных любительских снимков.
Позже, однако, отношение к памятнику поменялось — во время войны его логичным образом стали использовать в патриотической пропаганде.
А потом и опять в декоративно-прикладном искусстве: чья тут бронза, непонятно, а фарфор — Дулёвского завода. Ну, и прочие портсигары, памятные медали и плакетки.
А началось все, напомню, просто с идеи, возникшей в совершенно неофициальной компании.
КУЛЬТУРНЫЙ ЛАНДШАФТ 